Том 12. Лорд Дройтвич и другие - Пэлем Вудхауз

— Довести меня…

— Неважно, Дэрек! — Джилл потрепала его по руке. — Теперь все кончено. Это очень забавно, а?

— Забавно!

— Пойдем, потанцуем? Слышишь, как раз начинается новый танец!

— Я не желаю танцевать!

— А я, — Джилл поднялась, — желаю! Я так счастлива, что просто не могу сидеть спокойно. Прощай, на всякий случай, если больше не встретимся. Приятно было повидаться после долгой разлуки. А ты не изменился. Ну, совсем!

Дэрек смотрел, как легко она пробежала по проходу, вспрыгнула на маленькую лестницу, ведущую на сцену, и затерялась в круговороте танца. Он потянулся за сигаретой, открыл портсигар и обнаружил, что тот пустой. И Дэрек рассмеялся жестким байроническим смехом — пустота показалась ему символичной.

Не найдя сигареты, Дэрек отправился на розыски единственно знакомого ему тут человека, одолжить у него сигарету, и через несколько минут розыска наткнулся на Фредди в темном углу, вдали от суетной толпы. Фредди был совсем другим, чем тот, который вернулся в ложу после беседы с дядей Крисом. Привалившись к декорации, он запрокинул голову, и его изумленное лицо сияло счастьем. Он был так погружен в свои мысли, что даже не заметил подошедшего Дэрека, пока тот не заговорил:

— Фредди, сигаретка найдется?

— Привет, старичок! — Фредди оторвал взгляд от потолка. — Сигаретка? Конечно есть. Сигаретка… Где же они у меня? А, вот!

Он протянул свой портсигар Дэреку. Тот мрачно вытянул сигарету, находя ликование друга поистине несносным.

— Послушай, Дэрек, случилось что-то невероятное! Ты в жизни не догадаешься! Короче говоря, я женюсь! Женюсь, старичок! Ну, ты меня понимаешь — я, то есть, женюсь!

— Уф-ф! — угрюмо буркнул Дэрек, хмурясь над сигаретой.

Фредди посматривал на него с удивлением. Друг не захлебывался от восторга, а ему хотелось бы, чтобы тот выказал побольше энтузиазма.

— Сам не могу поверить. Спохватившись. Дэрек вспомнил о манерах.

— Поздравляю, — пробурчал он. — Я с ней знаком?

— Пока нет, но скоро познакомишься. Она из этой труппы, в хоре поет. Нелли Брайант. Потрясающая девушка. Скажу больше — высший класс. Тебе она понравится, старик.

Дэрек смотрел на него в изумлении.

— Господи Боже!

— Странно, как все оборачивается, — продолжал Фредди. — Оглядываясь назад, я, конечно, вижу, что она всегда мне очень нравилась, но чтобы жениться… Это мне и в голову не приходило, если ты меня понимаешь. Мы с ней были хорошими друзьями, но мне и не мерещилось, что она прельстится таким субъектом, как я. Мы просто общались, болтали, то-се… Развлекались, и тому подобное. А потом, сегодня вечером, на меня такая тоска напала, тоже ведь нахлебался гадостей за последнее время. А Нелли вела себя так мило, так терпеливо. Утешала меня и… и… ну, сам понимаешь. У меня будто пелена с глаз упала, ясно? Я точно заглянул себе прямо в душу и сказал: «Фредди, старичок, что творится? А не упускаешь ли ты свое счастье?» И, честное слово, услышал: «Упускаешь». Она такая добрая! Я тоскую, горюю, то-се, жизнь ведь такая западня, такая иллюзия, а она меня утешает, и вдруг, смотрю, мы целуемся! А глаза у нее — это надо видеть, и рядом никого нет. Короче, старик, я и сказал: «Давай поженимся!», а она отвечает «Когда?» Вот так все и получилось, если ты меня понимаешь. Теперь надо галопом скакать за лицензией. Оказывается, это нужно, если хочешь обтяпать дельце быстро и успешно. А уж потом — ого-го! — и за священником! Как посмотришь, хорошо все склеилось, ей-богу! Счастливый я человек. Самый счастливый в мире, то-се…

В этом месте своего несколько бессвязного повествования Фредди приостановился, подумав, что, пожалуй, он не дает другу и слова вставить.

— Ты прости меня, что я так разболтался, ладно? — сказал он. — Я ведь никогда не встречал девушки, которая взглянула бы на меня второй раз. Но я только что подумал, что, пожалуй, слишком распространяюсь о своих делах. Теперь твоя очередь. Присаживайся, как говорят в романах, и расскажи мне про себя. Ты, конечно, уже повидался с Джилл?

— Да.

— Теперь все в порядке, а? Ну и прекрасно! Устроим двойную свадьбу, а, что? Хорошая мысль! Может, Божий служитель и скостит малость, сделает работу за полцены!

Отшвырнув окурок, Дэрек растоптал его. Наблюдатель проницательнее Фредди уже давно бы разглядел, что он совсем не похож на счастливого и удачливого поклонника.

