Сегодня - позавчера. Трилогия - Храмов В.

   Дозорные время от времени приводили отступающих окруженцев. Когда по одному, когда группами. Один раз на нас вышла крупная группа - человек в сорок, под командой капитана. Я побеседовал с ними и поставил условие - все переходят в моё подчинение, группа расформировывается. Они посовещались и решили прибиваться самостоятельно. Поделились с ними трофейным оружием и боеприпасами, трофейными же одеждой и обувью (продовольствия не дали - самим мало, накормили лишь раз). На том и распрощались. Послал за ними скрытно тройку разведчиков. Эта группа ушла на юго-восток. Через три дня она была рассеяна при прорыве через охраняемый мост. Лучше бы переплыли реку - налегке шли без обоза. Ну и что, что вода уже ледяная - смерть холоднее. Жаль.

   И мы переправлялись через ручьи и речушки. Вброд. В самых глухих местах. Если было возможно, строили затопленные мосты - бревна перекидывали с берега на берег, но на несколько сантиметров ниже уровня воды - с воздуха такой мост не виден. Только делать его - околеешь. Запасы спирта стали стремительно таять. Да и хрен с ними - легче идти. Главное, чтобы сапёры наши не попадали с температурой. А до алкоголизма ещё дожить надо. Тем более, что внутрь вливали мало - большая часть на растирание замёрзших конечностей уходило.

   От той группы наши разведчики обратно привели пять человек, да и те остались живы благодаря тому, что немец не стал их преследовать долго, чтобы не оторваться от моста. Я поставил себе зарубку в памяти. Может пригодиться.

   А капитан раздолбаем оказался! Повёл людей в атаку на мост цепью, в полный рост, с криком: "Ура!" с трёхсот метров. А на постах врага - два пулемёта и десяток солдат. За минуту всё было кончено. Ох, сколько же народу погибнет из-за таких "героев"!

   Я собрал людей, выжившие поведали нам о "атаке", я дал этому свою оценку:

   - Чем так воевать, лучше сразу застрелиться! И немец жив, а наши - нет. Мост не взяли, людей потеряли. Если бы капитан выжил - лично пристрелил бы придурка. Не дорога своя жизнь - твои проблемы, а людей в расход пускать без толку - преступление. Предлагаю каждому обдумать то, что произошло и как надо было сделать. Нам тоже подобные мосты форсировать. И наилучший вариант действий необходимо выработать коллективным, так сказать, разумом.

   Они думали, подходили рассказывали, обсуждали меж собой. Это хорошо. Это не разложение, не разброд, и даже не демократия. Жизнь каждого из них не только в их и моих руках, но и в руках их боевых товарищей. Должны уметь думать головой до боя - в бою некогда. Если я расскажу порядок действий (а в правильности этих действий и сам был не особо уверен, так давлю пафосом) они выслушают, кивнут, забудут. А при подобной "проработке" - засядет на уровне условного рефлекса. Что мне и надо.

   Был и ещё один необычный "персонаж". Этих двоих отловили дозорные. Они спали у костра, при окрике, пытались стрелять. Но спали крепко и мои дозорные стояли так близко, что скрутили разом. Оба грязные, вонючие, обросшие, оборванные. Форма без знаков различия и явно с чужого плеча. Документов нет. Но один из них стал "корячиться" и "качать права" - утверждал, что он капитан, начштаба батальона, требовал соответствующего обращения. По повадкам стало видно кадрового командира и дозорные не стали их "усмирять" методом погашения света ударом по черепу, а привели ко мне. Вид моих ребят был предвкушающий. Ждали зрелища. Любому человеку приятно, когда на их глазах унижают "начальника".

   Капитан и меня начал строить, увидав всего лишь старшинские лычки.

   - Где ваш батальон, гражданин? - тихо спросил я, закипая. Только перед их "явлением" разбирали действия на мосту ещё одного капитана.

   - Мой батальон уничтожен. А какое это имеет значение?

   - А где ваша форма, документы? Где ваши люди?

   Второй, что был с ним, сразу поник, но это взвился:

   - Я не обязан отвечать на ваши вопросы! Кто здесь старший?

