Мастеровой - Анатолий Федорович Дроздов

— Да, — ответила спутница. — Но я лишена титула по решению главы рода. Так что не княжна.

— Извините, — смутился Федор.

— Пустое, — сказала Варвара. — Я сама этого захотела. Отказалась выйти замуж за навязанного мне жениха.

— Не понравился?

— Еще как! — фыркнула она. — Потасканный развратник, но зато с сильным даром. Вот глава рода и требовал покориться. Я же уперлась — ни в какую! После этого и изгнали.

— Не жалеете?

— Ни минуты. Пусть меня лишили титула и содержания, но зато я вольный человек — что хочу, то и делаю. Что меня ждало в ином случае? Пустая светская жизнь, надоевшие рожи, нелюбимый муж. У меня имеется небольшой дар, Федор Иванович, — она остановилась, сняла ладошку с его руки и зажгла над ней светящийся шарик, который тут же развеяла. — Ничего особенного, но у женщин в родах и такое редкость. Потому их выдают замуж за мужчин с даром с целью получить будущих Осененных. Только я им не корова, чтоб породистых телков рожать!

Она фыркнула и вновь взяла Федора под руку.

— А дамочка-то с характером, — раздался в голове Федора голос Друга. — Держись с ней настороже!

— Расскажите, как убили германского мага? — попросила Оболенская. — Я, признаться, не совсем поняла.

Федор рассказал.

— Сняли с него знак? — удивилась спутница. — Сразу? И при этом уцелели?

— Тряхнуло будто током, — признался Федор.

— И все? А потом? Что-нибудь заметили за собой?

— Ничего, вроде, — сказал он. — Разве что… Сон в ночь после боя приснился. Будто бы германский маг бросает в меня огненные шары. Убежать некуда. Но меня словно кокон окутал и шары от него отлетают. Так было странно, что проснулся.

— Цвет кокона помните? — спросила Оболенская. — Голубой, фиолетовый, дымчатый?

— Серебристый, вроде.

— Серебристый? — удивилась она. — Вы уверены?

— А я, как он появился, посмотрел. Развернул для этого. Что за диво? Изнутри прозрачный, вижу все, а снаружи — будто зеркало.

— Зеркало? — удивилась Оболенская. — Федор Иванович, идемте к фонарю!

Под столбом она отпустила его руку, склонилась и стала шарить по земле взглядом. Нашла, что искала, присела и подняла камешек.

— Сейчас брошу в вас, — заявила безапелляционно. — Постарайтесь отразить.

Федор в ответ лишь плечами пожал. Чудит барышня. Варвара отошла на несколько шагов, размахнулась и метнула в него камушек. Дальше случилось невероятное — перед Федором возник щит. Камень отразился от него и просвистел обратно, сбив с Оболенской шляпку. Та только взвизгнула. Федор подбежал, поднял шляпку и протянул спутнице. Та поспешно водрузила ее на голову.

— Что это было? — спросил Федор.

— Зеркальный щит, да еще активный, — ответила Оболенская. — Ишь, как камень отразил! Сильней, чем бросили. Поверить не могу! Редчайший дар, о таком в книжках читала. Не знаю, есть ли у кого еще. Но у вас откуда? Прежде были способности?

— Предметы двигал, — ответил Федор. — Так, по мелочи. Баловство.

— А потом сняли знак с огневика, заполучив его силу, — продолжила спутница. — После смерти мага, она перетекает в знак. Но хранится недолго — не более часа. Вы успели перенять. Право, интересно. Дар кинетика в сочетании с огневым — и такой необычный результат.

— Ну, и что делать? — спросил Федор.

— Укреплять и развивать дар, — ответила Варвара. — Я вам помогу, меня этому учили.

— Для чего?

— С зеркальным щитом, да еще активным, вас возьмут в гвардию царя. Дадут титул.

— Больно нужно! — хмыкнул Федор. — У меня есть занятие, Варвара Николаевна, и оно мне нравится. Осеняться не желаю.

— Ваше право, — сказала Оболенская, как почудилось Федору, с одобрением. — Только от занятий не отказывайтесь. Пригодится. Будь на вас щит, в том бою вы могли убить мага, отразив огнешар. Не пришлось бы хитрить с револьвером. А еще вас не будут брать пули и, возможно, снаряды.

— Я подумаю, — сказал Федор.

— Как решитесь, отыщите меня, — предложила спутница. — В библиотеке я ежедневно, кроме воскресенья. Домой не приходите — хозяйка решит, что вожу мужчин. Выгонит. Да и комнатка у меня скромная, стыдно пригласить. Лучшую снять не могу — жалованье небольшое.

— Ах, Варвара Николаевна! — улыбнулся Федор. — Было бы чего стыдиться? Я рос в приюте. Представляете сотню коек в одном помещении? Потом были казарма при заводе, а затем — в полку. Один в комнате недавно живу. Все в жизни меняется. Будет и у вас свой дом с прислугой, муж, дети, жизнь счастливая. Чего я вам искренне желаю.

— Удивительный вы человек, Федор Иванович, — сказала Оболенская. — Столько доброты… Буду рада видеть вас. А сейчас мы пришли, вот мой дом…

Федор попрощался и пошел к себе. Варвара проводила его взглядом. «В приюте рос, — вспомнила его слова. — Кто из родовых сдал? Вот же идиоты! Потерять человека с таким даром! Хотя, чему удивляюсь? Они все кретины. А вот я своего не упущу…»

Глава 15

Юлия пила чай с булками. И то и другое ей принес официант из ресторана и, получив плату с чаевыми, удалился, пожелав: «Бон апети![108]». Хорошая прислуга в «Астории», вышколенная. Любое пожелание постояльца выполнят мгновенно, но и чаевые любят. Причем, пятачок не дашь — морщатся. Что поделаешь — столица. Жить в ней дорого, но безумно интересно. Вчера они с Николя были в Михайловском театре, смотрели оперетту Оффенбаха «Парижская жизнь» в представлении французской труппы. На французском языке, разумеется. Прекрасная музыка, артисты. После спектакля заехали в ресторан. В гостиницу Юлия вернулась за полночь, легла поздно, встала — соответственно. Люди завтракают, а она только чай пьет. Ну, и что с того? Это вам не Тула, а столица. Здесь жизнь другая, и она ей нравится.

О случившемся Юлия не капли не жалела. Да бросила жениха, гимназию, родной город. Ну, так было для чего. И кого. Николя очаровал ее сходу. Высокий, стройный красавец в черном мундире с желтой выпушкой по краям пригласил ее на танец на балу. Вальсировал он великолепно. После отвел к буфету, где угостил шампанским. Там разговорились. Николя оказался князем, сыном адмирала, Осененным гвардейского полка. Юлия рассказала о себе. О