Призрак в Монте-Карло - Барбара Картленд

Держа в руке стакан, Роберт подошел к камину и встал рядом с Виолеттой. Она знала, что он нервничает. Было нечто трогательное в том, что сэр Роберт Стенфорд Шевронский переживает из-за нее. Она была знакома со многими проявлениями его настроения, она знала, какие эмоции могут владеть им, но никогда раньше она не видела, чтобы он чего-то боялся, чтобы он нервничал или смущался. Теперь же его обуревали именно эти — и, к сожалению, никакие другие — чувства.

Впервые с момента их знакомства Виолетта почувствовала свой возраст. Ей всегда казалось, что Роберт старше, так как он был достаточно зрелым. Он командовал, а она подчинялась. Из них двоих он был сильнее. Но в этот критический момент к Виолетте пришло понимание того, что в вопросах, касающихся женщин, он еще очень неискушен. Он так и не изменил своим идеалам. Для него женщина была прекрасным и неповторимым созданием, прекрасным как физически, так и духовно.

При этой мысли ее охватила бешеная ревность — ревность к женщине, которую Роберт полюбит и сделает своей женой. Он положит к ее ногам все свои богатства; более того, он отдаст ей свое сердце, которое, как это ни печально, еще так и не познало любви. Он очень восприимчивый, у него богатое воображение — он сможет дать любимой женщине гораздо больше, чем кто-либо другой, в том числе и она сама, Виолетта, которая до сих пор была способна только получать от него.

Ревность бушевала в ней подобно пламени. И так же внезапно, как появилось, это чувство исчезло, опустошив ее. Роберт поставил почти нетронутый стакан на стол. Казалось, он больше не испытывал жажды, хотя его губы были сухи. Он набрал в легкие побольше воздуха.

— Мне надо сказать тебе кое-что… — начал он.

И в этот момент Виолетта поняла, что ей следует делать, поняла, что, ради того, чтобы избавить его от унижения и угрызений совести, она должна пожертвовать собой и последними остатками своей гордости. Она знала, что потеряла его, потеряла его безвозвратно. Не преуспев в том, что она задумала, она в конечном итоге погубила себя. Она полюбила Роберта так, как не любила и никогда не полюбит ни одного мужчину; но именно потому, что она любит его всем сердцем, она может оказать ему последнюю услугу.

Она протянула руку, как бы стремясь дотронуться до него, но в последний момент совладала с собой, и рука безжизненно упала. Она не смеет касаться его… не смеет.

— Подожди, Роберт, — холодно проговорила она. — Прежде чем ты расскажешь мне о том, что случилось сегодня ночью, мне хотелось бы сообщить тебе кое о чем. Сегодня приезжал Эрик.

— Эрик?

— Да, Эрик, — повторила Виолетта. — Он приезжал из Ниццы. Он привез новости из Англии. Его дядя, сэр Гарольд Федерстон, умер и сделал его своим наследником.

— Серьезно? Эрику, как я понимаю, повезло, — ответил Роберт.

Было очевидно, что, по его мнению, эта новость не имеет никакого отношения к их делам, но он не прерывал Виолетту, продолжая вежливо слушать.

— Эрик также сказал мне, — продолжала она, — что его брат Олвин разводится со своей женой. Она сбежала с другим мужчиной, бросив двоих детей. Эрик собирается усыновить их. Он берет их к себе в Медуэй-парк — это поместье в Норфолке, которое оставил ему дядя. — Помолчав, она закончила:

— Эрик сказал мне еще кое-что: меня всегда будет ждать комната в Медуэй-парке. Он готов принять меня, Роберт, он действительно считает, что я никогда не бросала его, что я всегда была его женой, по крайней мере носила его имя.

Она была не в силах смотреть на Роберта. Она не смогла бы выдержать то, что обязательно увидела бы — выражение облегчения в его глазах. Она спасла его от унижения, а он так никогда и не узнает об этом.

— Мне не хотелось бы, чтобы ты плохо думал обо мне, — проговорила она, — мне не хотелось бы причинять тебе боль, но я не могу взвалить на Эрика и воспитание двоих детей, и управление огромным поместьем. Ему нужна жена, которая помогала бы ему. Когда ты пришел, я как раз писала ему письмо, в котором сообщала, что приеду к нему в Англию.

— Когда? — резко спросил Роберт.

— Завтра или послезавтра, — с беспечным видом ответила Виолетта. — Как только закрою виллу и расплачусь со слугами.

Она чувствовала, что в ее голосе слышатся истерические нотки, но Роберт, казалось, не замечал этого. Он подошел к окну и повернулся к ней спиной.

— Ты должна поступать так, как считаешь нужным, — наконец проговорил он. — Если Эрик действительно хочет, чтобы ты вернулась…

— Хочет, — перебила его Виолетта. — Он любит меня, он всегда любил меня.

— Тогда…

Роберт повернулся. Она вглядывалась в его лицо, пытаясь запомнить изгиб его губ, четкую линию подбородка — каждую черточку, каждую морщинку.

— Тогда, полагаю, мы… — начал он и замолчал.

Виолетта взмахнула рукой.

— Не будем говорить об этом! Я ненавижу прощания! Нет ничего ужаснее, чем плакать по прошедшей любви или обсуждать угасшую страсть!

— Ты действительно собираешься вернуться к Эрику? — спросил Роберт.

— Конечно. — Виолетта повернулась к камину и начала переставлять украшавшие его фарфоровые статуэтки. — Мой дорогой Роберт, все на свете проходит, даже счастье. Давай не будем прощаться, давай откажемся от общепринятых в подобных случаях изъявлений благодарности. Давай просто запомним то, что было между нами, и забудем, что завтра для нас уже не существует. Так гораздо лучше.

— Давай, если ты так желаешь, — ответил он, и она услышала в его словах явное облегчение.

На мгновение ей показалось, что она сейчас сорвется и расскажет ему правду. Но опять любовь возобладала над слабостью. Она еле слышно вздохнула.

— Дорогой Роберт, — сказала Виолетта, — мы так замечательно провели время вдвоем! Вряд ли когда-нибудь мне будет здесь так же хорошо, как этой зимой. В Норфолке я буду тосковать по солнцу, там всегда пасмурно…

Внезапно Виолетту пронзила острая боль. Для нее Монте-Карло навсегда останется связанным с одним-единственным человеком! Она почувствовала, что выдержка ее на исходе, что пора опустить занавес и закончить последнее действие, пока зрители не распознали, как плоха актриса.

Она поднесла руку ко лбу.

— Роберт, тебе придется уйти, — сказала она. — Я устала, у меня болит голова. Если мне завтра понадобится твоя помощь, я пошлю тебе в отель записку. Если мы больше не увидимся, значит, я очень занята. Я буквально падаю с ног, а мне еще надо закончить письмо Эрику. Такое важное решение отняло у меня много сил.

При этих словах она направилась к бюро, села и взяла перо.

— Спокойной ночи, Роберт, — бросила Виолетта через плечо.