Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С юго-восточной стороны стремительно надвигалась низкая черная туча. То неслись по ветру к холмам Хамы знамена Аббасидов!
- Аль-Фадиль! - воскликнул сын Айюба.
Он спрыгнул с седла и сразу очутился на коленях, лицом к Мекке. Телохранители и ближние эмиры поспешили расступиться, пихая и расталкивая друг друга.
- Ты вновь испытывал меня, Всемогущий Аллах. Благодарю Тебя! - прошептал сын Айюба и прикоснулся лбом к земле.
Черная абассидская туча поднялась над холмами и грозным потоком двинулась вниз. Едва завидев ее, мосульцы дрогнули и ударились в бегство.
Аль-Фадиль приблизился к повелителю, ожидая его гнева, а не похвалы. Поэтому уже за один зейр он поспешил спрыгнуть с коня и, подбежав, ничком на землю перед повелителем, чего раньше никогда не делал.
- Малик! Я виноват! - стал каяться он. - Ветры и длинный путь не оправдание!
Однако спустя мгновение сердце от радости едва не выпрыгнуло у аль-Фадиля из груди, когда повелитель сам резко поднял его и крепко заключил в объятия.
- Ныне ты - вестник Аллаха! - прокричал сын Айюба ему прямо в ухо. -Всевышний прислал тебя вместо ангела Джебраила! Потому что вина не на тебе, а на мне! Я виновен перед Господом за свои сомнения!
Мосульцы, не зная передышки, бежали до самого Халеба. Салах ад-Дин не помчался за ними в погоню, а теперь уже сам важно и неторопливо двинулся следом. Все богатства, найденные в мосульском стане, он раздал своим воинам, а всех пленников, как и в прошлый раз, отпустил домой. По всему Востоку разнеслась весть о самом милосердном из всех мусульманских правителей.
Между тем, самой неприступной крепостью Востока считался Халеб, и не было пока на свете такой силы милосердия, которой можно было бы одолеть его стены.
Когда войско вновь остановились перед его вратами, искушенный в математике аль-Фадиль заметил:
- Никого из мосульцев не видно. Значит, все они скрылись там, в городе. Верно?
- Похоже, что так, - согласился Салах ад-Дин. - На дороге в Мосул их не видели.
- Значит, теперь сил у Халеба втрое больше, чем было, - начал свои расчеты аль-Фадиль. - Чтобы надеяться на успех осады, надо, как известно, иметь войска по меньшей мере втрое больше, чем у осажденнх. Значит, если посмотреть на это с другой стороны, получится, что Халеб стал сильнее вдевятеро, а мы, соединившись у Хомса, - только вдвое. Приходится признать, что мы одержали довольно странную победу.
- Как бы ни смущал рассудок этот твой расчет, ясно одно: сегодня нам не удастся взять Халеб, - спокойно ответил Юсуф. - Но дело чести - постоять здесь хотя бы полмесяца и начать переговоры.
- Провизии нам хватит на месяц, - сказал аль-Фадиль.
- Тем более, - с удовлетворением кивнул Салах ад-Дин. - Постоим две недели, а там видно будет. Когда Наср ад-Дин пообещал шаху, что за год он научит осла говорить и осел сам попросит сена у повелителя мира, то все потешались над ним. А он отвечал, что за год может произойти всякое: может, осел умрет, а может - и шах...
Давно Салах ад-Дин не ложился почивать в таком благостном состоянии духа, как в ту ночь.
Однако в полночь он вдруг почувствовал смутную тревогу. После нападения ассасин он стал держать у изголовья обнаженную саблю. И теперь, сразу схватив ее в темноте, он резко поднялся на тюфяках и прислушался.
Тишина казалась поистине могильной, и ни единого движения сын Айюба не заметил в шатре. Однако взгляд его был привлечен входным пологом. И чем пристальней он приглядывался к нему, тем сильнее сковывал его озноб.
Перед пологом густела и все четче, будто весь шатер изнутри стал наливаться лунным светом, начинала вырисовывалась темная, высокая тень.
Ком застрял в горле у Юсуфа и, с трудом сглотнув, он крикнул, надеясь, что всполошится бессовестно заснувшая стража:
- Кто ты?!
- Кто ты? - эхом откликнулось эхо.
Телохранителей как будто и след простыл.
- Отец?! Это ты? - На миг ужас отпустил Юсуфа, но не тут-то было.
- ...ты... - глухо откликнулась тень и снова повторила свой вопрос: - Кто ты?
То был не отец, добродетельный и многомудрый Наим ад-Дин Айюб. Теперь к Салах ад-Дину пришел кто-то иной.
- Мое имя - Юсуф, - сказал он. - Теперь назови себя.
Но тень казалась глухой:
- Кто ты? - вновь повторила она свой вопрос. - Всемогущий Аллах послал меня к султану передать ему, что он никогда не возьмет силой города, который по праву принадлежит Зенгиду, законному наследнику. Где султан?
- Султан? - опешил сын Айюба. - Какой султан?
- Я не вижу султана, - глухо пробормотала тень. - Мне придется ждать его здесь у стен моего города.
- Атабек! - осенило Салах ад-Дина.
Он хотел было подняться на ноги, но тело вдруг оказалось таким тяжелом, что он только повалился на бок, ударился обо что-то лбом и... очнулся.
Наяву стража оказалась куда более расторопной, чем во сне. В мгновение ока она окружила своего повелителя.
Приподнявшись, Салах ад-Дин осознал, что во сне скатился с тюфяков и приложился лбом об рукоять собственной сабли, а верная сабля подала знак страже, звякнув острием о бронзовую треногу светильника.
- Скорее зовите аль-Фадиля! - потребовал Юсуф, потирая лоб рукой.
Аль-Фадиль появился, заспанный и удивленный, но всегда готовый распутать любое хитросплетение мыслей и обстоятельств.
- Ты должен немедля написать письмо в Багдад, халифу аль-Мустади, - потребовал Салах ад-Дин. - Зенгиды - законные правители Халеба, и я стремился к благоразумию, желая соблюсти законный
