Конец века - Андрей Респов

мальчики и девочки от 18 до 25. Дурдом, конечно. Но кто ж его осудит? Сейчас подобное в стране каждый день происходит. Удивительно, что вообще универсиаду не отменили. После августовских событий любое чествование Великого Октября — это уже красная тряпка для пошедших в гору либерастов с дерьмократами.

Возможно, последний раз столь массовое мероприятие к ноябрьским праздникам. Хотя всё может быть вполне банально: запланировали давно, к празднику, а отменить никто и не удосужился. Средства выделены, ответственные назначены, студенты в наличии. Чего бы и не посоревноваться?

Глава 16

Глава шестнадцатая

Друг-гвинеец так и прёт –

Всё больше отставание.

Ну, я надеюсь, что придёт

Второе мне дыхание.

Потом я третье за ним ищу,

Потом — четвёртое дыханье…

Ну, я на пятом, конечно, сокращу

С гвинейцем расстоянье!

В. Высоцкий.

А вот и утречко! В отличие от не по-осеннему бархатного вечера встретило оно меня чуть ли не нулевой температурой. Что ж, не всё коту масленица!

Отголоски, даже нет, не так, липкие ошмётки грусти от вчерашнего расставания были решительно смыты ведром ледяной воды из колонки.

— Гаврилка! Чего завтракать не идёшь? — недовольный голос Валентины Петровны, раздавшийся со стороны веранды, ворвался в моё утреннее уединение.

— Не, не буду, тёть Валь, сегодня у нас соревнования. Кросс. На голодный желудок оно сподручнее! — как-то так вышло, что хозяйка стала кормить меня довольно сытными завтраками, по-доброму ворча о моих ночных отлучках и поминая то «драного мартовского кота», то больную голову, от которой, как известно, ногам покоя нет. Я старался компенсировать траты Петровны, то и дело кладя на кухне купюры на видное место. Хозяйка молча принимала их, периодически балуя меня то блинами со сметаной, то оладушками, за что я был ей безмерно признателен.

— Ну хоть чаю выпей сладкого! С чабрецом настаивала… Всё равно ещё до института телепать. Пусто брюхо к ученью глухо, — последнее замечание домохозяйки противоречило всякой логике, ибо чему учиться в воскресенье не представляю. Но какая-то сермяжная правда, замешанная на опыте мудрой вдовы полковника, в её предложении была.

— Чаю выпью с удовольствием, тёть Валь. Спасибо большое!

— Ото ж… — добродушно пробурчала хозяйка, звеня посудой.

Старт кросса был назначен на опушке исхоженного мной вдоль и поперёк Архиерейского леса у самого начала спуска к уже осточертевшим мне за последний месяц Холодным Родникам. Народу на мероприятие собралось преизрядно. И это с учётом того, что студенческая универсиада проводилась сегодня на многих спортивных объектах города.

Ещё пару недель назад выбор Матько моего участия именно в кроссе меня слегка озадачил. Ведь продемонстрированные мной в спортзале возможности можно было бы использовать в других спортивных видах соревнований. И с большей эффективностью. И всё же он выбрал десятикилометровый кросс по лесным тропинкам.

Но прикинув свой опыт беготни по местным буеракам с оврагами и запутанным дорожкам с дикими перепадами рельефа, я всё же изменил своё мнение. Дистанция для обычного легкоатлета-бегуна предполагала немало неприятных сюрпризов. Так что, вряд ли этот кросс станет лёгкой прогулкой.

Насчёт спортивной формы я заморачиваться не стал, прихватив с бельевой верёвки выстиранные и просохшие за ночь брюки от афганки, на ноги надел старые испытанные кеды. Разве что чёрную футболку взял из новых, предоставленных африканцем, презентов, с дурацкой надписью «Crazy money time», чтобы уж совсем неряхой и вахлаком не смотреться.

— Луговой, у тебя что, нормальной спортивной формы не нашлось? — недовольно скривился Матько, встретив меня в толпе крутившихся у пункта регистрации студентов.

Сам преподаватель щеголял в аккуратном с иголочки синем шерстяном спортивном костюме с надписью белыми буквами «СССР», гербом на груди и белой повязкой, крепящимся на завязках за спиной. На повязке вместо стартового номера красовалась крупная надпись: «Судья соревнований».

— Мне так удобнее, Савелий Никитич. Пересечёнка же, да и почва в лесу недостаточно просохла после ночного дождя. Шортики или трусы явно не к месту. Грязновато опять же. А так, даже если и упаду, не жалко.

— Ладно, умник, — махнул рукой препод, — давай к судейскому столу на регистрацию и номер получить не забудь!

— Есть! — я вытянулся по стойке смирно, — бу сде!

— Иди уже, — добродушно окинул мою изрядно изменившуюся за последнее время фигуру Матько, — солдатушко. На самом деле майка и штаны от песчанки несли ещё одну функцию. Они неплохо скрывали перевитое тугими мышцами-верёвками тело и потемневшую, словно от загара, кожу. Странный эффект адаптации организма с не совсем понятным мне механизмом. Татуировки Матрикула на левом предплечье я замотал эластичным бинтом во избежание излишних вопросов от случайных личностей.

У стола участников было немного поменьше, всё-таки я немного припозднился: народ в основной массе своей уже прошёл регистрацию и разогревался невдалеке, каждый на свой манер.

Получив стартовый номер и расписавшись в журнале, отошёл, чтобы затянуть непослушные тесёмки повязки. Взгляд неожиданно зацепился за знакомую фигуру, привлекательные плавные формы и неизменную косу до середины упругих ягодиц, проступавших через тонкую шерсть костюма.

— Машенька, утро доброе! — вырвалось у меня от приятной неожиданности. Утреннее хорошее настроение сыграло свою коварную роль. Я заговорил с понравившейся мне девушкой. Причём просто так, лишь переполненный от приятного возбуждения.

— Привет, — лицо девушки слегка порозовело. Как ни скрывай, но евины дочери прекрасно чувствуют мужской интерес во все времена и во всех мирах. Может, это ещё один непокобелимый постулат Закона Сохранения Реальности?

— Неужто тоже эту безумную десятку бежать рискнула? — я присоседился к Маше и стал делать разминку, тщательно приседая.

— Почему же нет? — между бровями девушки появилась упрямая складка.

— Да ты не тушуйся! Это я так, для завязки разговора. За один институт побежим, чего нам делить?

— В этом виде зачёт результата индивидуальный, а не командный, — наставительно разъяснила девушка, перейдя в глубокий присед и начиная тянуть внутренние мышцы бёдер, попеременно сменяя положение.

Я поспешил отодвинуться и развернуться, внутренне ещё раз похвалив себя за то, что пришёл в брюках от афганки. Если бы в трико припёрся или в узких шортах — выдал бы свою симпатию к Машке со всеми подробностями. Эх, молодость! Но какой же это кайф…

— Значит, каждый сам за себя? — я прекратил изображать разминку: всё равно для меня нет никакого смысла. Я давно убедился, что организм аватара адаптируется к любой нагрузке практически мгновенно. Объяснить для