Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо

Отпихнув Омара, Халед распахнул двери на улицу. Налетевший ветер взметнул полы его халата. Утром ему сообщили такие хорошие новости. Обнаружено тайное гнездо гадюк-евреев. Он хотел пригласить на торжество генерала Кидда. Ну и ладно, пусть фидаину будет хуже. Ибн-Азиз, не обращая внимания на порывы холодного ветра, высоко поднял голову. Ночью ему в третий раз снился преобразованный город. Улицы и канавы столицы, как будто выстланные медными листами, покрывала свежая кровь. Над головой кружили белые голуби, огромные стаи голубей, и шум их крыльев напоминал раскаты грома. Он проснулся, рыдая от счастья.

37

После полуденного намаза

— Как назывался тот комикс, о котором ты часто рассказывала? — У Раккима болело запястье, так крепко Сара сжимала его руку. Он непрерывно говорил, лишь бы она не думала о том, где находится. — Про человека, который был наполовину летучей мышью? Уж он бы чувствовал себя здесь как дома.

— Он не был наполовину летучей мышью. — Девушка споткнулась и едва не упала.

Сначала она и слышать не хотела о путешествии через тоннель без включенного фонаря. Ракким мог воспроизвести по памяти карту маршрута к подземному логову Спайдера, но исключительно в темноте. Свет непременно помешал бы ему. У самого входа Сара сделала несколько шагов в глубину подземелья, но стоило бывшему фидаину закрыть потайную дверь, тут же вцепилась в него мертвой хваткой. Ему пришлось сесть рядом с ней на каменный пол, подождать, пока она не привыкнет к непроглядному мраку, к холодному воздуху, к звукам. Не помогло. Она до сих пор боялась темноты и по-прежнему не могла справиться с детским страхом.

— Этот человек — летучая мышь мог видеть в темноте?

— Его звали Бэтмен… — Голос Сары дрожал, ногти все глубже впивались в запястье. — Нет, он не мог видеть в темноте. Просто носил костюм, в котором был похож на летучую мышь.

— Зачем?

— Не знаю.

— А летать он мог?

— Нет, просто носил костюм. — Сара сдавленно вскрикнула, услышав, как рядом пробежало какое-то существо. — Был еще один… Супермен. Он умел летать.

Ракким нащупал стену, дошел до поворота и свернул в правое ответвление тоннеля.

— При старом режиме было много богов.

— Они не были богами. Вернее, не совсем богами. На богов больше походили кинозвезды.

— Ты бы хотела оказаться в том времени?

— Нет, — отрезала Сара. Ракким внутренне порадовался: в темноте она не могла разглядеть его улыбку. — Я бы хотела вернуться в то время, когда могла свободно путешествовать, заниматься исследованиями, делиться информацией, улучшать жизнь. Хотела бы оказаться там, где могла бы совершать ошибки и исправлять их. Новые идеи не представляют ни малейшей опасности для ислама.

— Только не говори об этом в Великой мечети Али, тебе могут отрезать язык.

— Аятолла Аль-Хамраби — осел, который не понимает, что написано в Священном Коране.

— Тебе определенно отрежут язык.

Сара рассмеялась и замахала руками, словно ребенок, гуляющий по парку. Там, где вода просочилась в тоннель, их ноги шлепали по лужам.

— Мы с Мириам…

— Что?

— Я часто спорила с ней. Утверждала, что наша страна движется по инерции благодаря интеллектуальному капиталу, накопленному прошлым режимом, — и резервы его постепенно иссякают. Ислам являлся весьма важной составляющей западного мышления в течение трехсот лет, и все это время мусульмане получали максимальную выгоду от влияния других религий. Вот какой Халифат мы должны возродить, а не военно-политическую автократию, о которой грезит Старейший.

Пол тоннеля полого шел под уклон. Еще триста двенадцать шагов до поворота в левый, более узкий коридор. Сара опять сжала его запястье.

— Когда власть фундаменталистов рухнет, когда Старейшему снова придется залечь в своем логове, у нас, возможно, появиться шанс создать страну, где будут поощряться нововведения и интеллектуальные исследования. Исследования, поощряемые верой, но исключительно научные.

— Я готов согласиться на громкую музыку, холодное пиво и пляжи со студентками.

Смех Сары далеко разнесся по подземелью.

— Сделаю все, чтобы это было внесено в новую конституцию.

Ракким добрался до поворота и потянул ее за собой:

— Уже недалеко.

— Ты уверен, что Спайдер не будет возражать, если я заявлюсь без приглашения?

— Меня он тоже не приглашал. — Ракким честно пытался предупредить его. Заскочил в ресторан, где работала Карла, но владелец заявил, будто она позвонила и сказала, что болеет.

