Наследственное право России: учебник - Владимир Гуреев

Предложенное решение могло бы ликвидировать неравенство наследников полных товарищей и вкладчиков, не ущемляя при этом права и интересы как самого коммандитного товарищества, так и полных товарищей, входящих в его состав.

Указанные правила не должны применяться к полным товариществам, так как у них изначально присутствует тесная личная связь между всеми участниками (полными товарищами), а сама форма юридического лица не предполагает наличие в нем лиц, в основе объединения которых лежит капитал. В случае смерти участника полного товарищества на наследников должны распространяться общие правила о необходимости получения согласия других участников товарищества для вступление в него, а при отказе в даче согласия или просто нежелании наследников вступать в полное товарищество – правила о выплате стоимости части имущества товарищества, соответствующей доли участника–наследодателя.

Еще одним достаточно важным и связанным с наследованием доли в коммерческой организации является вопрос о выплате дивидендов, причитающихся наследодателю – участнику коммерческой организации. Он не решен четким образом в ныне действующем законодательстве. Вместе с тем можно с уверенностью утверждать, что помимо получения стоимости доли (пая, вклада) к не входящим в состав участников общества наследникам должно переходить и право наследодателя на получение дивидендов на эту долю. Основным вопросом станет правильное определение даты, вплоть до которой должны выплачиваться дивиденды. Следует отметить, что на практике часто наследникам уплачиваются те дивиденды, которые начислены, но не выплачены ко дню смерти гражданина, т. е. на момент открытия наследства [71] . Однако такое решение вызывает ряд нареканий по следующим причинам.

В соответствии со статьей 1112 ГК РФ в состав наследства входят принадлежащие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности. Право на получение дивиденда применительно к наследодателям–акционерам является по своему характеру имущественным правом [72] и входит в состав наследства. Вместе с тем право на дивиденды носит общий характер, конкретное правомочие на получение которых у акционера возникает только с момента принятия общим собранием акционеров решения об их выплате (п. 3 ст. 42 Закона об акционерных обществах), и в наследственную массу должны входить как раз те дивиденды, решение о выплате которых принималось еще при жизни наследодателя.

Однако относительно данной позиции законодателя есть одно существенное замечание. Как уже отмечалось, главный признак хозяйственных обществ – объединение капиталов. Следовательно, у самого хозяйственного общества одним из ключевых является интерес в получении от его участника капитала. Даже после смерти участника (акционера) и вплоть до момента выплаты (перехода) доли его наследникам она по сути продолжает «работать» в хозяйственном обществе как минимум в течение периода, установленного для принятия наследства (пункт 1 ст. 1154 ГК РФ устанавливает 6–месячный срок для принятия наследства со дня его открытия). А это означает, что коммерческая организация извлекает прибыль, пользуясь долей участника, но с ним (а в данном случае с его наследниками) уже не делится частью этой прибыли в виде дивидендов, что, безусловно, ущемляет права наследников и ведет к необоснованному уменьшению наследственной массы.

Следует отметить, что обязательство акционерного общества по выплате дивидендов не может прекратиться в связи со смертью наследодателя, поскольку из положений Закона об акционерных обществах не следует вывод, что возникшая на основании решения об объявлении дивидендов обязанность общества по их выплате неразрывно связана с личностью акционера или указанная выплата предназначена лично для наследодателя (акционера). Следовательно, статья 418 ГК РФ «Прекращение обязательства смертью гражданина» здесь применена быть не может.

Закрепление в акционерном законодательстве лишь права, а не обязанности выплаты необъявленных дивидендов приводит к процессу, получившему название «эрозия дивиденда», что может быть охарактеризовано как снижение его значения при выборе политики (стратегии) акционерного общества.

Существует и другая проблема: на момент открытия наследства еще не известно, какую именно прибыль получит само общество и примет ли общее собрание решение о выплате дивидендов, а если примет, то каков будет их размер.

В связи с этим целесообразно было бы установить в законе норму, согласно которой дивиденды должны рассчитываться вплоть до момента выплаты (перехода) доли (ее стоимости) к наследникам, а не на дату открытия наследства. Но здесь встает вопрос: как рассчитать размер причитающихся наследникам дивидендов, решение о выплате и размере которых еще не принято? Анализируя схожую проблему, Л. И. Корчевская, высказывалась за установление обязанности хозяйственного товарищества (общества) извещать нотариуса о начисленной годовой прибыли, и уже исходя из этого нотариус «должен будет распределить дивиденды между наследниками пропорционально их наследственным долям» [73] .

