Сыщик, ведьма и виртуальный покойник - Кит Хартман

Я решил, что это классная гипотеза. Нельзя сказать, что мысли были исключительно свежими, но, в любом случае, мне они казалась более привлекательными, чем то занудство, которое мы слышали от миссис Шеффилд на её уроках. Но автомат-инструктор в меня буквально вцепился. Приведя в качестве примера Гражданской войну в США, он заметил, что это была просто кровавая баня, не уступающая по относительным масштабам потерь Первой мировой войне. "Почему европейцы не извлекли из неё уроков?" поинтересовался электронный палач.

Я дал краткий ответ, суть которого сводилась к следующему: европейцы видели в американцах варваров, не знакомых с искусством ведения войн, и поэтому не пожелали менять свою тактику из-за каких-то печальных ошибок невежественных янки.

После этого электронный мучитель поинтересовался, что я думаю о русско-японской войне, в ходе которой применялась почти такая же техника, как и на Первой мировой. Несмотря на это, съязвил автомат, русско-японский конфликт не перерос в глобальное побоище.

К сожалению, русско-японскую войну я просек не так хорошо, как нашу Гражданскую или Первую мировую, поэтому пробормотал, что только японцы использовали передовую технику, в то время как русские дрались на окраинах своей Империи, вдали от промышленных центров и без достаточных транспортных средств. Это принесло решительную победу Японии и позволило быстро закончить войну. Оставалось надеяться, что этот ответ будет принят.

Подводя итоги, автомат поймал меня на мелких фактических ошибках, но с общей линией рассуждений, видимо, согласился. После этого он пригласил меня порассуждать вместе о взаимосвязи техники и дипломатии. Автомат вел себя безжалостно, но у меня создалось впечатление, что я смог удержать форт до прихода кавалерии - то есть спасительного звонка на ленч.

Когда я подошел к нашему обычному столу, Тим и Скотт уже потели над следующим выпуском комикса. Они вели яростный спор о том, как должны выглядеть инопланетные гейши. Перед Скоттом стоял открытый ноутбук, на экране которого был набросок женщины-жабы, с перепончатыми пальцами рук и ног, огромными глазами и, само собой разумеется, неохватными грудями. Скотт полагал, что кожа дамы должна была быть влажной и скользкой, как у амфибии, а Тим считал это явным перебором. Пока они спорили, я поставил свой ноутбук на стол так, чтобы они оба могли видеть экран. Там меня уже ждало послание Саммер.

"Искренне сочувствую. История чего? Но я не об этом. Сестру из садика сегодня забирает пап, и я поэтому свободна. Если хочешь, мы можем встретиться в "Затерянном мире", чтобы я еще раз могла прикончить тебя в "Смертельной схватке". Ну как?"

Я принялся диктовать ответ.

"Хмм... Надо подумать. Скотт, Тим и я хотели встретиться после школы, чтобы обсудить следующий выпуск комикса. Нам надо всё поскорее обмозговать и приступить к рисункам и диалогу, чтобы успеть к понедельнику".

Скотт на полуслове оборвал диатрибу, касательно пользы различных кремов и косметических масел, и посмотрел на экран моего ноутбука.

- С кем это ты? - спросил он.

- Да так. С одной девочкой, - как можно небрежнее бросил я.

Они оба посмотрели на меня, и их обалделый вид доставил мне искреннее удовольствие. Я чувствовал, что в их глазах индекс моего общественного положения взлетел сразу пунктов на двадцать.

- Ты переписываешься с девочкой? - переспросил Скотт.

- Да вы её знаете, - сохраняя невозмутимость, сказал я. - Её зовут Саммер, она вчера побила меня в "Смертельной схватке".

- Вот это да!! - возопил Тим. - Чува на миллион гигабайт! Покажи, что она говорит.

Я подвинул ноутбук вперед, чтобы они могли сунуть рожи в экран. В этот момент на нем появился ответ Саммер.

"Клёво. А я могу присутствовать? Мне хочется посмотреть на мозги, которые стоят за этим нездоровым предприятием.

- Эй! - возмутился Скотт. - Ты рассказал ей о нашем комиксе?!

- И кому она о нем может сказать, по-твоему, - ответил я, одарив его презрительным взглядом. - Она, вообще, не из нашей школы.

Мне показалось, что приятель всё еще испытывает серьезные сомнения, и я подбросил ему наживку.

- Ей очень понравилась твоя мазня.

- Точно?

Теперь я знал, что они оба у меня на крючке. Но я не мог устоять от соблазна добавить еще перцу.

- Но это даже не главное, - таинственным шепотом протянул я.

- А что еще? - спросил Тим, склоняясь ко мне.

