Доля правды - Зигмунт Милошевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он быстренько просмотрел сервис и конечно же ничего не нашел. Громко выругался: раненой ладони было не по нраву стучать по клавиатуре, жгучая боль распространялась до самого плеча, что имело свои плюсы — не позволяло ему погрузиться в дремоту или несущественные раздумья.
Шевели мозгами, Теодор, торопил он себя, «Тревога» — нет, но ведь существуют и другие подобные места. Стал искать. В TVP это называлось «Твоя информация», в Радио-Зет — «Инфотелефон», но и то и другое ничего не дало. А существуют ли какие-нибудь информационные блоги, подумал он и приуныл от одной мысли, что придется погрузиться в пучину «Твиттера» и «Фейсбука». Заглянул еще раз на канал TVN24, у которого также была сеть осведомителей — сервис назывался «Контакт-24». Был он организован лучше остальных, любой пользователь мог там вести свой блог, редакция просматривала записи, самые интересные попадали на главную страницу, их даже использовали на телевидении, что специально оговаривалось. В свою очередь, новости сервиса соответствующим образом отмечались тэгами и указывалось, информация каких пользователей легла в основу сюжета.
Принимая во внимание именно этот факт, он начал читать все связанные с его делом новостные сюжеты, начиная с самого старого — об обнаружении тела Будниковой. В Сандомеже на рассвете, бла-бла-бла, исторический город, труп под стенами Старого города, загадка, достойная отца Матеуша, бла-бла-бла. Их было много — тех, кто приложил руку к рождению этого хаотического текста. Sando69, KasiaFch, OlaMil, CivitasRegni, Sandomiria…
Твою мать!
Одним из упомянутых был пользователь с ником пеката.
Шацкий щелкнул, вошел на его страницу. Десять записей, все касались сандомежских убийств. Возле каждой стояла пометка, что ее использовали как в «Контакте-24», так и в телепрограмме. Короткие, написанные сухим, доступным языком, они несли в себе самую существенную информацию.
Первая запись от 15 апреля звучала так: «В Старом городе, в Сандомеже, у здания синагоги найдено обнаженное тело зверски убитой женщины с перерезанным в нескольких местах горлом».
Впиваясь взглядом в экран, прокурор Теодор Шацкий почувствовал, как сердце начинает бешено колотиться, — еще минута, и он позовет сестричку, а та, по всей видимости, удивится, ведь датчик под рубашкой на своем месте. Его реакция была вызвана не столько содержанием записи и даже не ником автора, сколько временем публикации.
Он хорошо помнил, когда позвонила Мищик и попросила его как можно скорее явиться на Еврейскую. Клара тянула в постель, а до этого он стоял возле окна и наблюдал, как занимающийся рассвет разгоняет темноту и в ней проступают первые очертания предметов — признаки наступающего дня. Да и Мышинский почти также описал момент, когда обнаружил мертвое тело. Даже с поправкой на туман все это происходило, когда только-только стало светать.
Он проверил. 15 апреля 2009 года солнце в Сандомеже взошло в 4.39.
Запись в «Контакте 24» появилась 15 апреля в 4.45. Это означало, что ее автором был либо убийца, либо один из тех, кто изначально участвует в следствии. Или и то и другое. Еще вчера он пришел к убеждению, что знает убийцу, что им должен быть кто-то, с кем он сотрудничает, с кем ежедневно пьет кофе, просматривает документы и планирует, что нужно сделать на следующий день. Но хотя он и принимал во внимание такой вариант, подтверждение гипотезы вызвало у него отчаянное сердцебиение.
Необходима информация от Мышинского, надо позвонить Кузнецову. Но прежде всего нужны выписки из архивов. Позарез.
4Очаровательная сотрудница келецкого филиала Института национальной памяти, один к одному мини-мишлен[149], округлости на округлостях, но ни одной лишней, подкатила доверху заваленную документами тележку, дружелюбно улыбнулась и принялась выгружать папки на стол. Папкам, казалось, конца не будет.
— Вы уверены, что всё это для меня?
— Процессы «проклятых солдат» в сандомежском повяте, 1944–1951 годы, так?
— Абсолютно точно.
— Тогда наверняка это всё для вас.
— Простите, я хотел только убедиться.
Она бросила на него леденящий взгляд.
— Послушайте, я здесь работаю семь лет, на этих «проклятых» сделала диплом, кандидатскую и докторскую, накропала десятка полтора статей и две книжки. И как раз эти папки я могу снять с полки с завязанными глазами.
Ему вспомнился скабрезный, хотя и страшно уморительный анекдот про завязанные глаза, и он улыбнулся своими.
— И предупреждаю, если начнете мне тут травить про завязанные глаза, забираю папки, вас отсюда выпроваживает охрана, а в следующий раз вам придется прислать сюда своего полномочного представителя. На вашу шовинистскую, сексистскую кодлу никакая научная степень не действует, и надо кием лупить по морде и яйцам, чтобы вколотить хоть чуточку культуры в вашу пустую башку. Однако чем я еще могу вам помочь?
Он лишь покачал головой, боясь себя выдать. Теперь он отдал бы все на свете за номер ее телефона — так действовал на него подобный темперамент. Ассистентка гневно взглянула на него, развернулась и зашагала прочь, демонстративно покачивая бедрами.
— Секундочку! Я бы еще хотел…
— Бог свидетель: если речь пойдет о номере телефона или подобных вещах…
— Наоборот. Речь пойдет о ваших знаниях.
Он вытащил из записной книжки листочек с интересующими его фамилиями и протянул бумажку этой молодой представительнице слабого пола.
— Будникова, девичья фамилия Шушкевич, Шиллер, — читала она вслух, потом на мгновенье прервалась и подозрительно посмотрела на него. — Вильчур, Мищик, Соберай, девичья фамилия Шотт.
— Вам что-нибудь говорят эти фамилии?
— Не все.
— Но хотя бы некоторые?
— Естественно. Неужто мне и в самом деле нужно сделать себе на лбу наколку с научными степенями или срезать титьки, чтобы кто-либо из вас, великих мужей-историков, отнесся ко мне серьезно?
— Было бы непоправимой потерей…
Она взглянула на него, как мясник на тушу.
— …обезобразить лоб, за коим скрывается столь проницательный, аналитический ум.
5— Вы еще на проводе, пан комиссар?
— Да.
— Прошу прощения, что это так долго продолжалось, пришлось все проверить в отделе информатики.
— Понял.
— Так вот, каждое сообщение пользователя пеката было послано с IP-адреса, являющегося SMS-шлюзом[150] сети Orange[151].
— То есть кто-то пользовался интернетом с флешкой?
— Не думаю, поскольку сообщения высылались с браузера Skyfire[152], использующего операционную систему Symbian.
— Что означает…
— Это означает, что кто-то делал снимки телефоном Nokia, с телефона же соединялся с «Контактом», в телефоне писал текст и с телефона его высылал.
— Понял. Дадите мне эти номера, чтоб я их проверил в Orange?
— Конечно.
— Олег, не в службу, а в дружбу, ты же ведь знаешь, как оно бывает. Последний раз, клянусь.
— У тебя два раза на неделе последний раз! Ты что, не можешь хоть раз, один-единственный раз сделать всё по-человечески? Прислать заявку с печатью и ждать ответа. Чтоб у меня было подтверждение, какое угодно, чтоб в управлении могли сказать: о да, комиссар Олег Кузнецов из полиции на Вильчьей тоже присылает нам официальные заявки.
— Ну, знаешь! Родственнику и такие слова!
— Какие же мы родственники?
— А кто свояченица двоюродной сестры моей жены?
— И ты это называешь родственниками?
— Ну хорошо, появилось у тебя уже что-нибудь на мониторе?
— Самому не верится, что я это делаю. Ладно, слушай… все было выслано с номера 798 689 459, это телефон с картой предоплаты, куплен 24 марта где-то в Кельцах, только не в салоне, точных данных у меня нет. Номер редко регистрировался в сети, всегда с приемопередающей станции номер 2328 в Сандомеже, которая находится… минутку… на водонапорной башне на Школьной. Владелец пользуется телефоном Nokia Е51, это популярная модель, купить можно где угодно.
6Он остался верным своему решению, отказавшись от болеутоляющих, но по пути из больницы в прокуратуру велел таксисту остановиться возле магазина «Кабанос» и запасся небольшой бутылочкой «Джека Дэниэлса». Чем не болеутоляющее? Чем не расслабляющее? Да и с дозировкой не ошибешься, не то что с кетоналом. В кабинете он первым делом налил в кружку и почти залпом опрокинул припахивающий гарью виски[153]. О-о-о! В этом он нуждался несравнимо больше, чем в отдыхе за казенный счет в сандомежской больнице.
Шацкий вытащил из сейфа папку с документами (его «глок» временно находился в камере хранения полицейского участка) и разложил их перед собой на письменном столе. Он был убежден, что где-то в них прячется ответ на вопрос, кто убил трех человек, кто вот уже две недели водит его за нос и кто чуть было не угробил его в этих чертовых подземельях. Нелегко было изгнать из сознания вчерашние картины, и это, решил он, очень хорошо, поскольку только вчерашняя драма не была срежиссирована специально для прокурора Теодора Шацкого.