План номер ноль - Герман Анатольевич Горшенев

но пока руну я не отзывал. Хотел взглянуть на него днём, при свете. Одно дело ночное зрение, а другое — это когда мост засияет под лучами игг-древа.

Сложилось много обстоятельств. Надо не спать, иметь ночное зрение, любить смотреть в небо, а самое главное, быть летуном. Не летать, а именно быть летуном, иначе тебе никогда не понять. Как рыбообразные, Шторм на Палубе и иже с ним пиратская братия имели чувство воды. По незаметной ряби на поверхности, запаху, по едва изменившемуся цвету и тысяче невероятных мелочей увидеть суть.

— Воздух! — Заорал я во всю глотку и зашвырнул вскакивающей подруге мыслеобраз.

— Подъём! Летят! Бу, бу, бу! Хрым,хрым, хрым! — Начала она орать на едином, переходя на местное наречие, чтобы все поняли.

Я вскидывал Дефендер, а наёмница свой штурмовой комплекс. Точность у пистолета на такой дистанции смешная, зато у моего позолоченного ствола был переводчик огня на короткие очереди, а пули летели гораздо дальше, чем дистанция прицельного огня. По крайней мере — это самое скорострельное и дальнобойное, что можно по-быстрому.

Это были те самые крылатые, которые терроризировали степняков в соседнем круге. В гранатомете подруги было шесть зарядов. Не самопалы, которые ходили у Вепря и мастерил Агей, а настоящие. Бум, бум, бум, бум, бум, бум, нереально быстро отбила подруга в небо гранаты из подствольника. Светящиеся точки улетели куда-то в высоту и начали падать. Крылатые шли грамотно, используя складки местности и вывалились бы нам на головы, не пойми я что на нас нападут с неба. Ба-бам! Грохнули все гранаты одновременно, почти перед носом стаи, в нескольких метрах. В подствольнике были осколочно-фугасные, зажигательные, вспыхнувшие яркой вспышкой и даже кумулятивный, черканувший в сторону яркой линией, но все заряды имели осколки и подрыв взрывчатки. Подруга ухитрилась синхронизировать момент падения и подлёт стаи.

Каждая граната имела связь с симбионтом и взорвалась в лучшей точке траектории. Я б так быстро не придумал, но она — совершенно другое. Вот что значит боец, натасканный лучшими волкодавами религиозного братства. Гранаты были отстреляны с разными траекториям, а взорвались одновременно, перекрыв область подлёта. Никого не убило, но грохнуло и пыхнуло прямо перед носом у подлетавших крылатых прямо от щедрот. Вниз начали парить перья, а летуны ушли на второй заход, кинув в нас шипами по площадям и убив одного из тауро. Он, наверное, был единственной спокойно стоящей целью, которая не металась из стороны в сторону, а флегматично жевала травку, вот получил сразу четыре стрелы, пробившие тушу насквозь и цокнувшие о камень, выбивая искры.

Вся схватка заняла секунд пять. Воздушный бой — он всегда скоротечен, но у нас появились раненые от брошенных неприцельно шипов и пары рун. Будь у летунов ещё несколько секунд спокойной жизни, могли бы появиться и трупы. Пока крылатые делали разворот, у нас было несколько секунд на всё про всё.

Чтобы защититься от удара с неба, нужно либо в это небо что-то хорошенько пульнуть, либо иметь крышу над головой, желательно в несколько слоёв армированного пластобетона.

— Пошли, а ну пошли! Воздух, — заорал я.

Мою команду, конечно, дословно не поняли, но антураж способствовал.

— Бу-бу, чах, махач, бабач малату беста! — заорала подруга на местном наречии.

Не ручаюсь, что расслышал правильно, но не до лингвистики было. В ход пошли пинки и тычки. Я сдёргивал людей и гнал единственное место, которое могло выполнить роль бункера. Это, конечно, наш хладонитовый мост. Под ним уже собрались целые сугробы. Воздух, двигаясь около моста, вихрился и образовывали снежинки, которые потом оседали. Мы были недалеко, но так, чтобы не особо ощущать холод, идущий от ажурной конструкции.

«Пошли, пошли», — орал я, подпихивая народ. Подруга выхватила штурмовой комплекс и била тройками в чёрное небо. У неё тоже было ночное зрение, а Суворов, хотя и укороченная версия, не ровня простому пистолю. Не знаю, попала ли в кого-то из крылатых, но градус суеты поддержала. Про точность не скажу, но пули, даже из укороченного Суворова, сохраняют свою убойную силу на несколько километров. Наемница умела и любила стрелять, поэтому несколько попаданий наверняка подарила.

Крылатые ушли на второй заход, но перед тем, как напасть, в высоте мелькнул быстрый силуэт. Это хотели осмотреться с помощью разведчика, что дало нам ещё несколько секунд на бегство. Шипы и несколько рун, выпущенные неприцельно, по площадям, не нанесли радикального урона, но уже появились первые раненые.

Второй удар начался тогда, когда последних раненых втянули под арку моста и мы забились как можно дальше, оставляя как можно меньше возможностей для удара с неба.

Все бежали под мост, прорывались сквозь сугробы и забивались как можно глубже, наплевав на холод. Нас было отлично видно через прозрачные арки моста. Одна из птиц села на мост, прямо над моей головой, грохнув ногами о прозрачный минерал, и, словно чувствуя, кто здесь главный заводила, широко улыбнулась. Это был крепкий мужик с крыльями на спине и очень недружелюбным взглядом. В руке появился огненный меч, через мгновение ударивший в мост. Пошли трещины, а потом в бок крылатого воткнулся топор. Действо скрылось, а обзор мне закрыло льющейся кровью. Затем действие сместилось на пару метров ниже. Крылатый был очень не из простых работяг. Рана затягивалась на глазах, а шестирукий, у которого уже не было конечностей с одного бока, полетел на прозрачный настил моста от сильнейшего удара.

Легкий прыжок крылатого завершился на груди изувеченного охранника моста, и ожившая статуя разлетелась в куски. Но со всех сторон бежали другие ожившие статуи, ещё и ещё нанося удары, а на мост падали крылатые, сцепляясь в схватке. Аборигены восторженно и с благоговейным ужасом смотрели на то, что происходило на мосту. Один за одним погибали ледяные охранники моста, но и крылатым влетало по полной. Была пара близняшек, кидавшая кинжалы, угрюмый лучник, невысокого роста, весь в шкурах и смешной мохнатой шапке, не мешавшей ему отправлять стрелы быстро и точно. К нему подключилась девушка, тоже лучница. Она была одета в нарядное платье, которое следует носить на томных вечеринках, но её стрелы летели не менее губительно.

Любовался красоткой недолго, тем более было удобно это делать через прозрачный мост снизу. Ещё пара выпущенных стрел, и спикировавший вниз и упавший на неё всей массой птицелюд разнёс статую лучницы на осколки. Один за одним разлетались охранники. На нас поглядывали, и прямо угадывалось, что вот ещё немного, и кто-то, кто под прозрачный мост забился, может