Сыщик, ведьма и виртуальный покойник - Кит Хартман

- Слушаюсь, сэр! - бросила Натали и передала мой приказ по назначению.

- Да, и подкиньте пару десятков тех, которые организуют контрпротест "сторонников" абортов.

- Сэр... - протянула Натали. Девчонка, похоже, искренне изумилась. Несмотря на всё свое честолюбие, она всё еще сохранила наивность.

- Контрпротест, - повторил я. - Мы не можем позволить этим адвокатам смерти устроить собственный марш протеста. У всех сторонники абортов мозги, кончено, набекрень, но по телевидению это не всегда заметно. А публика должна видеть всю абсурдность их требований. Поэтому пусть пошлют туда десяток парней с лозунгом: "Аборт - наше право!" И десяток женщин со слоганом: "Мое тело! Моё право!". И позаботьтесь о том, чтобы среди женщин не было привлекательных.

Натали замерла на секунду, но затем принялась диктовать мои указания. Тем временем Кейт закончила укладку волос. Я посмотрел на часы. 7:38. Для того чтобы прокрутить весь утренний цикл новостей, в эфир мне надо выйти не позже восьми.

- Когда прибудет вертолет? - спросил я.

Натали хотела передать вопрос, но здесь инициативу перехватил Джерри.

- Нас доставят туда через десять минут, - сказал он. - Мы добились права на посадку на крыше ближайшего здания. Не исключено, что будем на месте еще до прибытия наземной команды.

- О`кей. Теперь покажите, что там нацарапали для меня писатели.

Джерри сказал что-то в свои часы, и на дисплее, который я уже держал в руках, возник текст моей речи. На чтение у меня ушло секунд тридцать. Слишком длинно.

- Никуда не годится! Мне нужно, что-то короткое, броское и пугающее. А здесь приходится рассусоливать добрых полминуты. Никогда не знаешь, какую часть выступления выдернут из речи другие каналы для своих передач. Свяжитесь с этими недоумками, - продолжил я, обращаясь к Натали, - и скажите им, что мне нужны пара-тройка громких фраз, которые я мог бы выплюнуть зрителям в лицо. В этом случае на всех сетях текст пойдет полностью.

Кейт, наконец, внесла последние штрихи в мой облик, и я смог двинуться дальше. Достигнув конца коридора, я в сопровождении двух телохранителей вошел в кабину лифта и дал знак Натали присоединиться к нам.

- Я хочу, чтобы вы разобрались с этим табуном бездельников писателей. Поддайте им жара, и не слезайте с них, пока они не произведут на свет десять секунд хорошо наперченного текста. Для нас открываются великие возможности. Все эти либеральные церкви, хохотавшие при упоминании о Сатане, будут выглядеть глупейшим образом, когда в эфир выйдут эти новости. Все люди увидят, что мы единственные кто изрекает истину, не ограничиваясь пустыми проповедями. И это имеет огромное значение для нас.

Дверь лифта выходила на крышу. Вертолет уже был готов к полету.

- У вас есть пятнадцать минут до моего выхода в эфир! - крикнул я, стараясь перекрыть шум двигателя. - Дайте мне нечто такое, что я смог бы использовать!

Натали кивнула, давая понять, что всё слышала. Я направился к трапу, но вспомнив еще кое-что, остановился.

- Да, и кроме того, попросите их написать двухминутную речь. Мы запишем её в студии, когда я вернусь, и затем пустим по нашему каналу на фоне бушующей толпы. Это усилит впечатление. Пусть напрягутся и создадут что-то выдающееся.

Дав это последнее указание я заторопился к геликоптеру, а мои телохранители заспешили следом. Да, у нас появилась грандиозная возможность открыть стране глаза на истинное положение вещей. Не исключено, что это наш последний шанс. Я помолился за души тех безумцев, которые все это сотворили. Вполне вероятно, что они - подлинные слуги Сатаны, но нашей стране они оказали величайшую услугу. Они привлекли к моему правому делу внимание всего народа.

Сатана действует тихой сапой. Он вербует сторонников неторопливо и постепенно, добиваясь того, что грех для его жертвы становится привычным, не вызывающим возмущения явлением и, более того, вполне приемлемым. И вот это уже привело к тому, что страна, основанная христианским пилигримами, начинает одобрять убийство младенцев в утробе матери, снисходительно относится к нарушению таинства брака и возводит колдовство и магию в разряд признанных религий, во всем равных с верой во Христа.

