По лезвию бритвы - Дэниел Полански

Я вступил в армию с первой волной рекрутов. В те первые ужасные месяцы военных действий, когда наши потери составляли три из четырех и четыре из пяти, нас иносказательно называли Потерянными детьми. Большинство парней, вместе с которыми я вышел в поход, погибли в первые двенадцать недель. И умирали они в мучительных криках, сраженные стрелой арбалета или дождем шрапнели.

Но все это в будущем. В то лето я бродил по улицам Низкого города, похрустывая новенькой амуницией, и старики то и дело норовили угостить меня кружкой пива, а симпатичные девицы на улицах краснели, когда я проходил мимо.

Я никогда не отличался общительностью, а потому сомневался, чтобы мое отсутствие опечалило прочих обитателей порта, так что я не был особо загружен трогательными прощаниями и проводами. Но за два дня до того, как меня призвали на фронт, я зашел повидаться с двумя единственными людьми, которые, как мне казалось, могли бы скорбеть о моей кончине.

Когда я вошел в комнату, Синий Журавль стоял, повернувшись ко мне спиной, свежий ветерок сочился сквозь открытое окно. Я знал, что каменный страж уже доложил о моем приходе, но даже тогда медлил с приветствием.

— Учитель, — сказал я.

Его улыбка была широка, но глаза выражали печаль.

— Ты выглядишь совсем как солдат.

— Надеюсь, как солдат нашего войска. Тогда хотя бы меня не прирежут на корабле по пути на фронт.

Журавль излишне серьезно закивал. Обычно он не касался политики, питая больший интерес, как и его собратья, к эзотерическим знаниям. Несмотря на присвоенное ему звание мага первого ранга, Синий Журавль редко появлялся при дворе и имел там слабое влияние. Однако в этом человеке заключалась огромная мудрость, и, думается, он понимал то, чего не понимали многие из нас: выпустив однажды на волю зверя под названием «война», трудно будет снова загнать его в клетку, и боевые действия не закончатся к середине зимы.

Разумеется, ничего такого он мне не сказал, поскольку я ушел бы на фронт в любом случае. Но тревога читалась на его лице.

— С осени Селия будет жить при Академии. У меня такое предчувствие, что этой зимой в Гнезде будет холодно без нее. И без твоих визитов, хотя в последнее время ты редко заходишь к нам.

— Вы решили послать ее учиться?

— Приглашение не предполагало обязательства. Корона стремится объединить под своей рукой всех, кто занимается магией. Конец кустарщине, скрытой в башнях на продуваемых всеми ветрами пустошах. Я не в восторге от этого, но… что может сделать один старик против будущего. Все это задумано для общей пользы. Мне так сказали. Похоже, ради призрачного идеала теперь будет принесено великое множество жертв. — Вероятно, осознав, что его приговор можно было бы применить и к моей ситуации, старик заговорил чуть веселее. — Кроме того, она рада этому. И будет лучше, если она станет проводить больше времени со сверстниками. Слишком долго она оставалась один на один со своей учебой. Порой, бывает, я беспокоюсь… — Он покачал головой, будто пытаясь отогнать дурные мысли. — Я никогда не планировал стать отцом.

— Но вы хорошо справлялись с ролью приемного отца.

— Ты знаешь, это не так уж просто. Возможно, я слишком часто поступал с ней как со взрослым человеком. Когда я понял, что у нее талант к Искусству… Порой мне кажется, что я слишком рано взял ее в ученицы. Мне исполнилось двенадцать, когда я поселился у Роана. Я был вдвое старше, чем она, и к тому же был мальчишкой. Ей пришлось научиться таким вещам, пришлось пережить… — Старик пожал плечами. — Я не знал иного способа воспитать ее.

Мне никогда еще не доводилось слышать, чтобы Журавль говорил о своих тревогах с такой откровенностью. Я чувствовал себя неловко, да и другие заботы теперь волновали меня.

— Она выросла умницей, Учитель. Становится приятной молодой женщиной.

— Конечно становится, конечно, — согласился он, кивая чересчур энергично. Еще мгновение старик пожевал свой ус. — Она когда-нибудь рассказывала тебе о том, что произошло с ней до того, как ты ее нашел? Что стало с ее семьей? Как она жила на улице?

— Я никогда не спрашивал. Совсем ведь еще ребенок, да и девочка. — Я ограничился этим, предпочтя не отвечать на вопрос и не размышлять об этом деле слишком серьезно.

Старик кивнул, обдумывая те же мрачные мысли.

— Ты увидишься с ней перед отъездом?

— Обязательно.

— Будь так добр. Ты знаешь, какие чувства она испытывает к тебе.

Мне не был задан вопрос, поэтому я ничего не ответил.

— Я бы хотел, чтобы мое Искусство оберегало твою жизнь, но я не военный маг. Не могу даже представить, чтобы моя самокрутная юла принесла тебе много пользы в бою.

— Я тоже.

— Тогда мне, кажется, больше нечего предложить тебе, кроме моего благословения. — Не имея достаточного опыта, мы обнялись неуклюже. — Будь осторожен, — прошептал он. — Во имя любви Шакры, береги себя.

Не доверяя своим словам, я оставил Журавля без ответа.

Я спустился по лестнице к спальне Селии и остановился у двери. Костяшки пальцев постучали по деревянной доске. Мягкий голосок ответил мне:

— Входи.

Селия сидела на уголке кровати, похожей на гигантское розовато-лиловое чудище, которое казалось нелепым рядом с ее маленьким зверинцем из чучел зверушек. У нее были заплаканные глаза, но Селия старалась изо всех сил не показывать слезы.

— Значит, ты это сделал? Ты записался?

— Это было обязательное условие, чтобы получить форму.

— Ты… ты должен теперь ехать?

— Я подписал договор. Теперь или Нестрия, или тюрьма.

У Селии намокли глаза, но она дважды сморгнула и продолжила:

— Зачем?

Как ответить на этот вопрос? Как уместить в ответе тысячу бестолковых ночей под ветхим потолком убогой лачуги, набитой людьми по трое на одну кровать, когда локти давят тебе в ребра и сон прерывается громким храпом лежащего рядом недоумка? Как выразить понимание того факта, что мир вполне счастлив видеть, как ты изматываешь свои силы в услужении другому, убивая свой дух, чтобы создать богатство, которого ты никогда не увидишь? Как объяснить, что карты в колоде подтасованы и, если будешь играть честно, закончишь банкротом?

— Это мой шанс. Война все меняет: она перетряхивает порядок вещей. Здесь я ничто, мусор, смываемый во время дождя. А там? — Я пожал плечами. — Командованию придется производить солдат в офицеры. Таких, кто в состоянии купить себе должность, будет немного. Мне дадут лейтенанта — чин, с которого можно подняться в два раза выше. Что потом? Для человека, который уверенно глядит в будущее, в этом мире всегда найдется местечко.