Безмолвные клятвы - Конни Райнхолд

– Вам не надо было его трогать. Клетус, возвращайся к Хорасу и останови его! Я еду за тобой…

Речел метнулась было обратно в дом, повинуясь скорее инстинкту, чем разуму, чувствуя лишь необходимость схватить сумку с лекарствами и броситься на помощь другу.

– Теперь поздно, – остановил ее Генри. – Хорас уже скачет сюда.

Она почти забыла о присутствии мужа, стоявшего позади, но внезапно вспомнила, что Феникс был и другом Генри. Наверное, первым и единственным другом. Эта мысль прогнала страх из ее души, придала новые силы. Речел не могла допустить, чтобы горький список жизненных потерь Генри увеличился еще на одну.

– Скажи мне, что тебе нужно? Я принесу, – прошептал Генри, положив руку на ее плечо.

Речел почувствовала, как дрожат его пальцы, и поняла, что Генри изо всех сил пытается справиться с охватившим его волнением. Она увидела, как к их дому приближается Хорас вместе с Фениксом, лежащим поперек седла, как несколько мужчин вышли из домов и побежали вслед за ними.

– Одеяла, виски и мою сумку, – решительно произнесла она.

Генри мигом исполнил приказание и вернулся раньше, чем Хорас остановил лошадь у дома Речел. Когда Феникса положили на одно из одеял, Речел опустилась на колени и едва сдержала крик ужаса, рвавшийся из ее груди.

Из левого уха сочилась кровь, ноги и туловище были неестественно вывернуты. Пальцы Речел быстро пробежали по телу, словно она надеялась, что Клетус ошибся, что у Феникса, кроме ребер, ничего не сломано. Надеялась, что он сейчас откроет глаза и заговорит с ней.

Клетус и в самом деле ошибся… Феникс не шевелился, тело его было холодным, сердце билось еле-еле.

– У него сломана скула, – сказал Генри, поставив сумку на крыльцо и опустившись на колени. – Что с ребрами?

– Тоже сломаны, – ответила Речел. – Наверное, внутреннее кровотечение…

Она посмотрела на мужа, чувствуя свою беспомощность при таких повреждениях. Речел даже не знала, с чего начать. Но в глазах Генри было то же отчаяние.

На крыльце появилась Рэйн с чайником в руке. Речел намочила теплой водой тряпку и начала вытирать засохшую кровь на ухе и шее Феникса.

– Нужно позвать Розу… – пробормотала она.

– Нет, – возразил Генри.

– Приведите Розу, – повторила Речел и оглянулась на мужа. – Она умеет выправлять кости. А я даже не знаю, что делать.

– Ничего не надо, – послышался снизу хриплый голос. – Я уже мертвец…

– Роза сможет тебе помочь, Феникс, – ответила Речел.

Он открыл глаза и посмотрел на нее. Серое лицо освещал лунный свет.

– Слишком поздно, Речел…

– Нет! Не может быть слишком поздно! Роза поможет тебе. Она знает, как лечить…

Феникс поднял руку и прижал пальцы к ее губам:

– Замолчи, Речел! Я ждал этого, молился, чтобы это случилось… – его лицо исказила гримаса боли. Он вытер слезу на ее щеке. – Не плачь… Ты заставила меня вспомнить, что такое жизнь. Генри напомнил мне о том, что значит иметь друга…

Он протянул руку Генри, и тот сжал ее. Затем рука Феникса безвольно упала.

– Черт тебя побери! – крикнула Речел. – Ты не можешь так легко сдаться. Почему ты хочешь умереть?

Феникс кашлянул, и из уголка его губ потекла струйка крови.

– Чтобы обрести покой, – прошептал он. Сквозь кольцо собравшихся протиснулась Роза.

Она опустилась на колени и внимательно осмотрела раненого, осторожно прикасаясь к поврежденным местам. Затем ощупала его голову и поднялась. Когда Речел вопросительно посмотрела на мать, та только покачала головой. Слезы застелили глаза Речел. Она ничего не чувствовала, кроме бессилия и негодования.

– Нет! Ты можешь помочь. Ты должна попытаться.

– Речел, у него проломлен череп…

Роза была права. Речел знала это, но не хотела сдаваться. Она протянула было руку к волосам Феникса, но Роза схватила ее за запястье:

– Не трогай, а то причинишь ему новую боль! Что бы ты ни делала, ему будет только хуже.

– Я не хочу поступать так, как ты, мама! Я не могу позволить ему умереть, как ты позволила умереть Лидди!

– Речел, – позвал ее Феникс и поманил пальцем. Когда она склонилась к его губам и напрягла слух, он прошептал: – Не выдавай себя, иначе из-за меня накличешь беду. А на моей совести и так немало грехов…

Речел поняла, что он имеет в виду, вспомнила свои слова. Но сейчас ничто не имело значения, кроме искаженного печалью и муками лица Феникса. По ее щекам опять потекли слезы, и раненый снова стал вытирать их.

– Не переживай за меня. Я готов покинуть этот мир. – Феникс перевел взгляд на Генри: – Завершай свои картины, мой друг. Верь в то, что видишь… Доверься тому, что чувствуешь… Взгляни на себя… по-новому… Не… отступай… от… правды.

Речел слышала, как слабеет дыхание Феникса. Ей казалось, что мир вокруг нее исчезает, оставляя ее в безмолвном пустынном пространстве. Генри держал Феникса за руку, как будто хотел передать ему свою жизненную силу.

Умирающий неподвижно смотрел на небо, словно в ожидании того, что только он мог увидеть или понять. Но вскоре его глаза перестали что-либо различать, ослепленные смертью, и сами собой закрылись.

– Прости, Речел, мне очень жаль, – сказала Роза.

Речел ничего не ответила, продолжая глядеть на умирающего. Она молилась, чтобы он снова начал дышать, чтобы забилось его сердце, чтобы он ожил вопреки всему на свете. Она не заметила, что толпа уже начала расходиться, и вскоре их осталось только трое. Роза и Генри стояли за спиной Речел, смотревшей на тело Феникса, душа которого уже отправилась на небеса.

Начинало светать. Небо на востоке порозовело, подул легкий утренний ветерок. Пропели первые петухи, и в хлеву замычала корова, выводя Генри из оцепенения.

Он глядел на заострившиеся черты лица Феникса, на котором застыла печаль, как будто она не хотела покидать его после смерти. Речел по-прежнему сидела над мертвецом и гладила пальцами его холодную руку. А рядом с Речел все еще стояла эта шлюха, словно приросла ногами к земле.

Генри вспомнил все, что здесь было сказано. Он знал, что эти слова очень важны для него. Но сейчас его мысли и чувства были обращены к другу, которого он потерял. Генри понимал, что то место, которое занимал Феникс в его жизни, теперь уже никогда и никто не сможет занять.

Из города на холм поднялись Клетус и Хорас. Речел накрыла Феникса одеялом, и из глаз ее снова полились слезы. Она вытирала щеки и нос рукавом, как ребенок. В этот миг она и напоминала ребенка – растерявшегося, беззащитного.

– Мы отнесем его к себе и сделаем гроб, – сказал Хорас.

– Рэйн подготовит его для погребения, – добавил Клетус.

– Нет, – резко возразил Генри.

– Нет, – почти в ту же секунду произнесла и Речел.