От ведьмы слышу! - Надежда Первухина

Мы все тихо подошли к человеку, который выкрикивал вышеприведенный монолог в телефонную трубку, и скопом набросились на него, не дав опомниться:

— Баронет!

— Калистрат Иосифович!

— Дед!

— Дедуля!

Он не устоял под натиском наших объятий и рухнул на диван.

— Соскучились, значит, по старому хрычу, — с довольной миной констатировал он, а его змеиный глаз растроганно прослезился.

— Еще как соскучились!

— Дед, тут без тебя такие приключения были!

— Калистрат Иосифович, как ваш ревматизм?

— Ох, Баронет, вы совершенно не изменились! Кстати, а где мама?

Моя мама стояла в дверях, сухонькая, хрупкая, с седым валиком волос на голове, и задумчиво, тихо улыбалась.

— Мамуля! — кинулась я к своей полковничихе в отставке.

— Здравствуй, дочка. — Она прижалась ко мне, и мне захотелось плакать. Потому что голос, взгляд и даже аромат духов «Злато скифов» остались прежними. А вот мама постарела. Несмотря на пластические операции, вживленные золотые нити и кремы против морщин с лифтинг-эффектом. Я чудовищным усилием воли заставила себя не пустить слезы наружу. В конце концов, старение — это закон. И меня он тоже касается. Я уже сама мать (не исключено, что вскорости стану и бабушкой). С этим просто надо смириться.

И радоваться тому, что есть, не боясь того, что будет…

После того как все наобнимались, нацеловались и вкратце пересказали друг другу последние новости, я вспомнила, что Баронет названивал в какие-то легкомысленные фирмы по устройству праздников и корпоративных вечеринок. В честь чего это он собрался устраивать домашнее шоу с шариками, хлопушками и фейерверками?

— Баронет, я, конечно, понимаю, мы давно не виделись и надо отпраздновать это событие… Но шарики?! Может, обойдемся без них?

Мэтр глянул на меня так, будто я сказала нечто неприличное.

— Вика, — осторожно спросил он. — Ты помнишь, какое сегодня число?

— Да, а в чем дело?

— А послезавтра какое будет число?..

Я уселась мимо дивана и оглядела любимых родственников:

— Черт возьми… У меня ведь день рождения!

Баронет торжественно воздел к небу указательный палец:

— То-то и оно!

Мне исполняется сорок.Бабий век.Это надо отметить.

Причем так, чтобы с утра понять, что на самом деле тебе исполнилось всего-то тридцать девять…

У ведьмы век хотя и долог,Но он — не сахар, не халва.И о ее суровой долеГудит досужая молва:Мол, все кипит котел чугунныйИ варят полный в нем отстой…Не обещайте ведьме юнойДороги легкой и простой.

У ведьмы нет врагов, но все жеЕсть постоянный оппонент:Защитник лягушачьей кожиИ пацифист-интеллигент.Им помело терзает нервы,А заклинанья режут слух…Пускай не станет ведьма первой,Зато всегда — одной из двух!

Напрасно требуют мужчиныПокончить с бабьим колдовством.(У них на это есть причины[22].Но это песня не о том.)А взгляд влюбленный ночью луннойСильнее всякой ворожбы.Не обещайте ведьме юнойБольших подарков от судьбы!

Она сама всего добьется,Она сумеет все понять.И ей удача улыбнется,И повернется время вспять.И будут баловни фортуныТолпиться у ее окон.Не обещайте ведьме юнойПокоя — ей не нужен он!

Песню пели хором, пусть нестройно, но с воодушевлением. Тем более что когда собирается такая компания, вряд ли стоит надеяться на вокальные данные Русского Имперского хора…

Я пригласила на свой юбилей всех, кто мне близок. Чтоб, во-первых, не так остро переживать свой возраст, а во-вторых, иметь резервные силы для мытья посуды после праздничного застолья (шучу).

Сергей Павлов и его жена Инари пришли на праздник вместе с сыном — Наследником Сагё. Наследник вел себя на удивление тихо для его возраста, прочитал в мою честь поздравительную танку и затих где-то в детской, возясь со старой игрушечной железной дорогой.

Инари подарила мне удивительной красоты кимоно. Она сама ткала ткань, кроила, шила и вышивала по подолу узоры из хризантем и листьев лотоса. А ее муж, памятуя, видимо, мою неприязнь ко всякого рода колечкам, ограничился боа из шиншиллы. Хороша я буду в этом боа! Особенно когда пойду за картошкой в овощной магазин…

Инари рассказала мне о дальнейшей судьбе своего бывшего сюзерена — господина Хидэо Синдзена, которого нам пришлось защищать от посягательств духов зла. Господин Синдзен достиг величайшего просветления, стал Мироку — Благословенным и удалился от всех мирских дел в монастырь, затерянный среди неприступных скал, чтобы там молиться о благополучии живущих в мире людей…

Помните мою подругу, хиромантку Зосю Хрустальную? И ее пятерых детей? Да, действительно, кто ж такое забудет… Так вот! Она еще давно прочитала у себя на ладони, что станет женой принца Зимбабве. Что бы вы думали?! Теперь она сидит у меня в гостях со своим мужем — принцем Ндебеле Первым, который с удовольствием уминает котлету с рисом. Ндебеле учится на третьем курсе Университета дружбы народов и утверждает, что он чистокровный принц, хотя, насколько мне известно, Зимбабве — республика аж с 1980 года…

Пятеро Зосиных отпрысков в данный момент находятся в Анапе — на детском курорте и не мешают маме спокойно ожидать появления на свет еще одного ребенка. Теперь уже от принца. Зося и Инари, как две женщины в деликатном положении, спиртного не пьют и обсуждают актуальные темы кормления грудью, эксплуатации памперсов и причин родильной желтушки. Кстати, Зося и ее Ндебеле подарили мне великолепный набор карт Таро: каждая карта сделана из тончайшей пластинки слоновой кости и расписана мастерами Палеха. Гадать я на них, разумеется, не буду. На этажерку положу. Для красоты и пущей солидности.

Раз уж я упомянула о картах, надо помянуть и гадалку. Моя давняя приятельница Катерина Измайловна, хоть и старовата стала для дальних путешествий, но на мой юбилей приехала-таки из городка, в котором прошла моя молодость. Время гадалку почти не изменило. И водку она пьет, практически не пьянея, и песни поет так, что никакого караоке не требуется.

Ой, цветет фиалкаВозле лопуха.Погадай, гадалка,Мне на жениха!Чтоб он был брюнетомРостом с каланчу.И творил при этомВсе, что я хочу.Ой, цветет крапива.Ой, шумит анис…Чтоб он был красивым,Как киноартист.Ты гадай, гадалка,Не теряй минут.Отцветет фиалка,Женихи уйдут…

Эту песенку гадалка пела, лукаво поглядывая на моих дочек. Те краснели при упоминании о женихах и загадочно улыбались. Особенно Марья. Письмо она из Африки получила, что ли?!