Сид и император (СИ) - Елена Колоскова

— Разумно, — ответил он, и я снова взглянула на него. — Она тоже ставила общее дело выше личных интересов.

«Она!» Вот и заговорили невзначай о том, что я хотела знать. Это было не похоже на меня. Я была эгоистична. Желание предотвратить войну — всего лишь следствие того, что я хотела спасти сида. Даже сейчас я все еще надеялась на это.

— Давно хотела спросить, ваше величество, — сказала я. — Почему в хрониках ее называют «вдовствующей императрицей»? Насколько я знаю, после Второй Республики в ходе переворота вы пришли к власти и основали династию. В хрониках этот вопрос замалчивается.

Джедия взъерошил короткие темные волосы рукой.

— Это долгий разговор.

— Ну, а все-таки?

— Присядем? — указал он рукой на стол.

Он отодвинул стул, и я села рядом. Он тянул время или, быть может, собирался с мыслями. На столе — фарфоровый кувшин и пара кубков. Совсем недавно здесь кто-то выпивал.

— Знаете… В детстве было неприятно, когда меня называли «ублюдком» или «безотцовщиной», — начал Джедия. — Когда мы переехали из пригорода в Хефе Примо, моя мать представлялась вдовой, чтобы меня не дразнили.

— Только поэтому? — удивилась я. — Не из-за политики?

— И это тоже.

Что-то не вязалось в этой истории.

— Ваше величество, вы стыдились ее? Считали, что она не подходит к вашей новой жизни?

— Нет! — возмутился он. — Никогда!!!

Кубок, случайно задетый его рукой, покатился по столу, забрызгав его одежду алыми каплями. Император выругался.

— Хм…

— Простите, — извинился он.

Наверное, подумал, что меня оскорбили его слова. Ну… слыхала я и более крепкие выражения, особенно от своих пациентов. Я подняла кубок, достала платок из поясной сумочки и промокнула липкие капли. Рейвен пил из этого кубка. Интересно, а на ободке остался след его губ? Но кубок пуст, ничего не осталось.

— Ваше величество, наряд испорчен.

— Плевать. У меня их полно.

«Их тоже кто-то шьет и стирает». Подумала, но не сказала.

Интересно, до того, как стать императором, он был таким расточительным? Он у власти уже более двухсот лет. Привычка к роскоши — опасная вещь. Привыкаешь быстро. Человек отдаляется от простых смертных. Забывает, что он такой же, как и остальные. Память у людей короткая.

— Тогда почему? — настаивала я. — Все, что вы сказали, и так лежит на поверхности.

— Я хотел стать лучше всех. И стал. Ради нее, — ответил он. — Потому что она так хотела. Я! Я сделал ее императрицей.

«А хотела ли она?» Мне было все равно, кто и что подумает. Больше задевало, когда оскорбляли моих близких. Кажется, ему это было нужнее, чем ей.

— Как удачно, — мягко подколола его я. — Мне уже четыре десятка лет, повелитель. Я кое-что знаю о жизни. Одного желания мало, чтобы подняться из народа.

— Всегда докапываетесь до причины? — тоже улыбнулся он. — Хьюго сделал меня тем, кто я есть. Монета всегда падает аверсом, и там мой портрет. Мы победим, моя госпожа. Пока он и другие вероятностные маги со мной, мы победим. И сиды нам не нужны.

«Кого он успокаивает, меня или себя?»

— И все-таки вы искали с ними союза, — заметила я.

— Догадайтесь, почему.

— Я?!

— Вы, — довольно улыбнулся он, до боли напоминая Рейвена. — И более высокая вероятность победы. Хьюго просчитал, что так потери наших войск будут гораздо меньше.

Не просто похож. Один к одному! Совмещает приятное с полезным. Свести вместе племенного жеребца и кобылу, а попутно еще и снизить военные потери.

Я опомнилась только тогда, когда прозвенела пощечина. Щека повелителя сначала побелела, а потом начала наливаться краской.

Он извинился. Я тоже. Мы поговорили. Силы! Какая сложная штука — политика. А еще сложнее управлять государством. Видеть дальше и шире, чем твои соратники и подданные.

Я дала ему прочитать свои заметки. Там я очень кратко описала известные мне реформы и уложения за последние пять сотен лет. А потом то, чего я хотела.

Уложение о стандартизации образования и языка. За сотни лет язык должен был измениться, но этого не произошло. Я попала в прошлое и обратила внимание, что говор людей этого времени не сильно отличался от привычного. Меня это удивило. В Рэнсе я подняла документы и узнала о решении императора.

— Хорошо. Принимается, — сказал император. — Но как насчет вот этого? Отмена рабства и запрет на работорговлю в Империи. Меня просто не поймут. Это так же незыблемо, как уплата налогов.

— У вас пять сотен лет на размышления, как это сделать, — ответила я. — Просто знайте, что от этого зависит моя судьба.

Если бы в Империи было рабство на тот момент, когда я первый раз попала в Рэнс, моя участь была бы предрешена. Пусть думает.

— Далее, — сказал он. — Отмена гонений на уруков.

— А что не так? — удивилась я.

— Они союзники Тета! — бросил мужчина.

— Они переметнулись не просто так, — ответила я. — Вы основали Ламару, а герцог изгнал уруков с их земель. Этот народ просто желает вернуть утраченное. Я не прошу полного помилования. Но те, кто не участвовал… не преследуйте их! Пусть живут на ничьих землях у перевала Энны. Пока они не трогают имперцев — и они пусть их не трогают.

— Я подумаю над этим.

«Хоть что-то, Твиг».

— Ограничение прав Великого Леса! — ткнул он пальцем в очередную строчку. — Поражение в правах. Кто будет осваивать побережье и защитит удаленные поселения от островных дикарей?

«Да знаю, знаю…» Ильвы служили своеобразным барьером на пути островитян. Это было основным условием, с которым император разрешил им поселиться в Ламаре и взрастить свой лес. Они не имели гражданства империи. До того, как изучить историю, я не задумывалась, почему это так. Император после войны одним махом лишил их прав и привилегий. И никуда они не делись. Идти им было некуда, и свой лес они тоже не могли оставить.

— Хм… Ваше величество, а как насчет их предательства? — решила я зайти с другого конца. — Именно ильвы, насколько мне известно, передали на Тета информацию о передвижении имперских войск и сдали Ондерйодиск. Вы знаете, что ильвы не жалуют гномов! Те вынудили их к переселению.

— Вот как? — нахмурился повелитель. — Вы уверены?

— Я хорошо учила историю, ваше величество.

Теперь мой император был в настоящей ярости. Сила Смерти клубилась вокруг, выедая реальность. Накатила — и схлынула, как прибой. Я поежилась, хотя лично мне ничего не грозило. Значит, не знал. А я-то удивлялась, отчего такая мягкость к ушастым.

— Ваше величество, вы сделали уступку гномам. Помогли ильвам с переселением.