Группа «Янки» - Гарольд Койл

Оказавшись на южной стороне моста, лейтенант и капитан нашли командира роты. Тот кричал что-то в микрофон рации, но, похоже, не получал ответа. Увидев их, он обернулся и сказал инженеру, что американцы находятся всего в нескольких километрах и могут появиться в любую минуту. Мост следовало взорвать немедленно. Капитан КГБ спросил, получили ли они приказ сделать это. Командир ответил, что не мог получить приказа, так как рация была неисправна. Капитан КГБ заявил, что они не могут подорвать мост, пока не получат на это разрешение.

Командир, смутившись, повторил, что рация была неисправна, и он не мог связаться с кем-либо, чтобы получить разрешение. Он повторил, что мост нужно взорвать немедленно, или он будет захвачен. Инженер присоединился к нему, говоря, что они должны немедленно принять решение. Мост следовало взорвать. Он и командир роты уставились на капитана КГБ. Капитан КГБ в свою очередь посмотрел на каждого из них. Это было против всего, чему его учили.

Его с детства учили подчиняться приказам и избегать брать на себя какую-либо инициативу.

Теперь он должен был принять решение. Не было никого вышестоящего, чтобы решить за него. Не было никого, на кого можно было бы переложить вину, если что-то пойдет не так. Когда инженер и командир роты снова начали кричать на капитана КГБ, требуя разрешения подорвать мост, американский 155-мм артиллерийский снаряд положил конец этой дискуссии.

* * *

Когда 1-й взвод поднялся на вершину небольшой высоты, Вайс посмотрел вниз и увидел Зале. В прозрачном ночном воздухе, свет неполной луны отражался от гладкой поверхности воды. Они сделали это. Еще несколько минут, и задача будет выполнена.

Он посмотрел вдоль реки. Все казалось спокойным, пока он не заметил разрывы снарядов. Они рвались среди группы машин с зажженными фарами, направлявшихся к мосту. Советы все еще находились на южном берегу. Более пристальный осмотр позволил ему заметить, что машины были, в основном, грузовикам, и только несколько БТР увязалась за ними. Похоже, у въезда на мост образовался большой затор и большая паника. Он нашел это приятным. Ничего так не бодрит, как легкая цель, завершающая атаку.

— Мост, лейтенант, мост! Он цел!

Вайс упал к смотровому прибору и увидел, о чем кричал наводчик. Он все еще был цел! Пока «11-й» катился к реке, Вайс повернул башню, изучая мост по всей его длине. Они еще не подорвали его. Ему вдруг пришло в голову, что они могли захватить мост невредимым.

* * *

Доклад от 1-го взвода был слишком хорош, чтобы быть правдой. Группа не только поймала некоторые силы русских на этой стороне реки, но и мост был все еще цел. Вдруг перед Бэнноном встала потребность срочно принять решение. Попытаться захватить мост и рисковать тем, что русские подорвут его у них перед носом или когда танки группы окажутся на мосту? Или просто остаться на южном берегу и пусть русские его взрывают? Чтобы он не решил, он должен был решить прямо сейчас. 1-й взвод был уже близко и через несколько минут решит за него, если не решит он. Группе было приказано отвлечь внимание советов от направления главного удара батальона. Захват моста нетронутым и создание плацдарма здесь, безусловно, позволят сделать это. Не ставя в известность батальон, он приказал 1-му взводу двигаться к мосту. Разведчикам он приказал следовать за 1-м взводом после того, как они очистят городок. Механизированному взводу он приказал оставить одно отделение на южной стороне, чтобы очистить подходы к мосту, а остальные отделения — направить на тот берег. Улецки Бэннон приказал двигаться к мосту как можно скорее и перевести 2-й взвод на тот берег. 3-му взводу и механизированному отделению он приказал занять позиции на южной стороне. Всем было приказано прекратить огонь, пока они не окажутся под носом у русских.

* * *

Когда Вайс приказал открыть огонь, 1-й взвод подошел вплотную. Танки, пристроившиеся позади «11-го», последовали его примеру, одновременно открыв шквальный пулеметный огонь по бежавшим русским. Всякое подобие порядка исчезло, когда «11-й» въехал на мост. Движение по мосту было медленным из-за грузовиков, которые не получалось объехать или оттеснить в сторону.

Повсюду расцветали сполохи огня, когда трассеры прошивали топливные баки машин. Русские бежали в ночь или просто пытались сдаться наступающим танкам.

