Демон ветра - Роман Глушков

Край «желоба» все-таки обнаружился, но путь между ним и последней площадкой для привала показался Сото бесконечным. В довершение всех бед, склон размок окончательно, и удержание байка в равновесии превратилось в своего рода укрощение строптивого жеребца, неустанно норовившего сбросить седока на камни. Каратель скрипел зубами, чувствуя, как намокшие тормозные колодки становятся все более бесполезными, а груженый Торо постепенно набирает опасную скорость. Где-то за спиной послышался лязг и грохот. Беспокоясь за идущую следом Лисицу, Мара обернулся и увидел, что неприятность постигла не ее, а Скелета. Толстяк полностью утратил контроль над техникой и не нашел иного выхода, как остановить ее, врезавшись в скалу. На его удачу, разогнаться как следует он еще не успел, и потому лишь погнул переднюю вилку байка да уронил его на бок. Добраться после такого происшествия до конца спуска Скелет еще мог.

Сото приготовился к тому, чтобы подобным образом придержать и своего не в меру разогнавшегося Торо, пока это было осуществимо без катастрофических последствий. Но скала, на которую он нацелился, торчала, как оказалось, уже не на склоне, а на ровной поверхности. Рядом со скалой пристроился обогнавший банду внедорожник-»носорог», для которого отчаянное скольжение по Спуску Безумцев тоже не прошло гладко: одно из передних крыльев «носорога» было смято. Члены экипажа чудо-машины наперебой костерили горе-водителя и срубали зубилами покореженную деталь.

Торо выскочил на долгожданную равнину, немного пропрыгал по камням и остановился. Наездник кое-как отстегнул подножку негнущейся от усталости ногой, установил байк и, донельзя измотанный, улегся животом на бензобак, расслабленно уронив затекшие руки. Отовсюду раздавались восторженные вопли байкеров, радующихся окончанию многочасового мучения.

– Кому нравится мокнуть, пусть остается здесь! – стараясь перекричать собратьев, выкрикнул Аспид. – Остальные – за мной!

После этих слов он запустил двигатель и ринулся дальше во мглу.

Ни один из героев, преодолевших Спуск Безумцев, мокнуть, естественно, не собирался, поэтому все не мешкая последовали за вожаком. Сото не терпелось узнать, что же ожидает их впереди, но он не хотел надоедать расспросами усталой Лисице, для хрупких плеч которой пережитое испытание было особенно тяжким.

Они не проехали и километра, когда путь им преградили сошедшиеся вместе отвесные стены ущелья. Преграда выступила из тумана так неожиданно, что, двигайся Мара с приличной скоростью, он неминуемо врезался бы в скалу, даже не успев притормозить. Выступающий провожатым Аспид замедлил ход, покрутил головой словно собака, потерявшая след, в задумчивости поскреб лысину, а затем указал направо и первым двинулся в том направлении…

Вскоре перед путниками распахнулся зев гигантской пещеры, и Сото невольно поежился, представив, каких размеров чудовище могло бы обитать в этой норе. Однако при близком рассмотрении выяснилось, что пещера вовсе не является пещерой, а представляет собой рукотворный тоннель с массивным бетонным козырьком над въездом и ровным дорожным покрытием внутри. Правда, кое-что все же отличало данный тоннель от виденных Сото ранее. А именно – диаметр: никто в Святой Европе не копал столь огромные тоннели; даже самому крупному торговому грузовику хватило бы для проезда и половины высоты, на какую был воздвигнут тоннельный свод. Сообразно размерам свода были и его несущие конструкции – массивные бетонные арки. Чтобы разрушить такие, потребовалось бы взорвать не одну тонну взрывчатки. Пролеты между арками были тщательно замурованы полукруглыми плитами, так что даже камешек горной породы не мог отколоться от стены и упасть на дорогу.

Создать подобное чудо тоннелестроения было по силам только великим зодчим, каких представляли собой лишь Древние. Это также доказывала и стальная конструкция над въездом в тоннель, на которой болтались выцветшие ржавые вывески. Картины на них, а также надписи, что читались с большим трудом, казались нелепыми. В частности, на одной из вывесок угадывалась фигурка прекрасной девушки, за какие-то неведомые грехи заключенной в плоский черный ящик со стеклянной передней стенкой. Надпись под ящиком на испанском советовала изменить жизнь к лучшему посредством приобретения техники «Филипс». Сото хмыкнул: чего только не напридумывали в свое время эти башковитые Древние; в бытность свою искателем он извлекал из-под земли и не такие престранные вещи.

Байкеры въехали в жерло тоннеля и остановились. Аспид убедился, что группа в сборе, после чего приказал всем спешиться и готовиться к ночлегу. Едва вещи были разложены и разведен огонь, как дождь снаружи зарядил в полную силу. Вода потоками стекала с тоннельного козырька, но в тоннель не попадала – специальный уклон дороги при въезде препятствовал этому.

– У-ф-ф, вовремя успели! – облегченно вздохнул вожак, приблизившись к Сото, который пристально всматривался во мрак – туда, куда всем им предстояло завтра утром отправиться. – Ты чего, бродяга, так напрягся?

– С детства обожаю темноту, но в этой есть что-то неприятное, – признался каратель. – Холодом веет, будто из могилы. Как долго тянется подземная дорога?

– Прилично. Несколько часов придется при свете фар продвигаться, зато тоннель выходит на поверхность уже во Франции. Надеюсь, за те три года, что я здесь не был, нигде не случилось обвала или затопления…

Несмотря на заверения Аспида в том, что он проехал по подземному пути уже с полдюжины раз, в эту ночь Сото спал плохо. Темные своды тоннеля давили ему на психику, а из темноты чудились зловещие звуки, напоминающие то жалобный волчий вой, то рычание более крупного хищника. Хотя возможно, что это всего-навсего завывал ветер и отражалось от бетонных стен эхо байкерского храпа. Мара укорял себя за малодушные мысли, но совладать со страхом ему не удавалось. Страх его обитал на неподвластном самовнушению инстинктивном уровне.

Похожее чувство животного ужаса каратель испытывал только один раз в жизни. Было это еще в те годы, когда Сото состоял членом Барселонской Особой. Тот страх был страхом перед могучими природными стихиями, способными шутя прикончить любого, кто задумает идти им наперекор. В молодости Мара не удалось совладать с этим страхом. Все, что сумел тогда искатель, это лишь загнать страх поглубже в себя и удерживать там до сей поры. Но стоило только Сото узреть перед собой нечто доселе не изведанное и зловещее одновременно, как животный страх – низменный страх за собственную шкуру – тут же вырвался на свободу. И чтобы загнать его обратно, требовалось опять прилагать немалые усилия.

Впрочем, с приходом утра карателю полегчало. Ожидание погружения в черную бездну оказалось куда мучительнее, чем сам процесс. С рассветом раздались веселые голоса байкеров, подзадоривающих друг друга перед дальней дорогой, заурчали мотоциклы, словно вторившие своим наездникам, вспыхнули фары, и таинственный тоннель сразу перестал казаться огромным и зловещим. А после того, как свои бортовые огни зажег внедорожник-»носорог», вокруг стало даже светлее, чем в ущелье, где продолжал поливать дождь.

Двигаясь в общей группе, Сото поражался, как байкерам удается так долго скрывать в тайне свою драгоценную находку. Прознай о тоннеле власти, они бы точно не поскупились подвести к нему с обоих концов хорошие подъездные дороги, после чего оборудовали бы здесь еще одну трассу государственного значения, которая моментально стала бы вне конкуренции с уже имеющимися. Дорожное покрытие в тоннеле было уложено столь идеально, что мститель, чей зад от езды по камням уже покрылся синяками, будто и не двигался вперед на байке, а плыл на быстрой лодке по течению спокойной реки. В тоннеле постоянно чередовались плавные подъемы и спуски, отчего завтрак несущегося во весь опор Мара ворочался в желудке, того и гляди норовя отправиться по пищеводу в обратном направлении. Уши периодически закладывало от перепада давления, а перед глазами все предательски плыло от быстрого и плавного волнообразного движения. Последние страхи покинули Сото, вытесненные непередаваемой эйфорией. Безусловно, не такой сильной, как во время ночи с Лисицей, но тоже головокружительной.

Вся дорога была прочерчена белыми и желтыми полосами, как сплошными, так и прерывистыми. Предназначение их оставалось для Сото такой же загадкой, как и предназначение древней техники «Филипс». Полосы мельтешили в свете фары, и при быстром движении байка казалось, что они извиваются и переплетаются между собой подобно змеям, вытатуированным на лысой макушке Аспида. Мрак подземелья, сотни тысяч тонн камней над головой, безумная гонка, больше смахивающая на падение в пропасть, загадочные движущиеся узоры на дороге, неизвестность впереди – все это завораживало своей нереальностью и создавало иллюзию перехода в другой мир. Сото на мгновение почудилось, что он умер и сейчас движется не в Парижскую епархию, а прямиком в Ад. И даже грядущие адские мучения не притупляли восторга от захватывающего и неповторимого полета в Преисподнюю…