Очищение армии - Герман Смирнов

Первым нарушил молчание писатель М. Кураев, опубликовавший в «Новом мире» повесть «Капитан Дикштейн». Еще более страшную правду о Кронштадте опубликовал в своих воспоминаниях участник событий семидесятилетней давности И. Ермолаев (Дружба народов. 1991, № 3. С. 182–189).

По его словам, для кронштадтского гарнизона были полной неожиданностью сообщения газет, которые 3 марта 1921 г. объявили о том, что в городе вспыхнул белогвардейский мятеж во главе с бывшим генералом Козловским («которого, кстати, мы и в глаза не видели»). Обеспокоенные тем, что их справедливые требования (облегчить положение крестьян, отменить продразверстку, ликвидировать продотряды, допустить свободу торговли) квалифицируются как белогвардейский мятеж, кронштадтцы стали создавать ревкомы в частях гарнизона. 6 марта делегация во главе с членом ревкома Вершининым вышла на материк для переговоров, но была арестована и расстреляна.

7 марта начался обстрел Кронштадта, который отвечал редкими выстрелами с линкора «Севастополь». Хотя основная часть гарнизона не хотела обострения событий и ждала X съезда партии, штурм 8 марта был отбит легко.

Решения съезда об отмене продразверстки и замене ее продналогом, о допущении свободной торговли, о снятии продотрядов заметно изменили настроение гарнизона, возникла надежда на мирное разрешение конфликта. И 10 марта на материк вышла вторая делегация во главе с членом ревкома Перепелкиным. Но, увы, ее постигла участь первой: арест и расстрел.

«А поступавшие с материка сведения говорили, что в район Ораниенбаума продолжают прибывать крупные воинские части во главе с командармом Тухачевским, – вспоминает Ермолаев. – Все это еще более убеждало нас, что, отвергая всякие переговоры, Троцкий, Зиновьев и Ворошилов твердо решили расправиться с нами вооруженной силой. На такую братоубийственную бойню гарнизон не мог пойти. Вместо серьезного вооруженного сопротивления решено было уйти на финскую территорию, о чем ревком и договорился с правительством Финляндии».

16 марта отряды прикрытия заняли свои позиции и кронштадтцы начали отход. На рассвете 17 марта войска Тухачевского ринулись на штурм, и отряды прикрытия вступили в свой последний бой. 18 марта, когда большая часть кронштадтского гарнизона достигла финского берега, оборона города была прекращена. Часть отрядов прикрытия также добралась до Финляндии, другая часть сдалась на милость победителей.

И тут, как некогда в Свияжске, вновь сошлись пути Тухачевского и Троцкого. По собственной инициативе взяв на себя политическую ответственность за последствия, Лев Давидович принялся «каленым железом» выжигать Кронштадт, «этот очаг контрреволюции».

«По распоряжению Троцкого была учинена форменная резня, – пишет писатель В. Успенский (Мужество. 1991. № 2. С. 38). – Кровь текла по улицам Кронштадта, смешиваясь с весенними ручьями… Это была дикая свирепая вакханалия, которой нет никаких оправданий. Не с лучшей стороны проявил себя и Тухачевский… Когда ему впоследствии напоминали о кронштадтской резне, отделывался короткой фразой: «Я выполнял приказ».

Эта дорого обошедшаяся русскому народу исполнительность была по достоинству оценена начальством, и вскоре после Кронштадта Тухачевский получил новое назначение, на котором ему довелось не только исполнять, но и самому отдавать кровавые приказы…

В апреле 1921 г. Э. Склянский, заместитель Троцкого по РВСР, представил Ленину записку с предложением направить на подавление крестьянского восстания в Тамбовской губернии М. Н. Тухачевского, набившего себе руку на карательных акциях в Западном крае и Кронштадте. По всей видимости, это предложение никаких возражений не вызвало и было утверждено в рабочем порядке. Но Михаилу Николаевичу зачем-то понадобилось придумать целую историю с этим назначением.

Красноармейцы отказывались выполнять преступные приказы.

В капитальном труде «В. И. Ленин: Биографическая хроника» сообщается, что 20 апреля 1921 г. «Ленин беседует с М. Н. Тухачевским о положении в Тамбовской губернии».

Сообщение это основано на воспоминаниях А. И. Тодорского, который в апреле 1921 г. находился на Кавказе, лично присутствовать на этой встрече не мог и, по-видимому, вспоминал о ней со слов самого Михаила Николаевича. Об этой встрече слышал не один Тодорский. Л. Никулин на с. 146 своей книги тоже писал:

«Близкие Тухачевского слышали от него самого рассказ о том, как сердечно его принял Владимир Ильич, который был очень доволен действиями командарма 7-й армии и сразу же, во время разговора, предложил ему покончить с кулацким восстанием банд Антонова в Тамбовской губернии».

Об этой странице жизни Тухачевского было известно очень мало, и лишь в самое последнее время ее весьма обстоятельно с привлечением большого архивного материала исследовал борисоглебский историк В. Самошкин, на публикации которого мы в основном и опираемся при изложении карательной деятельности Михаила Николаевича в Тамбовской губернии.

К моменту знаменательного разговора с Лениным крестьянская война в Тамбовской губернии полыхала уже восемь месяцев и ее переломный момент был уже позади. По инициативе местных партийных руководителей продразверстка в Тамбовской губернии была заменена продналогом еще в начале февраля, что сняло главную, экономическую причину восстания. Одновременно в области были сосредоточены значительные военные силы: 40 тыс. штыков и сабель, 463 пулемета, 63 орудия, 8 самолетов, 4 бронепоезда, 7 бронелетучек и 6 броневиков. Им противостояли две антоновские армии общей численностью 18 тыс. человек при 25 пулеметах и 5 орудиях. Неудивительно, что при таком перевесе сил антоновские регулярные части были обречены.

И действительно, 22 марта командующий войсками Тамбовской губернии командарм А. В. Павлов нанес обеим антоновским армиям тяжелые поражения, после чего инициатива полностью перешла в руки красноармейских частей. И в этот момент на Тамбовской земле появился новый командующий…

Прибыв в Тамбов 12 мая 1921 г., Тухачевский нашел дилетантскими действия местных властей, смотревших на события в губернии как на мятеж. Нет, считал Тухачевский, «в районах прочно вкоренившегося восстания приходится вести не бои и операции, а, пожалуй, целую войну, которая должна закончиться полной оккупацией восставшего района».

В соответствии с таким воззрением войска Тамбовской губернии начали усиленно пополняться, и к концу мая их общая численность с вспомогательными частями и обслуживающим персоналом достигла 120 тыс., из которых непосредственно в боевых действиях должны были участвовать 53 тыс. бойцов при поддержке артиллерии, бронепоездов и авиации.