   - Я. Я - старшина Кузьмин, командир сводной роты отдельного истребительного батальона. И это мои люди. А вот кто вы такие - я не знаю. И на слово верить вам не собираюсь. В былые времена в воинской среде бытовало понятие "честь мундира". Народ кормил и содержал воинов, которые не приносили никакой пользы народу. Никакой. Но - кормили и содержали. Потому что в случае нужды - воины - шли на смерть с честью и доблестью. А в отсутствии войны должны к ней готовиться. А мундир - это знак, что ты - смертник, что ты готов исполнить свой долг с честью и достоинством. По тебе видно, что ты - кадровый. Вот скажи мне, "капитан", для чего народ наш кормил тебя и содержал все эти годы? Молчишь? Молчать! Я за тебя отвечу. Чтобы ничего тебе не мешало посвятить себя долгу. Чтобы ты научился не только погибать, но и побеждать. Крестьяне и рабочие ночей не спали в полях и у станков, чтобы тебя накормить, снабдить оружием. Чтобы ты повел их к победе. И что получилось? Эти же мужики-работяги пришли в твой батальон, надеясь на тебя, уверенные, что все эти годы и ты ночей не спал, учился бить супостата. Где эти мужики? Где твои кормильцы? Их ты погубил! А сам под них замаскировался, солдатскую гимнастёрку надел! Смерти испугался? А они? Они не боялись?

   - Ты не терял людей? - выкрикнул капитан. Он тоже был в ярости, бледен, кулаки сжаты. Щас прям кинется бить меня.

   - Терял. И сам умирал. И многие погибли. Но, мы пожгли десятки танков, сотни немцев навсегда успокоили. Я дал им почувствовать не только горечь потерь, но и радость побед. И мы ещё в строю. А ты?

   - Дай мне взвод, я докажу!

   - Нет. Ты потерял часть свою и честь свою. Нет тебе веры, как я людей тебе доверю? Как они в бой пойдут за тобой? Если будут в тебе сомневаться, как?

   - Мы дрались, сколько могли, - вдруг сказал второй, - а потом никого не осталось. А кругом они. Я притворился мертвым. Нашел капитана - он был без сознания. Я его переодел. Он не сам. Я подумал - найдёт нас немец, увидит командирскую форму обоих и грохнет. Вот уже неделю и идём.

   - Ну а ты кто?

   - Я водитель. Я комбата возил. А потом машину мою разбомбили, комбата убили, ребят всех побили. Вот только товарища капитана и нашёл. Всё не так страшно. Одному хуже.

   - И куда вы шли?

   - Как куда? - удивился водитель, - к своим!

   - И кто же это тебе свои?

   - Ты, это брось, старшина! - вмешался "капитан", - то, что плохо дрались - верно. И что драпали - верно. И много других грехов за мной - но вот врага из нас не делай! Не были и не будем мы предателями!

   - Это мы будем посмотреть.

   - Смотри. Только внимательно смотри. Оружие нам верните и в строй определи - увидишь.

   - Так и быть. Расстрелять я вас хотел. Отговорил ты меня. Пока.

   - Не имеешь права!

   - Ха! Тут, в лесу - я - царь, и Бог, и господин. А до наших ещё дойти надо. Разброда, паникёрства и предательства - не допущу. А к своим людей выведу - там и суд мне будет. Там. А немец здесь судит. За любую оплошность судит. Уведите их. Накормить, переодеть, вооружить. К Топору их в группу.

Пример гуманности противника

.

   Много, слишком много времени мы потратили, чтобы пересечь этот лес и выйти к городу. Хотя было около полудни, устроились на привал, попрятавшись. Дорога по лесу измотала людей до предела. Выставили дозоры. Я присоединился к Шилу, залегли на опушке, в бинокль разглядывали панораму перед нами.

   Городишко так себе. От большой деревни отличался наличием фабрики и ещё нескольких мелких предприятий. Но, стоял этот город на восточном берегу реки. Река тоже так себе, но с обрывистыми берегами. Поэтому за город был бой - поле было перепахано воронками, за рекой - разбитые окопы, перед рекой - побитые танки. На поле боя копались люди в нашей форме без обуви и ремней, под охраной. Охрана не велика - три мотоцикла с пулемётами и до взвода пехоты редкой цепью.

   Разведчики Шила уже вчера вышли сюда, ночью провели разведку города и переправы. Теперь Шило докладывал. Войск в городе не много - реммастерские, комендантская рота, охрана трёх складов и моста. Итого 300 - 400 человек. Грабят и пьянствуют. В овраге - лагерь военнопленных, что работают на поле по сбору оружия и боеприпасов, на складах. Лагерь временный, наспех сооружённый - колья с колючкой по верху оврага, две невысокие вышки с пулемётами, пост на воротах с пулемётом и караул. Пленных до 500 человек. Не ходячих сразу расстреливают. На наших глазах застрелили ещё троих. За что - мы не поняли. Бежать они не собирались, на немцев нападать - тоже. Может, развлекаются? Суки!

   Я планировал потемну обойти город. Но от увиденного - передумал. Глубоко втянул ноздрями воздух:

   - Шило, мало разведданных. Чуешь, чем пахнет?

   Он с непониманием смотрел на меня, потом глаза вспыхнули:

   - Боем?

   - Боем, Володя. Только по-уму всё сделать надо. Понял? Хотел я обойти город подобру-поздорову, да видимо, не судьба.

   - Теперь да. Мы, как обычно, везде и негде?