Продолжение следует - Павел Комарницкий

— Ну тогда давай сядем вон там, в уголке ожидания.

Время идёт, аппарат издаёт неясные звуки, как скороварка, поставленная на малый газ. Я больше не могу ждать… Ну когда уже?

— Ого! — моя жена рассматривает вспыхнувший в воздухе виртуальный дисплей. — Смотри, как утекают твои денежки! — она указывает на мелькающие цифры. — И энергия идёт потоком… Нет, Рома, там, — она кивает на синтезатор, — отнюдь не ваза. Там нечто ужасное. Ты не соорудишь мне атомную бомбу?

— Без понятия, — я и сам встревожен. — А что, можно и такое?..

— Нет, конечно. Такой заказ принят не будет. Посмотрим изображение?

— А можно? — обрадовался я. Любая неприятность особенно тяготит своей неизвестностью…

— Погоди, — раздумывает Ирочка. — Всё равно теперь уже поздно. Пусть будет сюрприз, так интереснее. Недолго уже!

Некоторое время мы ждём молча. Наконец звуки в аппарате стихают.

«Заказ готов» — снова шелестит в моей голове. Крышка поднимается. Ну-ка?

Раствора в ванне уже нет — очевидно, синтезатор слил остатки после выполнения задания. И даже промыл мой заказ чистой водой.

Я ещё стою, ошалело открыв рот, но Ирочка уже валится с ног от хохота. Да, она права. То, что находится в аппарате, нельзя назвать вазой ни при каких условиях…

Небольшая, длиной сантиметров сорок, позеленевшая медная Царь-пушка, значительно укороченная в пропорциях против оригинала, покоится на медном же лафете, в котором я узнаю наш домашний диван, чудовищно деформированный дикой фантазией автора. На пушке верхом восседает головастый нефритовый кот в золотых очках, золотой же цепью прикованный к пушке за ногу, словно самурай-камикадзе к пулемёту. И венчает композицию помпезно раздутая шапка Мономаха, напяленная на голову кота и увенчанная на макушке алмазом размером с кулак, из которого растёт небольшой, но натуральный дубовый могильный крест. В общем, Сальвадор Дали не просто отдыхает, а берёт длительный отпуск по состоянию здоровья…

— Ой, не могу! — стонет Ирочка, привалясь ко мне. — Всё, Рома, это мы точно заберём с собой. Этой скульптуре цены нет! Нет, не зря потрачены твои средства! Домовой, явись!

Откуда-то возникает здешний робот-домовой, преданно застывает в готовности, подняв шланги-конечности.

— Это к нам домой! Иди за мной!..

— … Нет, девушка, так не пойдёт. Ты совсем распустилась, вот что!

В ответ Нечаянная радость, урча, с утроенной энергией поедает половинку фиолетового фрукта, напоминающего помидор с длинной чёрной косточкой внутри. Зверюшка уже осознала, что из хозяина можно вить верёвки, и вот сейчас решилась на экспроприацию прямо с хозяйской тарелки. Нет, это надо прекращать. И так уже она сидит у меня на голове, когда захочет…

Однако умная зверюшка уже нутром чует, что малость перегнула палку. Облизывает мне пальцы, урча и тихонько попискивая. Ладно, ладно, подлиза. Вообще-то я сам виноват, так долго не кормил животное, а сам сел есть…

Накормленная Радость сладко потягивается, зевает. Ещё раз лизнув меня напоследок, вспархивает на настенную икебану, повозившись, устраивается на ночлег — вернее, на днёвку, потому как сейчас день. На мордочке написано полное удовлетворение, и я даже ощущаю исходящую от неё волну животного умиротворения и блаженства. Как мало тебе надо для счастья, зверь…

Всё тихо в доме. Спит Нечаянная радость, свернувшись на своей излюбленной икебане. Неслышно возится в соседней комнате «домовой», пылесосит ковёр, протирает и прибирает… Не слышно и соседей — шумозащита не пропускает ни звука. А может быть, их просто нет дома, как нет сейчас моей Ирочки. Работа есть работа…

Я вздыхаю, одним движением брови запускаю виртуальный дисплей — научился-таки. Работа есть работа, всё верно. Что у меня там осталось по теме?

Море электрических огней, заливающих гигантский город, вздыбившийся в центре сталагмитами небоскрёбов, среди которых выделяется циклопическая башня «Эмпайр стейт билдинг». Потоки наземных машин снуют по улицам, по эстакадам проносятся стремительные «элевейтеры». И даже летательные аппараты кое-где видны. Их ещё мало, этих аппаратов, и это отнюдь не «летающие тарелки» — всего лишь примитивные бипланы. И сам этот город Нью-Йорк ещё отнюдь не великая Столица планеты Истинно Разумных. Здешние дикари ещё только начали свой безудержный бег по пути лавинообразного технического прогресса, путь, в конце которого маячит вожделенная миска синтетический каши, вкусной и питательной.

Но процесс уже пошёл. Да, это видно по лицам прохожих — процесс явно пошёл. Равнодушные лица, жующие жвачку челюсти. «Как дела? Делаешь деньги?» — это тут такое приветствие. Разумеется, делает. Они все тут делают деньги, они ничего не делают, кроме денег, и ничего не хотят от жизни, кроме денег. Зачем вам столько денег, сэр? Чтобы делать ещё деньги. Да зачем? Чтобы делать ещё деньги. Чего неясно?

Тут, в этом городе, идёт беспощадный отбор людей по главному критерию — способности делать деньги. Все остальные качества либо несущественны, либо прямо вредны. Отбор беспощадно отсекает различных чудиков, скромных девушек, прекраснодушных мечтателей и прочий человеческий мусор. Если ты умный, почему бедный? Умный бедным быть не может. Умный всегда пробьётся к деньгам. Вот хоть наш сосед… Ну и что, что бандит? Ну мало ли… Да, освободили за недоказанностью, вот что значит хороший адвокат! Присяжные вынесли вердикт — невиновен. Он богат, а стало быть — прав…

Жуют, жуют свою жвачку равнодушные лица. Они все спешат по своим делам, которые полагают нужными и важными. Они делают свои деньги, каждый как умеет. И наплевать им всем на всё остальное. Если сейчас в этой толпе взорвётся бомба, уцелевшие отряхнутся и побегут дальше, в глубине души порадовавшись — не меня убило, не меня!.. Закон бетонных джунглей — каждый сам за себя, и каждый против всех. Ибо все остальные — конкуренты, стремящиеся оттереть тебя, отнять твою работу, твои деньги, сжить тебя со свету…

Впрочем, я опять очень сильно упрощаю. Есть одна-единственная страсть, кроме денег, которую здесь уважают — жажда власти. На экране виднеется чей-то предвыборный плакат — улыбающееся, уверенное в себе лицо. Голосуйте за!..

И они вполне способны объединяться в коллективы, эти граждане. В мафии, банды, шайки, команды… Короче говоря, в стаи. Тут не дружат просто так. Тут всегда дружат против кого-то.

Разумеется, они ещё очень дикие, эти люди. Они ещё полны пережитков. Они ещё любят своих родных, жён, детей и даже престарелых родителей, от которых уже явно нет никакого проку. Но это всё пройдёт со временем. Кто не осознает, окончит свои дни на свалке. Бизнес — вот главное. Деньги. Всё остальное — химеры!