Том 1. Стихотворения 1906-1920 - Марина Цветаева

Начало марта 1920

«Малиновый и бирюзовый…»

Малиновый и бирюзовыйХалат — и перстень талисманныйНа пальце — и такой туманныйВ веках теряющийся взгляд,

Влачащийся за каждым валомИз розовой хрустальной трубки.А рядом — распластавши юбки,Как роза распускает цвет —

Под полами его халата,Припав к плечам его, как змеи,Две — с ожерельями на шее —Над шахматами клонят лоб.

Одна — малиновой полоюПрикрылась, эта — бирюзовой.Глаза опущены. — Ни слова. —Ресницами ведется спор.

И только челночков узорныхНосок — порой, как хвост змеиный,Шевелится из-под павлиньейШирокой юбки игроков.

А тот — игры упорной ставка —Дымит себе с улыбкой детской.И Месяц, как кинжал турецкий,Коварствует в окно дворца.

19 марта 1920

«Она подкрадётся неслышно…»

Она подкрадётся неслышно —Как полночь в дремучем лесу.Я знаю: в передничке пышномЯ голубя Вам принесу.

Так: встану в дверях — и ни с места!Свинцовыми гирями — стыд.Но птице в переднике — тесно,И птица — сама полетит!

19 марта 1920

Старинное благоговенье

Двух нежных рук оттолкновенье —В ответ на ангельские плутни.У нежных ног отдохновенье,Перебирая струны лютни.

Где звонкий говорок бассейна,В цветочной чаше откровенье,Где перед робостью весеннейСтаринное благоговенье?

Окно, светящееся долго,И гаснущий фонарь дорожный…Вздох торжествующего долгаГде непреложное: «не можно»…

В последний раз — из мглы осенней —Любезной ручки мановенье…Где перед крепостью кисейнойСтаринное благоговенье?

Он пишет кратко — и не часто…Она, Психеи бестелесней,Читает стих ЭкклезиастаИ не читает Песни Песней.

А песнь все та же, без сомненья,Но, — в Боге все мое именье —Где перед Библией семейнойСтаринное благоговенье?

Между 19 марта и 2 апреля 1920

«Та ж молодость, и те же дыры…»

Та ж молодость, и те же дыры,И те же ночи у костра…Моя божественная лираС твоей гитарою — сестра.

Нам дар один на долю выпал:Кружить по душам, как метель.— Грабительница душ! — Сей титулИ мне опущен в колыбель!

В тоске заламывая руки,Знай: не одна в тумане днейЦыганским варевом разлукиДурманишь молодых князей.

Знай: не одна на ножик вострыйГлядишь с томлением в крови, —Знай, что еще одна… — Что сестрыВ великой низости любви.

<Март 1920>

«Люблю ли вас…»

Люблю ли вас?Задумалась.Глаза большие сделались.

В лесах — река,В кудрях — рука— Упрямая — запуталась.

Любовь. — Старо.Грызу перо.Темно, — а свечку лень зажечь.

Быть — повести!На то ведь иПоэтом — в мир рождаешься!

На час дала,Назад взяла.(Уже перо летит в потемках!)

Так. Справимся.Знак равенстваМежду любовь — и Бог с тобой.

Что страсть? — Старо.Вот страсть! — Перо!— Вдруг — розовая роща — в дом!

Есть запахи —Как заповедь…Лоб уронила нá руки.

Вербное воскресенье

22 марта 1920

«От семи и до семи…»

От семи и до семиМы справляли новоселье.Высоко было веселье —От семи и до семи!

Между юными людьми— С глазу на глаз — в темной кельеЧто бывает? (— Не томи!Лучше душу отними!)

Нет! — Подобного бесчинстваНе творили мы (не поздно —Сотворить!) — В сердцах — единство,Ну а руки были розно!

Двух голов над колыбельюИзбежал — убереглась! —Только хлебом — не постельюВ полночь дружную делясь.

Еженощная повинность,Бог с тобою, рай условный!Нет — да здравствует невинностьНочи — все равно любовной!

В той же келье новоселье —От семи и до семиБез «. . . . .» и «обними», —Благоправное весельеОт семи и до семи!

Март 1920

«Я страшно нищ, Вы так бедны…»

«Я страшно нищ, Вы так бедны,Так одинок и так один.Так оба проданы за грош.Так хороши — и так хорош…

Но нету у меня жезла…»— Запиской печку разожгла…

Вербное воскресенье 1920

«На царевича похож он…»

На царевича похож он.— Чем? — Да чересчур хорош он:На простого не похож.

Семилетняя сболтнула,А большая — вслед вздохнула…Дуры обе. — Да и где ж

Ждать ума от светлоглазых?Обе начитались сказок, —Ночь от дня не отличат.

А царевичу в поддевкеВот совет наш: по головкеСемилетнюю погладь.

Раз за дочку, раз за мать.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Впрочем, можно и однажды.

Март 1920

«Буду жалеть, умирая, цыганские песни…»

Буду жалеть, умирая, цыганские песни,Буду жалеть, умирая . . . . . . . .перстни,Дым папиросный — бессонницу — легкую стаюСтрок под рукой.

Бедных писаний своих Вавилонскую башню,Писем — своих и чужих — огнедышащий холмик.Дым папиросный — бессонницу — легкую смутуЛбов под рукой.

3-й день Пасхи 1920

Баллада о проходимке

Когда малюткою была— Шальной девчонкой полуголой —Не липла — Господу хвала! —Я к материнскому подолу.

Нет, — через пни и частоколы —Сады ломать! — Коней ковать! —А по ночам — в чужие села:— «Пустите переночевать!»

Расту — прямая как стрела.Однажды — день клонился долу —Под дубом — черный, как смола —Бродячий музыкант с виолой.

Спят . . . . . ., спят цветы и пчелы…Ну словом — как сие назвать?Я женский стыд переборола:— «Пустите переночевать!»

Мои бессонные дела!Кто не спрягал со мной глаголу:. . . . . .? Кого-то не звалаВ опустошительную школу?

Ах, чуть закутаешься в полыПлаща — прощайте, рвань и знать! —Как по лбу — молотом тяжелым:— «Пустите переночевать!»

Посылка:

Вы, Ангелы вокруг Престола,И ты, младенческая Мать!Я так устала быть веселой, —Пустите переночевать!

2 апреля 1920

Памяти Г. Гейне

Хочешь не хочешь — дам тебе знак!Спор наш не кончен — а только начат!В нынешней жизни — выпало так:Мальчик поет, а девчонка плачет.

В будущей жизни — любо глядеть! —Ты будешь плакать, я буду — петь!

Бубен в руке!Дьявол в крови!Красная юбкаВ черных сердцах!

Красною юбкой — в небо пылю!Честь молодую — ковром подстелешь.Как с мотыльками тебя делю —Так с моряками меня поделишь!

Красная юбка? — Как бы не так!Огненный парус! — Красный маяк!

Бубен в руке!Дьявол в крови!Красная юбкаВ черных сердцах!

Слушай приметы: бела как мел,И не смеюсь, а губами движу.А чтобы — как увидал — сгорел! —Не позабудь, что приду я — рыжей.

Рыжей, как этот кленовый лист,Рыжей, как тот, что в лесах повис.

Бубен в руке!Дьявол в крови!Красная юбкаВ черных сердцах!

<Начало апреля 1920>