- Она... Она - ведьма!

Готов поклясться, что глаза Тима и Скотта едва не выскочили из орбит. Если парень успешно разыгрывает из себя гея, то это круто повышает его престиж в глазах приятелей, но никакой фальшивый гомосексуализм не идет ни в какое сравнение с тем восторгом, которое этот парень вызывает, встречаясь с ведьмой.

Тим взял мой ноутбук и принялся диктовать послание:

- Привет, Саммер. Это Тим. Ты не хочешь поработать моделью для одной из наших инопланетных гейш?

Я, вырвав ноутбук из лап мерзавца и с трудом подавив желание врезать ему аппаратом по башке, был готов послать извинение, но в этот момент на экране вспыхнул ответ Саммер:

"Охотно. Но только в том случае, если вы правильно изобразите мои груди. Я не желаю появляться в вашем комиксе с теми баскетбольными мячами, которые вы навешиваете на всех своих персонажей женского пола".

Тим и Скотт прочитали послание и взглянули друг на друга с таким видом, словно не поверили своим глазам. Получалось, что я встречаюсь не с простой девочкой - пусть даже и ведьмой, - а с девочкой плохой, или даже очень плохой. Они вдруг осознали, что по части крутизны им за мной уже не угнаться.

Я продумывал достойный ответ, но на экране возникло её очередное послание:

"Ну так как? Я могу принять участие в вашей конференции?"

Взглянув на Тима и Скотта, я понял, что голосовать поднятием рук нет никакой необходимости, и тут же дал ответ, что её присутствие будет более, чем желательным. Обменявшись еще несколькими посланиями, мы договорились встретиться после школы на станции подземки "Норт Финч", недалеко от дома Скотта.

Весь остаток дня я не находил себе места. На уроке химии я разбил две пробирки. На математике я рекордное число раз - ровно восемь - сшибался лбом со своим компьютером, а урок физкультуры как всегда был обыкновенным издевательством над личностью.

Когда занятия закончились, я встретился с Тимом и Скоттом у моего шкафа, и чуть ли не бегом ринулись на станцию "Феарфилд", в надежде успеть на идущий в центр поезд. В центре, чтобы доехать до "Норт Финч", нам предстояло пересесть на южную линию. Добравшись до места, мы устроили наблюдательный пост на верхней платформе, откуда открывался прекрасный вид на оба эскалатора и на все выходы.

В это время (половина четвертого) во всех школах города заканчивались занятия, и станция кишмя кишела школярами всех возрастов. Высматривая в толпе Саммер, которая могла приехать раньше нас, я заметил пожилую даму в жутко смешной шляпке. Дама протискивалась сквозь толпу, неся перед собой два больших проволочных мобиля. Перед старушкой все расступались, опасаясь, зацепиться за подвижную скульптуру. Я тоже отступил на пару шагов, так как не хотел, чтобы мне выкололи глаз одной из проволочных висюлек.

Но когда я чуть отошел назад, дама совершила правый поворот, и трахнула меня по затылку своим произведением искусства. Вообще-то, скульптура была не тяжелой и убить меня не могла, но урон она мне все же нанесла. Сразу после этого старушенция повернулась ко мне лицом, чтобы принести извинения. В этот момент обнаружилось, что проволочные завитки и пружинки запутались в моей шевелюре.

Одним словом, дама едва не подняла меня в воздух. Я схватился за затылок, а бабулька принялась громко извиняться. Затем мы оба сделали попытку освободить меня из плена. (Тим и Скотт ржали так самозабвенно, что помощи от них ждать не приходилось). Вот-вот должна была появиться Саммер, и я ужаснулся при мысли о том, что она увидит, как её парня пожирают какие-то нелепые куски проволоки. Ну почему мне всегда так не везет?!

Но Саммер не появилась. Пожилая дама и я общими усилиями освободили меня из плена настолько удачно, что большая часть волос осталась на голове. После этого милая дама, еще раз рассыпавшись в извинениях, предложила в знак полного примирения угостить меня шоколадкой. Но я сказал ей, что родители запрещают мне брать сладости у незнакомцев, и, кроме того, она ни в чем не виновата. Конечно, не виновата, поскольку это был всего лишь еще один эпизод в моём главном призвании - развлекать Господа Бога. Как мне хотелось, чтобы наш Творец не так сильно обожал комедию положений.

Пожилая дама наконец удалилась, чтобы успеть на подходящий поезд, а я извлек расческу и попытался хотя бы частично устранить нанесенный моей шевелюре ущерб. Эта попытка почему-то вызвала очередной приступ веселья у моих придурков приятелей. Когда я приготовился потребовать от них более пристойного поведения, до меня донеслись слова: