Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2 - Сергей Кургинян

Когда нечто подобное ваяет не Пиама Павловна Гайденко — уважаемый ученый, претендующий на объективность и глубину, — а агитпроп Белой армии в ходе гражданской войны или белогвардейская эмиграция, помогая США и НАТО выиграть холодную войну, это понятно.

Но гражданская война, если мне не изменяет память, кончилась 86 лет назад. Говорят, что и холодная война кончилась. В любом случае, при чем тут наука? Понимание? Желание добраться до истоков самих себя? Нет, происходящее — это нечто совсем другое.

Рассмотрим сотворенное Пиамой Павловной не как «вещь в себе», а как нечто входящее в названное мною «перестройка–2». Что включает в себя подобное нечто?

Прежде всего — социальную дебольшевизацию («иначе все отберут, загонят в коммуналки»).

Затем — идеологическую дебольшевизацию («иначе опять нас всех в кровавую мясорубку»).

В качестве следующего уровня — конспирологическую дебольшевизацию (ноу-хау так называемых белых — «творили, гады, свои кровавые ритуалы»).

И, наконец, — метафизическую дебольшевизацию («напитали всех своим хилиазмом унд гностицизмом»).

А где-то рядом с этим — борьба с развитием! БОРЬБА С РАЗВИТИЕМ, а не БОРЬБА ЗА РАЗВИТИЕ. Ведь мы ознакомились с Лоргусом и другими («для нас этот виноград развития не просто зелен, он нам еще и метафизически чужд»).

Это все существует порознь? Или же речь идет об одной большой игре — и интеллектуальной, и политической? Если это одна игра, то ЧТО ЭТО ЗА ИГРА? Ведь только ради ответа на подобный вопрос стоит так детально заниматься высказываниями П.П. Гайденко.

Пиама Павловна внятно описывает иудейскую хилиастическо-гностическую (все опомниться не могу!) напасть, а также то, благодаря чему христианство было от данной напасти спасено. Тут все впечатляет!

Во-первых, она сотворяет коктейль из хилиазма и гностицизма, который вызывает странное ощущение какого-то отчаянного лихачества, никак не сочетаемого, в моем, например, сознании, с образом Пиамы Павловны и с ее каноническими научными текстами.

Во-вторых, она подчеркивает, что это жуткая напасть. Ириней Лионский — это жуткая напасть? Иоахим Флорский?

И, в-третьих, она говорит, что спасло мир от этого неописуемого и ею лихо изобретенного коктейля. Так что же? Цитирую Пиаму Павловну: «Существенную роль в преодолении хилиастических умонастроений играл элемент эллинизма, позволявший освободиться от слишком чувственно-материального представления о радостях земного рая, представления, характерного для ветхозаветной традиции».

От ветхозаветной традиции (от Библии то есть) христианство спас эллинизм (то есть язычество). Понятно, что это называется «деиудизация христианства». Но главное тут не в деиудизации (это многие уже пробовали), а в эллинизации (что тоже пробовали, но не в такой степени). И опять слово Пиаме Павловне: «Преодолеть апокалиптические и хилиастические настроения, а также связанное с ними слишком чувственное, материалистическое представление о грядущем Царстве Божьем (у Иоахима Флорского оно материалистическое и чувственное? — С.К.), Августину, как и восточным отцам Церкви, помогла эллинская философия — прежде всего, платонизм. И это — несмотря на существенные различия, существовавшие между христианством и учениями Платона, Плотина, Порфирия и др».

Итак, Платон, Плотин и Порфирий. Запоминаем — и цитируем дальше:

«Вот что постиг Августин, изучая книги неоплатоников: во-первых, «истинно существует только то, что пребывает неизменным» (Исповедь, 7,11), и, во-вторых, к неизменному, вечному ближе всего бестелесное, сверхчувственное, духовное начало, тогда как чувственные явления преходящи и изменчивы».

Начали с борьбы против хилиастической красной заразы («Красного проекта», как скажут другие), а кончили борьбой с развитием. Политическая теория развития только тогда теория, когда она прослеживает, как начинают с охоты на определенных политических ведьм, а кончают тем самым запретом на развитие, который я уже назвал «деанаптуэзацией» (напоминаю, что «анаптуэ» (греч.) — «развитие»).

Истинно лишь неизменное? Тогда в чем благость развития? Оно не истинно. Ведь развитие — это движение. Причем не любое, а восходящее и наделенное способностью к качественному усложнению. Если истинно лишь то, что пребывает неизменным (то есть не обладает атрибутом движения), то любое движение — неистинно, ибо оно не просто лишено неизменности, но оно бросает ей вызов.

