Суши с хлебом (СИ) - Тата Кит

он твердо через несколько секунд. — У Жасмин своя семья, свой муж, она сама решит уходить ей или нет.

— А если он её не отпускает? Мама сказала, что её бьёт муж. Тот самый муж, папа, под которого ты её подложил. У тебя ничего внутри не ёкает и не болит от того, что ты сделал?

— Это. Чужая. Семья, — папа кончиком указательного пальца вдавливал слова в край стола. — И никто из нас в неё не полезет. Жасмин и Герман сами решат, когда и как им разойтись. Я понятно объясняю?

Я хотела вспылить, взорваться, швырнуть в него чем-нибудь потяжелее, но мамины едва слышные слова охладили мой пыл.

— Я хочу развестись с тобой, — сказала она тихо, но уверенно.

Папа застыл на маме взглядом. Я смотрела на них обоих и пыталась понять, что я сейчас чувствую.

Наверное, понимание того, что это было неизбежно. Будь я младше, воспротивилась бы маминым словам, но сейчас я, кажется, понимала, что это только к лучшему.

— Не многовато ли на сегодня судьбоносных решений? — вопросил папа.

— А когда, если не сейчас? — хмыкнула мама, лениво улыбнувшись и приложив стакан с водой ко лбу. — Успеваю ловить момент, пока ты слушаешь кого-то, кроме себя. Ну? Что скажешь? Разведемся, как цивилизованные взрослые люди или потрясем грязным бельём в суде и перед прессой?

Похоже, сегодняшним утром мы с мамой палили в папу из всех орудий. Глядя на то, как папа нервно вышел из-за стола, швырнув на пустую тарелку салфетку, мне даже стало его немного жалко.

Я смотрела на то, как папа вышел в сад и задержала дыхание, увидев Матвея, который пришёл туда же со стороны гостевого домика.

Они что-то коротко друг другу сказали, а затем Матвей достал пачку сигарет из кармана спортивных штанов, и они закурили по сигарете.

Матвей выглядел ужасно помятым. И дело не только в похмелье, но и в тех побоях, которые ему вчера нанёс папа и его мордовороты. Странно, но Матвей, похоже, совершенно не держал за это зла на папу.

Они курили, перекидывались какими-то фразами, периодически кивали на слова друг друга, а затем оба, закончив с сигаретами, вошли в дом.

Матвей слегка улыбнулся мне и сел рядом за стол. Папа, мазнув по мне уставшим взглядом, поднялся наверх. Мама, немного посмотрев на нас с Матвеем, тоже поднялась в свою комнату.

— Голодный? — спросила я, пододвигая к Матвею всю еду, что была на столе.

— Просто хочу пить. Нормально поспала? Батя не лютовал?

— Всё хорошо, — улыбнулась я Матвею уголками губ и украдкой, боясь, что кто-то увидит, поцеловала его. Придвинула ему графин с холодной водой и наполнила стакан. — А где Ржавый?

— В саду срал.

— М-м-м, — протянула я, поджав губы. Садовник будет обескуражен «подарком». — Папа сказал, что ты можешь ехать домой?

— Да? — хмыкнул Матвей. — Не знал, что мне надо было у него отпрашиваться.

— Ну, я отпросила, на всякий случай.

— Ты со мной?

Матвей заглянул мне в глаза.

— Да, но я приеду позже, — я с тоской посмотрела наверх. — Родители собрались разводиться. Побуду с ними несколько дней. Вдруг кому-то из них нужна будет моя поддержка.

О том, что в мой план входит ещё помощь сестре, я решила умолчать.

— У тебя на лбу написано, что ты ещё какую-то хрень придумала.

— Это не хрень. Но тебя я в это втягивать не стану.

— А кого станешь?

— Никого. Сама справлюсь.

— Как с дровами, огородом и баней? Рассказывай, Солянка.

— Давай не здесь, — шепнула я, теперь уже с опаской глянув наверх.

Глава 51

Папа отпустил меня к Матвею.

Сам!

Наверное, послабление за то, что я целых две недели была рядом с ним и старалась как можно больше общаться с ним вечерами после его возвращения с работы.

Его даже уговаривать не пришлось. Я просто напомнила о том, что он обещал не препятствовать той жизни, которую я хочу построить сама.

Да, ему всё ещё с трудом удаётся соглашаться со мной. Каждый раз он будто наступает себе на горло, но я рада, что он реально начал меня слышать. Взамен я тоже стараюсь слышать его и не нестись куда-то, сломя голову. Теперь я тоже научилась обдумывать каждый свой шаг, потому что последствия за каждый из них целиком и полностью на мне.

Я приехала в уже знакомую деревню в машине с водителем, на котором настоял папа. Хотя, я бы с удовольствием снова прокатилась бы на автобусах до местечка, с которого началась моя новая настоящая жизнь.

Теперь уже я вижу эту деревню совсем не иначе. Не как захолустье с отсталой цивилизацией, а как чистой место с искренними настоящими людьми. Они не носят брендов, не имеют дорогих машин и не живут в особняках, окруженными охраной и заборами, но зато они по-настоящему счастливы и им не жалко поделиться своим счастьем с другими.

Я вошла в ограду дома Матвея и сразу увидела недавно арендованную Юрой машину.

Значит, всё идёт по плану.

Облегченно выдохнув, я подошла к главному входу в дом и, открыв дверь, сразу наткнулась на Ржавого, который бежал ко мне с лестницы, ведущей на второй этаж.

— Привет, шерстяной, — шепнула я, ставя чемодан с одеждой на пол. Сняла босоножки. — А где твой хозяин?

Ржавый потерся о мою ногу и пошёл обратно на второй этаж. Я за ним.

Матвей вальяжно лежал на постели в своей комнате и разгадывал толстый сборник сканвордов.

— Дедуль, ты моего парня не видел? — спросила я с улыбкой, отчего Матвей отвлекся от сурового отгадывания слов.

— Солянка, — улыбнулся он лениво и отложил сборник на тумбочку вместе с карандашом. — Я думал, ты к вечеру приедешь.

— Пришлось поторопить водителя, пока ты тут совсем не состарился в ожидании меня.

Я подошла к кровати и плюхнулась на Матвея, угодив прямо в его объятия. Пара движений и Матвей подмял меня под себя, с нескрываемым наслаждением сжав ягодицу мощной пятерней под платьем и запечатал мой рот своим.

Его пальцы нырнули под кружево и коснулись мгновенно выступившей влаги.

— Подожди-подожди, — взмолилась я, жадно хватая воздух, пока Матвей, нисколько не сбавляя обороты, уже снимал с меня платье. — А Жасмин и Юра? Если они услышат?

— Я их выгнал, — резко бросил Матвей, швырнув моё платье в сторону.

— В смысле?! — я уперлась ладонями в его плечи, дабы сдержать весь этот сексуальный напор. — Куда ты их выгнал? Они же только вчера должны были приехать, переждать пару дней и уехать. Ты же сам этот