Красное море под красным небом - Скотт Линч

— Дерьмо, — сказал Локки. — Ладно, Жеан. Вот как мы поступим. Следующей он разрубит мою главную веревку. Возьмемся за руки. Я сползу по твоей главной веревке, привяжу то, что останется от моей, к ее концу, и мы сможем спуститься примерно до двадцати футов над землей. Если я подтяну свою страховочную веревку и привяжу к концу главной, это благополучно доставит нас на землю.

— Смотря по тому, как быстро будет рубить этот придурок. Думаешь, ты сумеешь достаточно быстро вязать узлы?

— Думаю, у меня не будет другого выбора. По крайней мере руки у меня к этому готовы. И даже если я успею привязать только одну веревку, с двадцати футов падать лучше, чем с восьмидесяти.

В этот миг над головой раскатился негромкий рокот. Локки и Жеан подняли головы, и им на лица упали первые капли дождя.

— Возможно, — сказал Локки, — сейчас будет особенно забавно висеть здесь на веревках.

— В данный момент, думаю, я бы предпочел голубей, — отозвался Жеан. — Черт возьми, Локки, извини, что я оставил Злобных Сестричек наверху.

— А зачем, во имя Венапорты, тебе было брать их с собой вниз? Тебе не за что извиняться.

— Хотя, — продолжал Жеан, — есть одна вещь, которую можно попробовать. У тебя стилеты с собой?

— Да, только один, в сапоге. — Дождь припустил сильнее, рубашки и веревки промокли. В легкой одежде под дождем казалось холоднее, чем было на самом деле. — Ой!

— Он здесь. — Локки увидел блеск металла в правой руке Жеана. — У тебя достаточное равновесие для броска, Локки?

— Черт, нет. Прости.

— Ничего. Оставим про запас. И молча помолимся. — Жеан снял очки, зацепил их за воротник рубашки и крикнул: — Эй, любитель овец! На два слова, если можно.

— Я думал, мы покончили с разговорами, — послышалось сверху.

— Конечно. Еще бы: произнести столько слов за короткое время — твой мозг, должно быть, похож на выжатый лимон. У тебя не хватило бы ума найти землю, если бы я выбросил тебя в окно. Слышишь? Чтобы сосчитать до двадцати одного, тебе нужно снять обувь и брюки. Поднимешь голову — увидишь нижнюю часть тараканьего дерьма.

— Да что толку так разоряться? По мне, вам бы молиться своему бесполезному Тринадцатому или еще кому, но откуда мне знать? Я не из числа веррарских фелантоцци и тому подобных типов.

— Хочешь знать, почему нас нельзя убивать? Хочешь знать, почему нельзя бросать нас на камни? — надсаживался Жеан, одновременно крепче упираясь ногами в стену и заводя правую руку назад. Над головой загремел гром. — Видишь это, идиот? Видишь, что у меня в руках? Такое можно увидеть только раз в жизни! Такое никогда не забудешь!

Несколько секунд спустя над краем утеса появились голова и верхняя часть торса их обидчика. Жеан с криком метнул нож. Крик стал торжествующим, когда Жеан увидел, как его оружие ударило их мучителя прямо в лицо… и сменился досадливым: нож упал, он ударился рукоятью.

— Проклятый дождь! — крикнул Жеан.

Но по крайней мере бандит испытал сильную боль. Он застонал, схватился за лицо руками и наклонился вперед. Хороший удар в глаз? Жеан лихорадочно надеялся на это… вдруг у него есть несколько секунд на вторую попытку?

— Локки, твой нож, быстрей!

Локки уже сунул руку за голенище, когда человек наверху взмахнул руками, пытаясь восстановить равновесие, но окончательно потерял его и с криком перевалился через край утеса. Секунду спустя он ухватился за главную веревку Локки и упал туда, где веревка соединялась с металлическим устройством на поясе. Удар отклонил Локки от утеса, и на секунду они с бандитом оказались в свободном падении, крича, размахивая руками, путаясь в конечностях, не оказывая давления на веревку в устройстве.

Напрягая все силы, Локки левой рукой ухватил веревку и потянул, создав достаточно напряжения, чтобы они остановились. Теперь все вместе висели у каменной стены; бандит, принявший на себя основной удар, повис, свесив руки и ноги, а Локки с трудом пытался отдышаться и осмыслить свое положение. Бандит начал брыкаться и закричал.

— Перестань, проклятый дурак!

Они снизились примерно на пятнадцать футов. Жеан быстро спустился к ним и одной рукой схватил бандита за волосы. Теперь, когда капюшон у того был отброшен, Локки видел, что этот человек похож на исхудавшую собаку. Лет сорока, длинные грязные волосы и седая борода, редкая, как трава на краю утеса. Левый глаз распух и заплыл.

— Перестань пинаться, болван! Виси спокойно!

— О боги! Пожалуйста, не роняйте меня! Не убивайте меня, сэр!

— А почему нет? — произнес Локки, уперся ногами в утес и перегнулся, достав рукой до правой ноги. Мгновение спустя он прижал стилет к горлу бандита, и тот в ужасе задрожал.

— Видишь? — прошипел Локки. Бандит кивнул. — Это нож. Там, откуда ты явился, есть ножи? — Тот снова кивнул. — Значит, ты знаешь, что будет, если я тебя ударю и ты упадешь?

— Пожалуйста, не нужно…

— Заткнись и слушай. Мы с тобой висим на единственной веревке. На единственной, всего на одной, второй нет! Потому что ты наверху ее перерезал.

Тот лихорадочно кивнул, его здоровый глаз широко раскрылся.

— Вот здорово, да? Что ж, если от твоей тяжести веревка не порвалась, мы, вероятно, какое-то время будем в безопасности. — Где-то над ними сверкнул белый свет, гром раскатился громче, чем раньше. — Хотя одному мне было гораздо удобней. Не бейся. Не пинайся. Не сопротивляйся. И не делай глупостей. Понял?

— О нет, сэр, пожалуйста…

— И заткнись.

— Ло… Леоканто, — сказал Жеан. — Я считаю, этого парня нужно поучить летать.

— Согласен, — ответил Локки, — но воры процветают, верно, Джером? Помоги мне как-нибудь втащить этого тупого ублюдка.

— О, спасибо, спасибо…

— Знаешь, почему я это делаю, ты, выродок, безмозглый шут?

— Нет, но…

— Заткнись. Как тебя зовут?

— Трев!

— Трев, а дальше?

— Никогда не имел фамилии, сэр. Просто Трев из Во-Сармары, и все.

— И ты вор? Грабитель?

— Да. Да, я…

— Больше ничего? Никакой честной работы?

— Ну, нет, уже давно…

— Хорошо. Тогда мы своего рода братья. Послушай, мой вонючий друг, ты должен понять, что Тринадцатый есть. А у него есть служители, и я один из них.

— Если вы так говорите…

— Нет, молчи. Я не хочу, чтобы ты соглашался со мной; я хочу, чтобы ты использовал желудь, который заменяет тебе мозг, пока за ним снова не явилась белка. Мой нож у твоего горла, мы висим в семидесяти футах над землей. Идет сильный дождь, и ты только что пытался меня убить. Я имею право заставить тебя кроваво улыбнуться от уха до уха и потом бросить вниз. Ты с этим согласен?