Сияющее Эльдорадо - Элизабет Хаксли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Остатки судов Компании можно еще найти. По субботам и воскресеньям любители подводного плаванья ищут золотые слитки, на которые моряки намеревались купить специи, драгоценные камни и индиго. Однажды такой любитель взорвал одно из погибших судов, уничтожив таким образом компасы, мушкеты и другие предметы, представляющие огромную музейную ценность. Это вызвало такое возмущение среди общественности, что правительство штата приняло закон, разрешающий оплату находки из драгоценного металла в сумме, эквивалентной ее нынешней цене, при условии, если поиски ведутся при соблюдении всех необходимых правил.
Северо-запад
Северо-запад — это странное смешение древнего и нового. Возраст скал здесь не поддается определению. Миллионы столетий разрушали их, сделав похожими на корни гнилых зубов, эрозия разъела поверхность, и они стоят непоколебимые и оголенные, скрывая в своих недрах неизмеримые богатства. Они терпеливо дожидались, пока понадобятся миру, и это время наконец наступило. Северо-запад скоро обрастет целым комплексом шахт, шестьюстами милями железных дорог, семью новыми городами и гаванями, призванными обслуживать суда водоизмещением в шестьдесят пять тысяч тонн.
Большая часть капиталовложений была сделана американцами, британцам принадлежала лишь небольшая доля. Господин Чарльз Корт, министр по развитию Северо-Запада, объяснил:
— Почему Лондон не проявляет интереса? Британский капитал способствовал развитию Австралии раньше, теперь эту задачу взяли на себя американцы. Британцы же боятся рисковать.
Все началось с Маунт-Том-Прайс. В 1961 г. это было никому не известное гористое место, в дикой местности Пилбара, примерно в сотне миль западнее голубых асбестовых шахт Виттенума. На следующий год ассоциация, образованная Конзинком Риотинто и компанией «Кайзер Стил оф Калифорния», обнаружила там залежи руды красного железняка, количество и качество которого они едва ли могли оценить.
На конференции горных инженеров, проведенной в 1964 г., было установлено, что провинция Хамерслей содержит богатейшие запасы железной руды в мире. Общее количество руды лимонитного красного железняка с пятидесяти- и шестидесятипроцентным содержанием железа составляет шесть миллиардов тонн. Однако еще в 1960 г. правительство накладывало эмбарго на экспорт железной руды на основании того, что Австралии едва хватает ее для собственных нужд. Уже проложена железная дорога из Маунт-Том-Прайс (названного в честь экс-вице-президента компании «Кайзер Стил оф Калифорния») к заливу Бей в Дампирском архипелаге, где предполагается строительство порта, способного принимать корабли водоизмещением в сто тысяч тонн, а также города, который сможет обслуживать порт. Планируется строительство второго города — спутника Маунт-Том-Прайс. Поначалу это будут маленькие города, ведь современная горная промышленность не требует большого числа технических специалистов. Сюда приедут люди с дипломами, носящие рубашки с галстуками, любящие послушать симфоническую музыку вечерами в своих современных коттеджах, а отнюдь не труженики с мозолистыми руками, как это бывало прежде[81].
Другой город, такой же как Дампир, растянулся в шестидесяти милях восточнее Порт-Хедленда, на северозападном побережье, в сторону Брума.
Низкий хребет Маунт-Голдсворти возвышается не более чем на двести или триста футов над бесплодной равниной, кое-где покрытой зарослями. Мой гид из Америки показал множество образцов пород, найденных здесь во время бурения при разработке алмазов. Все они говорили о наличии богатых месторождений железных руд. Скоро появятся штольни, дробильные заводы, дома и бассейны, клубы и кинотеатры, а сейчас нет ничего, кроме песка и камней. Мрачное место. Но все здесь изменится, жителям будут предоставлены все удобства. Зарплата тоже, вероятно, достигнет в среднем двухсот фунтов в неделю. Так же как и в Маунт-Том-Прайс, основной капитал на местное строительство вкладывают США. Поступают доллары, появляются и американцы, в основном весьма деловые люди. Те, с кем мне пришлось беседовать, считают, что австралийцы хорошие ребята в компании, но отнюдь не лучшие коллеги по работе. Несколько бесцеремонное и небрежное отношение к делу многих австралийцев раздражает этих высококвалифицированных инженеров, привыкших к тому, что надо всего себя отдавать работе и всю свою энергию направлять к намеченной цели.
Порт-Хедленд — это довольно маленький, непритязательный морской порт с единственной улочкой и ветхим молом, задыхающийся от зноя в песчаных дюнах, куда свозят кучи отбросов. Вдалеке от Сан-Франциско и Лос-Анджелеса американцы чувствуют себя словно на другом конце света.
— Сможете ли вы достать в Перте хотя бы самую простую деталь? Нет, не сможете, — пожаловался мне один американец. — Вы пошлете в Сидней, но в Сиднее ее тоже не найдешь. Или же вам вышлют совсем не то что надо. Кого это интересует? И эта сойдет.
Существует и иная точка зрения, которую разделяют некоторые австралийцы. Другой мой попутчик, тоже американец, сказал:
— Кто мешает австралийцам вкладывать сюда свой капитал? Почему они сами не едут на Север и не занимаются собственным развитием? Это их страна. Они сидят себе в Сиднее и Мельбурне и жалуются на американский капитал и специалистов. Но это же их кровное дело! — И он с сожалением добавил: — Добродушные, щедрые, компанейские ребята, с которыми можно вместе выпить, они вступятся за вас в драке. Но конкуренция австралийцев погубит. А их пресловутые стейки?
Я удивилась. Ведь большинство американцев обожают бифштексы, а Австралия — страна бифштексов, или, как их здесь называют, стейков.
— Но это не бифштекс, — сказал мой шокированный попутчик, — они губят мясо. Не понимают, что подают сплошной жир и кости. К тому же мясо не дешево. Здесь почти все дороже, чем в Соединенных Штатах Америки. Разве что постричь волосы… Да еще здесь дешевое прекрасное пиво, особенно когда оно холодное.
Мы наслаждались пивом в отеле, который неожиданно оказался заполненным постояльцами совершенно нового типа, принесшими международные стандарты в тоскливую жизнь маленького порта, до сих пор обслуживавшего скотоводов небольших хозяйств, нескольких проезжающих транзитом скотопромышленников, старателей и команды небольших торговых судов, заходящих сюда время от времени, чтобы погрузить сало.
Температура доходила до 90° (по Фаренгейту), досаждали назойливые мухи, воздух был тяжел и неподвижен. Один из постояльцев-старожилов, напевая хриплым голосом, счастливо улыбаясь и раскачиваясь, изображал танец между столиками.