Но и это не все. П.Гайденко и А.Лоргус, наступая с двух сторон, хотят устроить Развитию пресловутые «клещи», окружить и разгромить его. Вот что такое соединение метафизики развития с политической актуальностью. Поскольку чем ближе «всё» к неизменному, тем это «всё» становится менее оформленным (чем бестелеснее — в смысле любого тела, — тем неизменее, а значит, истиннее), то абсолютно истинное абсолютно же лишено телесности и оформленности.

Что, неизвестно, как это называется? Это не просто Ничто любимых Пиамой Павловной экзистенциалистов и Nihil ненавидимых ею нигилистов… Нет, это нечто покруче. Это Иное. То есть некое находящееся выше Творца непроявленное благо с его эманациями. Но тогда ясно, в чем идеал спасения. Он не в полноте бытия в условиях попранной смерти, а в «блаженном небытии». Ясно и что такое «блаженное небытие». Это растворение в Пустоте, которое и есть единственное совсем бестелесное и потому истинное.

Спросят: а почему бы нет? Отвечаю: абсолютно правомочное возражение.

Я никоим образом не собираюсь дискредитировать такой тип воззрений. Я только хочу оговорить, что это один из типов воззрений. Один из типов, а не истина в последней инстанции. Что у этого типа воззрения есть научное имя. Это называется эманационизм. Его действительно пропихивали греки, опираясь на близких Пиаме Павловне Платона, Плотина и Порфирия.

А противостоял этому креационизм, в котором отрицалось что-либо, находящееся выше Творца.

Христианство (как и иудаизм, и ислам) развивалось в борьбе между эманационизмом (и вправду греческим по преимуществу) и креационизмом (по преимуществу и впрямь иудейским).

И не эманационизм или креационизм дооформили христианство, а парадоксальный, тончайший, противоречивейший синтез одного и другого.

Теперь, почитав П. П.Гайденко, мы видим, что не от хилиазма должны спасать нас греки, а от креационизма. А что значит спасать от креационизма? Это значит окунать с головой в эманационизм.

Я не хочу уравнивать Плотина с Маркионом, а неоплатонический эманационизм с ликвидационным гностицизмом. Но слишком уж, как мне кажется, ясно, что эманационизм гораздо ближе к гностицизму, чем креационизм. И что система рассуждений, построенная Пиамой Павловной в ее крайне интересном докладе, — это ОСУЖДЕНИЕ ГНОСТИЦИЗМА НА УРОВНЕ ДЕКЛАРАЦИИ И ДРЕЙФ В СТОРОНУ ГНОСТИЦИЗМА НА УРОВНЕ РЕАЛЬНО СДЕЛАННЫХ ПОСТРОЕНИЙ.

Ведь что по сути сказано? Что противник (да-да, противник, а не исследуемый феномен!) — и хилиаст, и гностик (вопреки несовместимости одного и другого!). А дать силы противостоять противнику должна именно та греческая философия, которая адресует к спасительности Иного.

То есть к эманационизму, а не креационизму.

То есть к тому, что во все века обеспечивало дрейф в сторону гностицизма.

Это интеллектуальная игра. По сути — игра без правил. Это игра, цель которой — замутнение сути интеллектуальной и политической борьбы, ведущейся человечеством на протяжении тысячелетий.

Что ж, попробуем обнажить эту сокровенную суть.

Глава III. Учиться «плотинизму»

Пиама Павловна Гайденко призывает искоренителей хилиазма учиться у Августина Блаженного, который, в свою очередь, учился у Платона и Плотина…

В психологии подробно разобрано все, что связано с запрограммированностью сознания, — как явной, так и неявной. Видимо, в сознании большинства советских философов есть что-то от такого неявного программирования, ибо слишком уж этот призыв напоминает пресловутое «учиться коммунизму». Теперь, конечно, учиться надо не коммунизму, а антикоммунизму, точнее, антикоммунизму метафизическому, то есть антихилиастичности. А если еще точнее, то учиться надо не коммунизму, а «плотинизму»… Сказали бы уж сразу, что гностицизму. Ан нет! Не только не говорят ничего подобного, но и, скрещивая противоестественным образом хилиазм и гностицизм, доводят наших новообращенных вообще и интеллектуально-любопытных новообращенных в особенности до специфического ментального состояния, хорошо знакомого тем, кто занимался так называемыми «когнитивными ловушками» (а также «сшибкой стереотипов» etc).

И что прикажете делать? Как что? Помогать из этих ловушек выбираться. Замутнению всего и вся можно противопоставлять только прояснение, не правда ли? А для этого надо неторопливо разбираться в сути предлагаемого.