Танкисты не были заинтересованы брать пленных прямо сейчас. Но это не относилось к механизированному взводу. Как только машина сержанта Полгара достигли южной стороны моста, он приказал остановиться и спешиться. Следующий БТР последовал его примеру, откинув аппарель и высадив пехотное отделение. Как только солдаты спешились, Полгар приказал командирам отделений разорвать все провода, ведущие к подрывным зарядам. Солдаты, ни разу этого не делавшие, начали просто резать любые провода, которые попадались им на глаза. В суматохе один из солдат попытался перерезать штыком высоковольтный кабель. Он чуть не испытал на себе, что такое электрический стул. Несмотря на это, огонь упорных русских и темноту, пехота смогла предотвратить подрыв моста.

Когда с южной стороны подошел Улецки, группа перешла к обеспечению безопасности моста, подавляя любое сопротивление и вылавливая русских, которые хотели сдаться.

Бэннон приказал командиру разведвзвода продвинуться так далеко, как он рискнет и установить передовое охранение.

1-й взвод развернулся полудугой от моста до реки слева от дороги. 2-й взвод — также дугой от дороги до реки справа. Одно отделение механизированного взвода расположилось у северного края моста, одно у южного, а третье — создало блокпост дальше по дороге. Улецки развернул 3-й взвод полукольцом на южной стороне реки.

Когда Бэннон доложил о захвате моста, ни командир батальона, ни С3 не поверили. Он настоятельно просили его удостовериться, что он не перепутал мост через реку Зале и небольшой мост через ручей дальше на юг. Когда он, наконец-то, убедил их, что группа действительно захватила главный шоссейный мост, они попросили подождать, пока они решат, что с этим делать. Через пару минут, командир батальона вышел на связь и приказал двум ротам поддержать группу «Янки» у моста. С3 следовало продолжать движение к реке и переправу дальше на западе, как и планировалось. Но полковник переместил основные силы к мосту, чтобы подготовиться к прохождению 25-й бронетанковой дивизии.

Когда начало всходить солнце, группа «Янки» оказалась в одиночестве и неопределенности. Но не было никаких признаков страха или мрачных предчувствий. Солдаты занялись подготовкой к контратаке противника, которой они ожидали, но которая так и не пришла. Они не знали, что там, далеко за позициями выставленного разведчиками передового охранения, люди принимали решения и отдавали приказы, которые начали финальную и потенциально самую смертоносную фазу этой войны.

Глава 14

День спустя

Прибывший командир батальона приступил к расширению плацдарма. Силы группы «Янки», остававшиеся на южном берегу, были отправлены на северный, получив приказ двигаться вперед и занять оборонительные позиции на высотах в четырех километрах к северо-востоку от моста. Рота «Б» была направлена на позиции в четырех километрах к северу от моста. Разведывательный взвод был отправлен дальше, но имел ту же задачу. Группа «Чарли» осталась на южном берегу реки для защиты плацдарма от атаки все еще оставшихся там советских сил.

Единственное столкновение в этот день случилось, когда советская танковая рота проследовала по дороге с севера к мосту. Разведчики пропустили их, передав сообщение и позволив роте «Б» приготовиться к встрече. Было очевидно, что советы либо не знали о захвате моста, либо полагали, что позиции батальона находились южнее. Какова бы не была причина, рота «Б» расправилась с ними.

В 07.00 передовые силы 25-й бронетанковой дивизии пересекли реку. Со своих позиций солдаты группы «Янки» видели бесконечный поток солдат и техники, текущих на север. Когда силы дивизии прошли позиции роты «Б», группе «Янки» было приказано двигаться дальше на восток, расширяя плацдарм. Группа «Чарли» делала то же самое на южном берегу. К полудню весь батальон, кроме группы «Чарли» переправился через реку, воссоединился и получил приказ двигаться дальше на восток.

Именно во время этого последнего марша всем командирам пришел приказ собраться на КП батальона. Прибыв туда, Бэннон был встречен холодным молчанием офицеров, уже собравшихся там. Они стояли у кормы командно-штабной машины и слушали подполковника, ведущего разговор по рации. Бэннон остановился и подумал про себя: «Господи, какой-то тупой сукин сын задумал еще одну кошмарную операцию».

Подойдя ближе, он смог поймать обрывки разговора. Когда полковник закончил, он положил микрофон и на мгновение застыл. Повернувшись к С3, он просто сказал: