Калигула - Зигфрид Обермайер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я слышала, что в Риме статуям отбивают головы, чтобы заменить их на императорские.
— Я тоже об этом слышал, но думаю, что это только слухи. Калигула просто высоко ценит греческое искусство, как большинство римлян. Давай побеседуем о чем-нибудь другом. Как поживает Петрон? Отец пока не выгнал его?
— Об этом я бы как раз не хотела говорить. Далеко до твоего дома?
— Еще несколько шагов, и мы на месте.
Домовладелец сдержал обещание. Окно украшала герань, а в старом кувшине с отбитой ручкой красовались какие-то цветы. Ждал их и накрытый стол: в простые глиняные миски были разложены сушеные фрукты, стояло кислое молоко и разделанная птица. На пол хозяин поставил корзину со свежим хлебом и высокий кувшин с вином. Сабин потер руки:
— Что ты скажешь при виде этой роскоши? Ты голодна?
Елена посмотрела по сторонам:
— Хорошо, что ты придумал снять комнату. Здесь мы сможем спокойно поговорить, и мне не придется все время оглядываться и бояться, что кто-нибудь меня узнает.
Сабин наполнил кружки вином.
— Наверное, в Эпидавре, ты и представить этого не могла? — спросил он.
— О чем ты?
— Что однажды в Эфесе ты окажешься моей гостьей, будешь сидеть со мной за одним столом.
— Должна тебе признаться, Сабин, что тогда не приняла тебя всерьез. Я думала, что ты завлекаешь девушек своими голубыми глазами, хватаешь то, что идет в руки. Теперь, когда ты приехал сюда из-за меня, я сожалею об этом.
Сабин взял хлеб из рук и попытался притянуть ее к себе. Она не поддалась, уперевшись руками ему в грудь.
— Это ничего не меняет. Я замужем и твоей быть не могу.
Сабин отпустил женщину.
— Давай сначала поедим.
Но, похоже, у Елены не было аппетита. Она раскрошила хлеб между пальцами, вяло пожевала куриное крылышко, откусила кусочек фенхеля и положила плод обратно. Сабин же так увлекся трапезой, что не сразу заметил, как мало ела его гостья.
— Тебе не нравится?
— Нет-нет, нравится. Все очень вкусно, но я не голодна.
Он поднял кружку:
— Тогда, может, выпьешь вина?
Елена послушно поднесла свою кружку к губам и сделала маленький глоток.
— Я хочу тебе кое-что сказать… — робко начала она.
Сабин вытер губы.
— Смелее! Расскажи мне, что у тебя на душе, — попытался он ее ободрить.
— Ты был свидетелем моих жертвоприношений Артемиде, и я назвала тебе причину.
— Ты хочешь ребенка…
— Да, но все просьбы к богине бессмысленны.
— Бессмысленны? Как это понимать? Ты бесплодна?
— Надеюсь, что нет. Они бессмысленны, потому что… потому что…
Елена опустила голову и тихонько заплакала. И Сабин погладил ее по волосам.
— Ты уже начала, договаривай, тебе станет легче.
Елена собралась с силами:
— Почему бы тебе об этом и не знать. В конце концов, не я должна стыдиться. Итак, бессмысленно просить Артемиду о ребенке, если муж не в состоянии произвести потомство.
— Не в состоянии? — озадаченно переспросил Сабин. — Чего ж ему не хватает? Из него сделали евнуха?
Елена невольно рассмеялась.
— Нет, все необходимое у моего супруга есть, но женщины его не привлекают. Почти каждый вечер он пьет со своими друзьями, и с ними все время проститутки — и женщины, и мужчины. Петрон, похоже, предпочитает последних.
Сабин покачал головой.
— Я знаю римлян, которые тоже больше любят мужчин, но у них есть дети.
— Он пытался, — вздохнула Елена. — По крайней мере сначала, но из этого ничего не получилось. Я долго думала, сказать ли его отцу, но так и не решилась. Конечно, они все считают виноватой меня, и я не могу больше выносить взгляды его родителей. Как только мы встречаемся, они сразу смотрят на мой живот, а лишь потом приветствуют меня. Петрон неплохой человек, не сильно ограничивает мою свободу, но ему нельзя было жениться.
Сабин громко рассмеялся, поперхнулся и осушил свою кружку.
— Извини, я смеюсь не над тобой, а над всей этой запутанной историей. Как часто я завидовал Петрону, проклинал его в мыслях, и теперь слышу, что ты живешь рядом с ним девственницей.
— Почти так…
— В нашей власти изменить это обстоятельство…
Елена замолчала, отхлебнула вина, посмотрела на Сабина долгим взглядом и тихо сказала:
— Тогда, в Эпидавре, ты был прав, когда говорил, что нельзя выходить замуж за друга детства. Это все равно что брать в мужья брата. Но что я могла сделать? Если бы родилась мужчиной, могла бы в крайнем случае уйти из семьи, пробиваться в жизни без помощи родителей. Но как поступить девушке? У нее есть только две дороги — повиноваться или стать проституткой.
— Ты права, Елена, но Фортуна была к тебе благосклонна, ведь теперь у тебя есть я.
Она не очень сопротивлялась, когда Сабин усадил ее к себе на колени и поцеловал. Он почувствовал, как тело женщины, сначала такое напряженное, стало мягким и податливым, и Елена со всей страстью ответила на его поцелуй. Молодой римлянин поднялся, чтобы задвинуть засов и закрыть ставни. Комната погрузилась в мягкий полумрак, и Елена, сняв одежду, прошептала:
— Я хочу этого. Пусть это произойдет.
Когда глаза привыкли к темноте, Сабин смог разглядеть ее стройное белое тело, увидел блеск в широко раскрытых глазах, которые спокойно смотрели на него. Тело юноши пылало огнем, содрогаясь от нетерпения, но он заставил себя успокоиться, опустился перед Еленой на колени и, едва касаясь губами ее обнаженного тела, покрывать его нежными поцелуями. Кончиками пальцев он ласкал ее грудь, живот, медленно спустился к лобку, но, ощутив легкое сопротивление, не стал проявлять настойчивость, терпеливо выжидая, когда тело женщины проснется, наполнится желанием. И вот она положила руки ему на плечи, прижалась к нему животом. Щеки ее пылали. Елена прошептала:
— Я хочу тебя, Сабин, любимый, сейчас, сейчас…
Этого мгновения Корнелий Сабин так долго ждал, так долго молил о нем всех богов! За все время в Эфесе он не прикоснулся ни к одной женщине, чем навлек на себя шутки других трибунов. Семя его, переполнив чрево Елены, блестело теперь на ее животе и бедрах.
Он тихо засмеялся:
— Сберег для тебя, любимая. И надеюсь, что это не все. Мы отметим наш праздник любви сегодня еще не один раз. Можешь благодарить за это Артемиду.
Елена блаженно раскинулась на постели и улыбалась:
— Вот как это бывает… — произнесла она слабым голосом.
— Да, так это может быть, любовь моя. Тебе пришлось Долго ждать.
— Петрон — жалкое подобие мужчины, бесстыдный развратник, — это прозвучало почти весело.
— Он не должен был жениться на тебе. Теперь ты знаешь, чего он тебя лишает.
— Он такой, какой есть, и этого не изменить.
Сабин засмеялся:
— К счастью, любовь моя, к счастью. Я не хочу тебя ни с кем делить.
Елена, которая в этот день стала настоящей женщиной, чувствовала себя в гармонии с природой и настолько довольной жизнью, что была не в состоянии думать о будущем, полностью отдаваясь своей страсти.
То, что Сабин сотворил с ее телом, было для нее открытием и все же казалось таким естественным, как еда и питье, сон и пробуждение. Его поджарое тело, терпеливая ласка, взгляд веселых голубых глаз — все это стало вдруг таким близким и знакомым, будто давно являлось частью ее жизни.
Тяжело дыша, они оторвались друг от друга; наслаждаясь сладкой усталостью, Сабин положил руку на блестящий от пота живот Елены.
Вдруг комната наполнилась светом. Сабин возмущенно выпрямился, посмотрел в окно и весело рассмеялся. Лошадь заскучала, гуляя по лугу, и решила полюбопытствовать, что творится в доме, толкнув головой ставни. Она потянула носом воздух, вздохнула и снова ушла прочь.
Елена тоже развеселилась:
— Лошадь так возмутило то, что здесь происходит среди белого дня, что она даже вздохнула.
Сабин закрыл ставни на крючок.
— Но сначала она принюхалась и, возможно, подумала: «Здесь пахнет человеческой любовью — отвратительный запах. Аромат жеребца куда приятнее».
— Кому что нравится.
Сабин поцеловал ее в плечо.
— Мне нравишься ты. Я люблю тебя, Елена.
— Чем это кончится, Сабин?
— Все только началось. Ты будешь и дальше приносить жертвы Артемиде, а я ждать тебя здесь. На твою служанку можно положиться?
— Клония всегда заботилась обо мне. В доме она единственный человек, которому я доверяю. Правда, ей не по нраву то, что я делаю, но она ведь женщина, любила мужчин, рожала детей — и должна меня понять.
— Ты любишь меня, Елена?
Она закрыла глаза, будто в раздумье.
— Дай мне время, Сабин. Мне надо во всем разобраться. Если подумать, сейчас ты единственный мужчина, которому я благодарна. На отца я злюсь из-за того, что он отдал меня Петрону, а Петрон вообще не мужчина, которого может любить женщина. Правда, по закону он является моим мужем, но волей богов им стал ты. Возможно, это ответ Артемиды на мои жертвоприношения. Она, конечно же, знает, что рядом с Петроном я никогда не забеременею, даже если каждый день буду жертвовать ей быка. Поэтому она свела нас вместе, как свойственно богине, которая отвечает за любовь и потомство.