Бесконечный поцелуй тьмы - Джанин Фрост

— Нам понадобится безопасное место на следующие несколько дней, — произнес Менчерес. — Совершенно очевидно, что все мои резиденции станут первым местом, где Хранители будут меня искать, дома моих людей и отели — следующими. Но ты не состоишь в моем клане, а твои люди боятся твоего гнева больше, чем Хранителей, даже если кто-нибудь из них решит открыть, что ты помогаешь мне.

— Я уже выбрал для тебя место. — Взгляд Влада стал понимающим. — Но тебе нужно от меня нечто большее, раз ты заставил меня проделать весь этот путь. Секретное место можно было устроить и по телефону.

— Я найду безопасное, нейтральное место, чтобы встретиться с Веритас, — ответил Менчерес. — Такое, из которого мы сможем легко сбежать, если она придет не одна. Я хочу, чтобы ты был свидетелем того, что будет сказано между нами.

Глаза Влада, казалось, стали на оттенок зеленее.

— Веритас? Почему ты предположил, что из всех Хранителей она больше всех посочувствует тебе? Я знаю, что у вас один родитель, но Веритас почти убила Кэт за то, что она вмешалась в поединок прошлой осенью.

— Я знаю ее большую часть своей жизни, — ответил Менчерес.

Влад проворчал:

— То же самое ты можешь сказать о Раджедефе.

— Кто тот вампир, что обратил тебя, Менчерес? — спросила Кира. — Я когда-нибудь встречу его или ее?

— Не на этой стороне могилы, — пробормотал Влад.

Менчерес порицающее посмотрел на него, прежде чем повернуться к Кире.

— Теноч был моим родителем. Он был чрезвычайно влиятельным и уважаемым вампиром, и он умер почти шестьсот лет назад.

— Как он умер? — спросила Кира, прежде чем вспомнить, что для естественных причин просто не было возможности. — О, эээ, неважно, — пробормотала она.

— Теноч умер от того же, что убивает самых старых и очень влиятельных вампиров, — сказал Влад. — Самоубийство.

— Это не было доказано, — твердым тоном бросил в ответ Менчерес.

— У Теноча было еще больше силы, чем у тебя, и я должен поверить, что его победила четверка Мастеров вампиров? — спросил Влад таким же непреклонным тоном. — Те, кто не в курсе деталей, могут и поверить этой басне, но мы с тобой знаем, что против него было всего четверо вампиров, а не пятьдесят, как говорят. Теноч поддался. Если бы он действительно хотел жить, он убил бы их. Все же Теноч устал. Он потерял наиболее важные якоря, привязывающие его к этому миру, и большинство его людей в нем не нуждалось. Он хотел умереть. Он лишь выставил это похожим на убийство, чтобы его люди не чувствовали вины.

Лицо Менчереса снова превратилось в безразличную маску, а стены вокруг него сомкнулись, словно силовое поле.

— Я сожалею, что спросила, давайте опустим эту тему, — сказала Кира, думая, что это жестоко со стороны Влада надавливать в этом вопросе. Если Влад прав в своем описании обстоятельств, то действительно казалось, что Теноч совершил самоубийство. Некоторые подавленные люди совершали подобные вещи: направляли незаряженный пистолет на полицейского в форме суицида, известного как Смерть от Копа. Смерть сама по себе ужасна, но самоубийство добавляло дополнительную боль тем, кто оставался жить. Это Теноч очевидно и попытался предотвратить, заставив свою гибель выглядеть как смерть во вражеской засаде…

Ее пристальный взгляд метнулся к Менчересу, когда ужас побежал по позвоночнику. Выражение его лица было непроницаемым, а темные глаза бездонными, когда они встретились взглядами.

Склад. Упыри. Они же убивали его, но Менчерес даже не сдвинулся, чтобы защитить себя, пока она не пришла, несмотря на то, что он мог убить их в любое время.

— Нет!

Кира кинулась к Менчересу. Он поймал ее, крепко прижав к себе и обхватывая руками.

В тот же самый момент она ощутила, что солнце встало, высасывая из нее всю силу. Она попыталась бороться с тянущей силой этих лучей, продержаться в сознании достаточно долго, чтобы потребовать, почему он сделал это, но еще прежде, чем она смогла хоть что-то сказать, темнота заволокла все вокруг.

Глава 26

— Она, кажется, была весьма расстроена.

Менчерес поднял глаза от недавно уснувшей Киры, чтобы встретить пристальный взгляд Влада.

— Я ей всё объясню, когда она проснётся, — сухо ответил он.

— Ты, объясняешься с вампиром, которому нет и двух недель, — покачал головой Влад. — Мне, например, прекрасно видно, что Раджедеф был прав: ты опрометчиво влюбился.

— Может, тебя интересует, истинны ли другие его высказывания обо мне? — с вызовом спросил Менчерес.

Влад холодно улыбнулся.

— Нет. Но мне интересно, почему это вдруг Радж решил так безжалостно преследовать тебя? Вы враждуете уже давно, но никогда не выступали открыто. Он даже не поддерживал Патру в её войне против тебя. Это интересует и других твоих союзников. Почему вдруг Хранитель рискует всем ради многолетней вражды?

— Радж не поддержал Патру, потому что она хотела моей смерти, а ему я нужен живым, — ответил Менчерес, удобнее устраивая Киру в своих объятьях. — Почему сейчас? Потому что он боится, что, если помедлит, я выскользну из его рук, забрав с собой то единственное, что никто уже ему дать не сможет.

Влад приподнял бровь.

— И это..?

— Моя сила, — тихо произнёс Менчерес. — Многие вампиры были в ярости, когда я передал силу Кости, но сильнее всех злился Радж. Он думает, что эта сила его, что я её несправедливо украл, что если бы не я, Теноч отдал бы её кому-нибудь другому. Но Теноч знал, что Раджу нельзя доверить такую огромную власть над вампирами. Конечно, Радж не был с ним согласен.

Влад усмехнулся.

— Признаюсь, что был одним из тех, кто думал, что может получить эту силу. В конце концов, мы с тобой были близки, и я был последним, кого обратил Теноч, хотя он и завещал тебе заботиться обо мне и всех остальных зависимых членах клана, когда покончил с собой буквально через несколько недель после моего обращения.

— Я гордился, что называл тебя одним из своих, пока не настало время и ты сам не стал Мастером, — произнес Менчерес голосом, полным воспоминаний. — Ты знаешь, что я по-прежнему забочусь о тебе. Судьба выбрала Кости в качестве моего наследника. Я просто подчинился её выбору.

Губы Влада дёрнулись.

— Да, у судьбы весьма причудливое чувство юмора, не так ли?

Затем обычное, насмешливое выражение вернулось на лицо Влада.

— Никаких жалоб. Ты спасал мой рассудок бесчисленное количество раз в мои первые годы, когда я потерял жену, а затем и сына. У тебя всегда будет моя лояльность и благодарность за это. И да, я буду твоим свидетелем во время встречи с Веритас и повторю всё, что выяснится, в случае необходимости. Тебе, однако, осталась работа посложнее. Надо сделать так, чтобы она пришла.