У меня нет сомнений в том, что Сатанинский заговор существует. Его участники, возможно не носят чёрных мантий и не размахивают жертвенными кинжалами. Но от этого он не становится менее реальным. Чтобы увидеть его плоды, надо лишь оглядеться по сторонам. Для этого надо лишь взглянуть на рекламные щиты, которые призывают нас заполнить пустоту нашей жизни новой машиной или дорогими нарядами. Для этого следует лишь посмотреть кино, показывающее, что смысл жизни можно обрести в случайной половой связи. А что стоят сеансы психотерапевтов, убеждающих нас, что в мире нет ни добра, ни зла, а есть всего лишь различные формы умственного расстройства. И вот эти силы, объединившись, пытаются иссушить наши души, изъять все святое и заставить поверить в то, что смысл жизни состоит лишь в удовлетворении нескольких плотских потребностей.

И это может увидеть каждый, кто не слеп. Но люди, увы, не обращают на свою трагедию никакого внимания. Поэтому наша задача придать ей некоторый дополнительный драматизм, сделать её более заметной, более яркой. Нам нужно сделать так, чтобы они открыли глаза. Открыли глаза и ужаснулись.

Я посмотрел на то, что передают другие каналы. Да, когда люди, проснувшись, увидят все это, они, вне сомнения, испугаются. А я, оседлав их страх, смогу ворваться в Белый дом.

Став президентом, я не пожалею сил для того, чтобы в мире снова воцарился Христианский порядок.

Глава двадцатая: Ведьма.

Вторник десятого. Утро.

Проснувшись, я некоторое время следила за тем, как луч утреннего солнца ползет по дальней от меня стене. Рядом со мной спал Алекс, и его спокойное, равномерное дыхание время от времени прерывалось едва слышным похрапыванием. Не часто случается, когда я не только чувствую себя счастливой, но и могу осознать это. Но иногда, особенно по утрам, я вдруг осознаю насколько прекрасна жизнь.

Я повернулась на бок, чтобы взглянуть на часы, и в полной мере ощутила аромат листьев ясеня, которые сорвала вчера вечером с дерева на нашем дворе и положила под подушку. Листья ясеня, как известно, дарят вам сны, которые дают ясный ответ на все мучающие вас вопросы. А у меня в данный момент возникало столько вопросов, что немного ясности мне бы не помешало. Но если я и видела что-то во сне, то всё равно ничего не запомнила.

Еще прошлым вечером я принялась за поиски ребенка, описанного в бумаге, найденной мной в жилище Джен. Мне были известны дата его рождения и пол, поэтому поиск я начала с анализа данных о регистрации детей в округе Большая Атланта. Поиск осложнялся тем, что округ состоит из нескольких графств, каждое из которых имело собственную базу данных, и некоторые из этих баз оказались несовместимыми. Однако, в конце концов, мне удалось установить, что шестого июня 2010 года в Большой Атланте на свет появилось 104 мальчика. К моему великому сожалению оказалось, что регистрационные данные не включали в себя группы крови, цвета глаз и всего остального в этом роде. Итак, у меня было 104 претендента, и я не имела ни малейшего представления, кто из них мне нужен.

Часы показывали 6:57. Дождавшись момента, когда загорелись цифры 6:59, я отключила будильник. После этого я поднялась, приняла душ, причесалась, оделась и снова прилегла рядом с Алексом, который всё еще спал. Я намеревалась разбудить супруга поцелуем, чтобы его день начался с чего-нибудь приятного. Но этот негодяй, ответив на мой поцелуй практически не просыпаясь, повернулся на другой бок и продолжал почивать. Мне пришлось сдернуть с него одеяло, что повлекло за собой жалобные стенания и постукивание ладонями по постели - мой любимый супруг искал исчезнувший вдруг уют. Поняв, что уюта не найти, Алекс стал постепенно возвращаться к жизни.

Теперь предстояло заняться девчонками. Вначале я прошла к Винтер и нежно потрясла её за плечико, приговаривая, что пора в садик. В ответ раздалось бессвязное бормотание, которое я приняла за знак согласия. Войдя в комнату Саммер, я повторила всю процедуру с самого начала. Я довольно долго пыталась вернуть старшую дочь в наш мир, но она пробормотав, что, слава Богу, еще не служит в армии, продолжала спать. После этого я вернулась к Винтер, которой ценой титанических усилий удалось выбраться из-под одеяла. Теперь она продолжала спать поверх его. (Девочки, вне сомнения, унаследовали подобную манеру поведения от отца, поскольку я всегда была ранней пташкой.) Поэтому мне пришлось щекотать пятку Винтер до тех пор, пока она не захихикала и не запищала. После этого я взяла дочь на руки, отнесла в ванную и проследила, чтобы она почистила зубы. Затем я вернулась к своему воинственному подростку, и та, заверив меня, что уже давно проснулась, потребовала, чтобы я прекратила относиться в ней, как к ребенку.