Ветер перемен. Часть первая - Александр Заречный

- А что мне сделается, товарищ полковник? - с готовностью улыбнулся я, хотя ноги, если честно признаться - гудели.

- Ну вот и отлично! - полковник нашёл глазами Виталия, - Вы как приедете, посмотрите что там в аппаратуре нужно подключить, Антон вам поможет. А мы как с Александром подойдём займёмся приведением вас в порядок. Юра, трогай!

УАЗ хрюкнул, выплюнул облачко сизого дыма и вырулил со двора комендатуры.

- Пойдём, Саша, - сказал полковник, - ты не против если я буду тебя так называть?

- Могли бы и не спрашивать, товарищ полковник! - улыбнулся я.

- Значит, договорились!

Мы пошли по абсолютно пустой улице в сторону Дома офицеров.

- Ты извини, Саша, что так получилось сегодня ночью, - повернувшись на ходу и поймав мой взгляд извинился полковник, - хотел как лучше...

- А получилось - как всегда! - неожиданно вырвалась у меня популярная присказка из моего времени и я прикусил язык.

- Как ты сказал?! - полковник даже замедлил шаг, - "А получилось как всегда"? Это как понимать?

- Ну, это как бы шутка такая, Павел Васильевич, - попытался выкрутиться я. Вот чёртов язык, бежит впереди мысли! - Часто бывает так, что надеешься, что получится хорошо, а получается не очень.

- А вот тут я могу поспорить, - не согласился полковник. - У меня редко, что идёт не так как я планировал. Иначе меня давно бы уже и на свете не было.

Он помолчал. Может вспоминал что-то из своей жизни?

- Но фраза получилась занятной, - улыбнулся он, - нужно будет запомнить. К кое-кому она точно относится.

Прошли несколько шагов молча.

- Так я что хотел сказать, - вернулся полковник к началу разговора. - Играете вы хорошо. Я бы даже сказал - очень хорошо! Вот военные песни исполняете с душой. Не так, как многие известные артисты. Я их не виню. Им сказали - они и поют. Для них это просто песня, просто слова за которыми - ничего нет. Не испытали они это, не прочувствовали. А твоё исполнение "Землянки" - это шедевр! Да-да, не смущайся! И не думай, что я ничего в этом не понимаю. Я хоть в начальники ГДО попал как бы не на своё место, просто до пенсии дослужить. Накопить жирку германского, как говорят, но в том, что касается души человека - понимаю. Поэтому мне удивительно, откуда в тебе это? Ты ведь совсем мальчишка! На вид не дашь даже восемнадцати. А поёшь, да и ведёшь себя так, как будто тебе как минимум в два раза больше!

Вот черт, и когда он успел это рассмотреть? Вот тебе и простой завклубом! Нужно будет попытаться разузнать о нём всё возможное.

- Ну такой вот уродился! - пожал я плечами. - Я вообще всё в жизни воспринимаю, как бы поточнее сказать? - близко к сердцу, что ли? Это у меня так отец говорит всегда. Он такой же. Или, наверное правильнее будет - я такой же как он.

- Отец воевал? - спросил полковник. Я заметил, что он при каждом вопросе старается заглянуть в глаза. Проверяет реакцию?

- Конечно воевал, - кивнул я на ходу. - Причём с первых дней, хотя мог не идти - бронь у него была. Он как раз после школы устроился кочегаром на грузовое судно. По Волге ходили. Его не отпускали, а он сам сбежал на фронт. Кстати, вы с ним полные тёзки, он тоже Павел Васильевич!

- Хм, интересно ! - удивлённо покрутил головой полковник. - И как дальше у него сложилось?

- Дальше железнодорожной станции не убежал, - улыбнулся я , вспоминая рассказанное отцом. - задержал патруль и сдал в комендатуру.

- Прямо как вас! - заметил полковник.

- Только там комендант адекватный попался, - продолжил я, заметив, что полковник на слове " адекватный" бросил снова быстрый взгляд на меня.

- Комендант расспросил отца и выяснив, что у него полная средняя школа направил в лётное училище на Урал.

- Так он лётчик?

- Почти. Уже летал, но в карауле в сильные морозы застудил голову, сделали операцию и нарушили что-то в вестибулярном аппарате - отец терял ориентировку в полёте. Перевели в стрелки- радисты. Так всю войну на бомбардировщике и провоевал. И уже после войны остался в авиации авиа-механиком.

- Сейчас на пенсии? - спросил полковник. - Он какого года?

- 22-го, но не на пенсии. Попал под хрущёвское сокращение авиации в 1961-м. Помните, когда Никита Сергеевич решил, что если есть ракеты, то зачем самолёты?

- Как же, помню! -посуровел лицом Павел Васильевич. - Наворотил тогда Никитка. И что просто уволили?

- Да, выгнали. - кивнул я. - Мы тогда в Гудермесе жили, это второй по величине город в Чечне и там стоял полк ПВО. Отец оказался буквально на улице с женой и тремя детьми. Я - самый младший. Повезло в том, что Гудермес - крупный железнодорожный узел, там сходятся три направления: на Москву, на Баку и на Астрахань и дальше в Среднюю Азию. Поэтому имелось очень крупное Депо по ремонту паровозов, тепловозов и вагонов. Вот отец туда и устроился слесарем.

- Да, судьба, - вздохнул полковник. - Родители и сейчас там живут?

- Нет, мы переехали в станицу Первомайскую, под Грозный. Очень уж голодно стало в городе жить. Помню как ночами стояли за хлебом. Меня, ещё дошкольника тоже таскали, чтобы получить лишнюю булку.

- Ты и это помнишь? - снова внимательный взгляд.

- Так разве такое забудешь? - невесело усмехнулся я. - Когда стоишь ночью в очереди и чтобы не упасть упираешься лбом во впереди стоящего.

Полковник только крякнул. Какое-то время шли молча.

- А в станице легче выжить было? - снова нарушил молчание полковник. - Сад-огород, наверняка свой, да?

- Ну, сад- огород у нас и в Гудермесе был, только всё равно трудно было. Помню в какой -то момент отец все фруктовые деревья перед домом вырубил. Я уж забыл подробности, но там что-то было насчёт налога на каждое дерево. Не выгодно стало оставлять деревья.

И снова полковник пробормотал что-то. Заметно было, что тема его эта волнует.

- Просто младший брат отца, тоже фронтовик, Берлин брал, после армии пошел в ВПШ - высшую партийную школу и его назначили парторгом в