— Почему мы остановились?

— Пытаюсь кое-что нащупать. — Бывший фидаин водил руками по замаскированной в стене дверной коробке, нашаривая замок. Наконец тот щелкнул, и дверь распахнулась. Внутри стояла темень. Он провел Сару в подсобку, служившую прихожей.

— Спайдер! Это я — Ракким!

Никакого ответа. Он нащупал выключатель, и через мгновение оба зажмурились от яркого света.

— Хвала Аллаху! — воскликнула Сара.

Ракким обнял ее.

— Ты отлично справилась.

— Все это время пыталась не закричать.

— Именно это я и имел в виду. — Он вымыл руки над раковиной, затем снял обувь. Сара сделала то же самое, и они открыли дверь в главное помещение.

— Спай… — Ракким вдруг умолк, шагнул вперед и огляделся.

Комнаты пустовали. Нет, хуже. В них царил полный хаос. Опрокинутые столы, наполовину скатанные ковры, криво висящие гобелены музейного качества, словно кто-то собирался снять их со стен, но в последнюю минуту передумал. В компьютерах отсутствовали блоки памяти, а корпуса выглядели так, словно по ним били кувалдой. Повсюду валялись картонные коробки, забитые одеждой. Выдвинутые из комодов и шкафов ящики громоздились поверх перевернутых матрасов. То тут, то там виднелись разбросанные игрушки — плюшевый носорог, бейсбольный мяч, шахматный черный конь. У распахнутых настежь холодильников расплывалась молочная лужа с горой продуктов посередине. Крови, впрочем, Ракким не увидел. Не было крови. Спайдер с семейством уходили отсюда в крайней спешке, но никто не пострадал.

— Что здесь произошло? — Сара подняла с пола носорога. — Смотри, след ботинка. Мы разулись. И те, кто тут жил, наверняка ходили босиком. Кто тогда оставил след?

Ракким забрал у нее игрушку. Не говоря ни слова, они натянули обувь.

— Здесь побывал твой ассасин?

— Нет, не его стиль. — Бывший фидаин окинул внимательным взглядом помещение. Тот, кто устроил разгром, мог пропустить что-нибудь важное.

— Столько кроватей и колыбелей… — ахнула Сара. — Сколько же здесь народу обитало?

— У него много детей. Я видел пятерых или шестерых. Слышал, что гораздо больше. Еще есть старшие дети. Спайдер не любил выходить на улицу, но терпеть не мог одиночества.

Сара обхватила себя руками. Комнаты хранили тепло, однако, возможно, она ощутила над головой вес земли и железобетона, представив, какие чувства могли испытывать здешние обитатели.

— Что ты пытаешься найти?

— Сам не знаю. — Ракким заглянул под стул. На полу поблескивали осколки стеклянного шара из коллекции Спайдера, рядом лежала крошечная модель башен-близнецов. Подобные сувениры и сейчас продавались во всех столичных ларьках, только строения в них охватывало пламя. Этот же явно сделали еще до Перехода.

— Пора уходить.

— Сейчас.

— Теперь, чтобы найти Сафара Абдуллу, нам придется обратиться за помощью к Рыжебородому. Да, Ракким?

Он подцепил башни носком туфли и зашвырнул их в угол.

— Нет, мне… — Бывший фидаин предостерегающе схватил ее за руку.

Сара послушно замерла, даже не подумав возмутиться. Хотя ее уши ничего не уловили, она слишком хорошо знала Раккима.

Он быстро затащил девушку в комнату, вероятно служившую детской, где жестом велел забраться под матрас, наполовину сдернутый с кровати. Прямо над ней кто-то яркими красками нарисовал на стене Периодическую таблицу элементов. Сара послушно свернулась калачиком. Проверив с нескольких точек, Ракким убедился в надежности укрытия. Из глубины подземных апартаментов раздавались голоса, уже различимые даже для слуха его спутницы. Он наклонился и поцеловал ее.

— Я люблю тебя.

— Значит, нам действительно грозит опасность.

Ракким отошел от кровати. Голоса становились все громче. Он спрятался за свернутым ковром, поставленным на попа у стены. Для засады место подходило отнюдь не идеально, но ему требовалось видеть всех, кто проник в помещение, одновременно находясь между ними и Сарой. По крайней мере, позиция позволяла мгновенно выпрыгнуть и начать боевые действия. Рукоятка ножа, как всегда, оказалась в ладони, подкрепив его уверенность в собственных силах.

— Кто оставил свет включенным? — Голос походил на скрежет наждачной бумаги по стеклу.