— Мы с Джилл не женимся.

Тупое недоумение овладело Фредди. Он даже не поверил, что правильно расслышал. Действительно, тогда, во мраке, он предрекал дяде Крису, что по своей независимости Джилл, пожалуй, откажет Дэреку, но всерьез в это не верил. А теперь, на волне счастья, это представлялось просто немыслимым.

— Ах ты, черт! — вскричал он. — Она что, тебе отказала?

Сомнительно, чтобы гордость Андерхиллов позволила Дэреку ответить «Да», если бы Фредди даже спросил по-другому. Жестокая же прямота сделала ответ невозможным. Ничем Дэрек не дорожил больше, чем собственным достоинством. Признаваться открыто, что хоть кто-то в мире отказал Дэреку Андерхиллу, было выше его сил.

— Нет! — огрызнулся он. — Просто мы оба поняли, что наш брак невозможен. Почему ты не сказал, что Джилл поет в хоре?

Рот у Фредди медленно приоткрылся. Душа у него была преданная, и уже много лет — считай, всю жизнь — он смотрел на Дэрека снизу вверх, и потому не хотел поверить, что слова эти что-то значат. Если так, то… честное слово, это же подлость! Элджи Мартин все-таки прав. Дэрек просто…

— Ты не хочешь сказать, старик, — почти умоляюще проговорил Фредди, — что раздумал жениться на Джилл из-за того, что она хористка?

Отведя глаза, Дэрек насупился. Фредди-инквизитор нравился ему не больше, чем Фредди-жених. Его гордость оскорбляло, что он вынужден давать объяснения человеку, которого всегда лишь надменно терпел, считая достаточно милым, но все же полным ничтожеством.

— Мне приходится проявлять благоразумие, — проронил он, раздражаясь еще больше оттого, что неблагородство проявляется все очевиднее. — Ты же сам понимаешь, что это значит — фотографии во всех газетах… новость сообщат в Англию… все прочитают, неправильно поймут… Нужно и о чести подумать… Нельзя же, в конце концов…

Голос его утих, на минуту наступило молчание. Потом добродушное лицо Фредди скривилось от несвойственного ему презрения. Второй раз за вечер пелена спала с его глаз. Как и Джилл, он увидел Дэрека таким, каким тот был на самом деле.

— Ах, вот оно что! — сказал он. — Да-а! А я-то тебе поклонялся, как не знаю кому! Смотрел на тебя снизу вверх, хотел стать похожим на тебя. Господи милостивый! Если ты такой, я рад, что мы непохожи. Теперь проснусь среди ночи, подумаю, до чего ж я непохож на тебя, и похлопаю себя по спине. Ронни, оказывается, был совершенно прав. Добрый старый Ронни не раз объяснял мне, какой ты есть, а я, кретин, пытался его разубедить. Нет, вылитая мамаша! Нечего стоять столбом, сейчас мы с тобой расстанемся. А если когда встретимся, не утруждайся заговаривать со мной, я не отвечу. Надо и о чести подумать.

Едва Фредди закончил свою речь, как появился дядя Крис, разгоряченный и взъерошенный после танцев с миссис Пигрим. Он суетливо подскочил к ним, избавляя Дэрека от необходимости отвечать бывшему другу.

— Андерхилл, дорогой мой друг! — приветливо начал дядя Крис, вцепляясь в его рукав. — Ну, как?..

И оборвал фразу, потому что Дэрек, рывком высвободив руку, быстро зашагал прочь. Ему не хотелось проигрывать сцену сызнова еще и с дядей Крисом. Он желал остаться один и отстроить — болезненно, трудолюбиво — руины своего достоинства. Для гордости Андерхиллов выпал неудачный вечерок.

— Что такое? — недоуменно повернулся дядя Крис к Фредди.

— Я скажу вам, что! — закричал Фредди. — Этот болван не хочет жениться на бедняжке Джилл! Он передумал, видите ли! Все кончено!

— Кончено?

— Да.

— Да?

— Да, да и да! — заверил Фредди. — Он боится за свою проклятущую карьеру, если женится на хористке.

— Дорогой мой мальчик, — начал дядя Крис, — дорогой мой мальчик… Это же нелепо… Конечно, если б я поговорил с ним…

— Пожалуйста, если желаете. Лично я не стану разговаривать с этим типом, хоть приплатите мне! Но толку не будет, зачем же стараться?

Дядя Крис медленно проникался масштабом катастрофы.

— Значит, ты имеешь в виду?..

— Все кончено!

С минуту дядя Крис стоял неподвижно. Потом судорожным рывком распрямил спину, мертвенно побледнел, но бойко и живо дернул себя за усы.

— Morituri te salutant![59] — произнес он. — Прощай, Фредди, мой мальчик!

— Куда это вы?

— В атаку!

— То есть?

— Я иду, — твердо проговорил дядя Крис, — на розыски миссис Пигрим!

— Господи!