Сталинград - Андрей Иванович Еременко

Сталинградского фронта лежала на моих заместителях товарищах Гордове и Коваленко и на начальнике штаба фронта товарище Никишеве, которые не созрели еще для выполнения задач по руководству высшим оперативным объединением – фронтом и которые непосредственно занимались организацией операций войск, наносивших контрудары с севера.

Гордов, да простят мне эту резкость, был не организатор, а скорее дезорганизатор. Он не мог толково и спокойно разговаривать с подчиненными, постоянно кричал, ругался и оскорблял их.

Коваленко, наоборот, как своеобразная противоположность крикливому и неуравновешенному Гордову, был тихим и спокойным человеком, но, к сожалению, без высокой требовательности и достаточно развитых волевых качеств.

Никишев, возможно, под руководством более способных людей мог бы принести пользу, однако в тех условиях он не в силах был выправить положение.

Естественно, что с такими помощниками нелегко было управлять войсками. Я же не мог уделять достаточного внимания этому фронту, поскольку всецело был занят на главном направлении – на Юго-Восточном фронте, который непосредственно оборонял Сталинград. К тому же мои выезды из Сталинграда на север, на Сталинградский фронт, могли быть предприняты только с разрешения Ставки.

Положение на Сталинградском фронте, состояние командования фронта, которое по-прежнему не справлялось со своими обязанностями, несмотря на принятые нами меры по оказанию практической помощи и по управлению войсками, и в материальном обеспечении, естественно, не могли не волновать Военный совет, стоявший во главе обоих фронтов.

В сентябре на Сталинградский фронт приехал генерал армии товарищ Жуков как представитель Ставки. Он участвовал в организации вышеуказанных контрударов и, несомненно, причастен к связанным с ними ошибкам. Ни в Сталинграде, ни в штабе Юго-Восточного фронта он не был, а проехал прямо в штаб Сталинградского фронта, находящегося в 40 километрах севернее города.

Приезд Жукова нас несколько обнадежил. Мы рассчитывали, что с его помощью Сталинградский фронт сможет реализовать выгодное положение своих войск по отношению к противнику и окажет более действенную помощь Юго-Восточному фронту, противостоявшему основному напору врага в самом городе и на его южном фланге. Однако наши надежды во многом не оправдались. Попытки Сталинградского фронта ликвидировать вражеский прорыв после приезда Жукова, так же как и до него, остались безуспешными. Причины уже изложены выше.

Вернувшись на свой командный пункт, 23 сентября я отправил в Ставку обстоятельное донесение, в котором изложил обстановку в районе Сталинграда и свои выводы. В телефонном разговоре И.В. Сталин, уточняя ряд вопросов, изложенных в докладе, подчеркнул, что выводы правильны. Он сообщил, что Ставка в ближайшие дни внесет изменения в наступательную тактику пехоты в отношении построения боевых порядков при наступлении.

Через несколько дней появился приказ Верховного Главнокомандующего (№ 306) о новых боевых порядках при наступлении, об организации взаимодействия, управления, о командных пунктах и т. д. Приведем здесь выдержку из приказа, подтверждающую высказанные выше соображения:

«Практика войны с немецкими фашистами показывает, что некоторые пункты наших уставов стали уже устаревшими и требуют пересмотра… Речь идет о недостатках наших уставов по таким вопросам, как построение боевых порядков во время наступления, обеспечение подразделений и частей огневыми средствами, организация огня, роль командира в наступлении.

Что это за недостатки? Вот главные из них.

Первый недостаток. В соответствии с требованиями наших уставов наши войска, организуя наступательный бой во всех своих звеньях, от стрелкового взвода и до дивизии, строят свои боевые порядки, густо эшелонируя их в глубину. Как правило, стрелковая дивизия, получая для наступления полосу в один или полтора километра по фронту, строит свои полки в два эшелона, из них два полка в первом и один – в затылок им; стрелковый полк, наступая в полосе 750—1000 м, также вынужден иметь в лучшем случае два батальона в первом и один во втором эшелоне, чаще – все три батальона один другому в затылок; точно такое же поэшелонное расположение подразделений в боевых порядках предусматривается и в батальоне, роте и во взводе.

Таким образом, стрелковая дивизия, построенная для наступления, вынуждена иметь в первом эшелоне для атаки переднего края обороны противника всего лишь восемь стрелковых рот из 27, остальные 19 рот, располагаясь за первым эшелоном на глубину до 2 км, покрывают поле боя сплошными боевыми порядками и полностью лишаются возможности использовать свои огневые средства. В результате этого мы имеем, во-первых, исключительно большие, ничем не оправдываемые потери в личном составе и огневых средствах от огня артиллерии, минометов и авиации противника, которые несут прежде всего подразделения вторых и третьих эшелонов еще до вступления их в бой, ввиду чего наступление часто захлебывается у нас на первом же этапе, и, во-вторых, вынужденное бездействие свыше трети всех пехотных огневых средств дивизии – автоматов, ручных и станковых пулеметов, минометов и полковой артиллерии, не говоря уже о винтовках. При этом подразделения вторых и третьих эшелонов, будучи вынуждены бездействовать и принимать на себя основной огонь минометов, артиллерии и авиации противника, чтобы не нести больших потерь, вынуждены прижиматься к впереди идущим эшелонам, а затем по той же причине и вливаться в их боевые порядки. А это ведет к неизбежному перемешиванию боевых порядков первого эшелона с последующими, к превращению их в толпу к к невозможности управлять ими.

Из этого следует, что поэшелонное построение боевых порядков подразделений и частей не только не соответствует требованиям современной войны, но наносит еще вред, так как оно ведет к ненужным потерям, обрекает значительную часть войск на бездействие и лишает наши войска возможности обрушиться на противника силой всех огневых средств своих подразделений и частей».

К исходу сентября назрел вопрос о контрнаступлении. Нами были уже подготовлены соответствующие исходные районы на правом фланге Сталинградского фронта, были захвачены плацдармы за рекой и на реке Дон, построены подводные мосты.

Второе направление для контрнаступления готовилось южнее Сталинграда на участках 57‑й и 51‑й армий Юго-Восточного фронта. Здесь были захвачены межозерные дефиле, усиленные и прикрытые заграждениями и минами.

Так как подготовка к контрнаступлению под Сталинградом переходила в свою решающую фазу и учитывая то, что подготовленные районы отстояли друг от друга более чем на 200 километров, я не мог без ущерба для дела и руководить оборонительными сражениями одновременно двух фронтов, и готовить войска для контрнаступления. По этому вопросу я несколько раз разговаривал со Сталиным, предлагая оставить мне только один фронт.

Мои предложения сводились к следующему:

1) поскольку войска Юго-Восточного фронта обороняют Сталинград, этот фронт переименовать в Сталинградский; меня оставить командующим одним Сталинградским фронтом;

2) бывший Сталинградский фронт, который уже в течение более двух месяцев не имел непосредственного отношения к защите Сталинграда, переименовать в Донской, так как войска ведут свои операции на реке Дон