Но такое решение нельзя признать удачным хотя бы потому, что размер дивидендов по закону определяет не нотариус, а общее собрание акционеров (если мы говорим об акционерном обществе) и возложение обязанности на нотариуса рассчитывать дивиденды просто нереалистично. Уместнее в данном случае говорить о том, что общество все‑таки должно предоставлять информацию о дивидендах (а не о годовой прибыли). Однако надо учитывать и то обстоятельство, что хозяйственное общество вправе принять решение о невыплате дивидендов (ст. 43 Закона об акционерных обществах). Для такой ситуации Л. И. Корчевская предлагает установить императивное правило, согласно которому общество не вправе направлять причитающуюся наследодателю прибыль на его развитие или формирование различных фондов (резервных и т. д.).

Однако наследодатель – участник хозяйственного общества обязан подчиняться законным, принятым с соблюдением установленного порядка решениям общего собрания. Если, в частности, на нем было принято решение не выплачивать дивиденды за прошедший финансовый год по тем или иным причинам, то наследодатель, равно как и все остальные участники, обязан подчиниться воле большинства. Соответственно, нет никаких оснований делать исключение и для наследников.

Таким образом, в Гражданский кодекс требуется ввести положение, закрепляющее право на получение дивидендов до момента выплаты (или перехода) доли (ее стоимости) к наследникам. Причем право на начисленные, но не выплаченные дивиденды наследники имеют во всех случаях, а право на дивиденды, решение о выплате которых еще не принято, возникает у наследников только в случае принятия компетентным органом коммерческой организации такого решения.

Несмотря на принятие части третьей ГК РФ, внесшей определенные коррективы в столь консервативную подотрасль наследственного права, главным образом, исходя из складывающихся в нашей стране рыночных отношений, тем не менее осталось еще множество неразрешенных вопросов.

Так, в настоящее время отсутствуют единые правила определения стоимости доли в имуществе, переходящем по наследству, что создает трудности на практике.

К примеру, в хозяйственных товариществах причитающаяся наследникам часть имущества товарищества определяется по балансу, составляемому на момент выбытия, т. е. доля определяется по балансовой стоимости.

Согласно пункту 2 ст. 78 ГК РФ правила определения стоимости той части имущества товарищества, которая причитается наследникам товарища, определяется по правилам, аналогичным определению стоимости части имущества при выбытии участника из полного товарищества.

В хозяйственных же обществах согласно пункту 6 ст. 93 ГК РФ выплачивается действительная стоимость доли. Ответ на вопрос, что же представляет собой «действительная» стоимость доли, возможно получить при обращении к нормам Федерального закона от 29 июля 1998 г. № 135–ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации». В частности, в его статье 7 содержится положение, согласно которому термин «действительная стоимость», употребленный в каком‑либо нормативном правовом акте, рассматривается как синоним понятия «рыночная стоимость». Следовательно, долю в обществе с ограниченной ответственностью надо рассчитывать уже по рыночной стоимости.

Если говорить о производственном кооперативе, то ни в Гражданском кодексе, ни в Федеральном законе от 8 мая 1996 г. № 41–ФЗ «О производственных кооперативах» не содержится четкой нормы, устанавливающей критерии определения стоимости пая. Диспозиция пункта 7 ст. 22 указанного Закона устанавливает: «Выплата стоимости пая или выдача другого имущества вышедшему (исключенному) члену кооператива производятся по окончании финансового года и утверждении бухгалтерского баланса кооператива, если иное не предусмотрено уставом кооператива» (в скобках отметим, применение данной статьи возможно по аналогии закона ввиду того, что пункт 3 ст. 7 данного Закона не содержит порядка выплаты стоимости пая умершего члена кооператива). Путем толкования данной статьи можно предположить, что, по всей видимости, речь идет о балансовой стоимости. Однако утверждать, что именно такой порядок определения стоимости подразумевал законодатель, достаточно сложно.