Первый из первых или Дорога с Лысой горы - Виктор Куликов

Однако, Санёк был все-таки профессионалом своего дела. Поэтому даже задумавшись над объявлением о продаже по сходной цене совершенно новой шестидюймовой гаубицы с телефоном и тещей впридачу, он нюхом почувствовал, что Дикообразцев вышел-таки в коридор.

А посему, так и не решив окончательно, как бы распорядился он чьей-то тещей, если бы все же надумал купить и гаубицу, и телефон, крепыш от газеты оторвался и увидел идущего ему навстречу исполнительного директора фестиваля. Не позволив своему лицу дрогнуть, Санёк сбежал по металлическим ступеням на первый этаж, как старым и милым знакомым кивнул милиционерам и вышел на улицу.

— Ну, Освальд, давай! — скомандовал водитель джипа.

— Ай эм реди, — откликнулся остроносый с заднего сиденья и, откинув газету, взял в руки новенький арбалет. Тугожильный. Тускло отсвечивающий гранями лакированного корпуса.

Арбалет был заряжен отравленною стрелой. Умело и хладнокровно Освальд прицелился в спину уходящего крепыша, хмыкнул и перевел прицел арбалета на дверь управы. Двигатель джипа в готовности заурчал. Водитель сжимал баранку, подавшись вперед. Крепыш достиг перекрестка, перешел дорогу в сквер и теперь наблюдал за происходящим из-за деревьев. Наконец, дверь управы открылась, на ступеньках появился Дикообразцев. Освальд щелкнул предохранителем. Его палец на спусковом крючке не дрожал. Дикообразцев неторопливо спускался по лестнице. Освальд должен был выстрелить, когда Александр Александрович подойдет к машине. Дикообразцев спустился на тротуар и направился к «Волге». Вот он достиг середины дороги.

Осталось два шага.

Палец Освальда надавил на спусковой крючок арбалета. Дверь управы испуганно распахнулась. Взволнованная женщина вылетела на крыльцо. Держатель стрелы арбалета начал тонуть.

С криком «Стойте!» женщина понеслась по ступеням прыгая через одну.

Дикообразцев уже протянул руку навстречу ручке машины.

— Стойте!

Палец Освальда отжал спусковой крючок до предела.

Дикообразцев остановился и стал оборачиваться в недоумении.

Стрела арбалета рванулась вперед. Женщина бросилась Дикообразцеву на грудь. Дикообразцев не устоял и начал падать. Стрела с шипеньем вонзилась женщине под левую лопатку.

— Мария? — падая вспомнил Дикообразцев имя той женщины.

Он рухнул на спину, ослепительно стукнувшись головой об асфальт. Женщина лежала на нем, обнимая за шею. Взгляд, взывающий к Дикообразцеву, угасал.

Неторопливо джип свернул в переулок и, только выехав на улицу Вольного Новгорода, взревел мотором и полетел.

— Мария? — теряя сознание, изумился Дикообразцев.

И уже в тумане расслышал, как женщина прошептала:

— Вар-Рав…

Мария из Цобы стала первым его испытанием.

Ему было так радостно рядом с ней, так тепло от ее восхищенного взгляда, так покойно, когда он знал, что Мария ждет его в доме и волнуется, если его долго нет.

Они о любви никогда с ней не говорили. Они не хотели слов.

Только однажды Иосиф, глядя под ноги, спросил его:

— Ты знаешь, что дочь моя любит тебя?

— Знаю, — смутился Вар-Равван.

Иосиф вздохнул:

— Ну что ж, ты человек хороший. Ты нам не сделаешь зла, я верю. Но мне кажется, долго жить так нельзя. Это трудно и ей, и тебе…

Вар-Равван кивнул:

— Я скоро уйду… Я не знаю, хороший я человек или плохой, но со мною вам счастья не будет… Меня ищут римские власти. Рано иль поздно, но они доберутся и до вашей гостеприимной Цобы.

— Что ты сделал? За что тебя ищут?

— Я просто выбрал свою дорогу.

— И это не та дорога, которой ты шел раньше, — сказал, не спросил, Иосиф.

— Совсем не та, — подтвердил Вар-Равван.

Иосиф покачал головой:

— Я это понял сразу. Ты — особенный человек. Жизнь твоя будет трудной. Хороший плод стараются все сорвать.

— Вот я и не хочу, чтобы Марии досталось часть моих трудностей.

В упор поглядев на него, Иосиф сказал:

— Ей будет трудно, хоть ты останешься, хоть ты уйдешь. Влюбленной женщине счастье неведомо… Но если я что-нибудь понимаю, то тебе предстоит долгий путь, очень долгий. И Мария станет обузой, если пойдет с тобой. С нею тебя поймают быстрей. Поэтому уходи один.

И он ушел из маленькой Цобы. Ушел от Иосифа, от Марии. Ушел от первых людей, слушавших его проповеди.

Мария с двумя подругами решила нагнать его, но не сумела. Они так и ходили за ним. Из деревни в деревню, из города ъ город. Слушали, запоминали, записывали, что говорили о Вар-Равване люди, и пересказывали потом в других деревнях, где он не был.

Но никогда… никогда они больше не встретились. Мария и Вар-Равван. Никогда.

…Увидев, что Дикообразцев цел-невредим, что он потерял сознание лишь потому, что ударился головой, крепыш взбешенно сжал кулаки, ругнулся вполголоса и направился на Трехсвятскуго, пожалуй, самую шумную улицу города, к тому же и пешеходную.

Там, затерявшись в толпе, отойдя в сторонку, Санек достал из кармана радиотелефон, набрал нужный номер и сказал:

— Клиент здоров… Так получилось… Да, сейчас буду.

ГЛАВА 18

ОЧЕВИДНОЕ НЕ ЕСТЬ ПОНЯТНОЕ

Стрела, с шипеньем вонзившаяся под левую лопатку Марии и разорвавшая сердце, была не совсем обычной. Вонзившись, она тут же как бы растаяла, не оставив никакого следа. Только разорванное сердце.

Но ведь сердце же рвется и от любви, и от ненависти. От радости и разочарованья. Это известно всем.

Это было известно и врачам скорой помощи, примчавшейся к управе и засвидетельствовавшим смерть.

От чего? Разорвалось сердце…Почему?

Э-э-э… Бесспорных причин не видно. Вскрытие объяснит.

Кстати, кто эта женщина? Одета престранно, документов при ней никаких. Сержанты Гадюшин и Черпаков, дежурившие в управе, говорят, что она минут пятнадцать ходила по коридору, словно кого-то ждала, а потом вот бросилась за вами, товарищ Дикообразцев. Кричала «Стойте!». Вы ее знаете? — это взялись за дело прибывшие из прокуратуры.

Александр Александрович, чувствовавший слабость и головокруженье, невнятно ответил:

— Да как вам сказать?.. Лицо мне знакомо. Но откуда — не помню. Я ведь полгорода знаю!

— Ну, если вспомните, проинформируйте нас.

— Хорошо…

Хорошо… Теперь он не сомневался, что это Мария из Цобы. И не сомневался, что на площади, здесь, она очутилась совсем не случайно.

Дикообразцев отказался от помощи и сам дошел до «Волги».

— Знаете, Сан Саныч, — водитель смотрел на него растерянно. — А мне показалось, что в нее стреляли. Вернее… Стреляли в вас, а попали в нее.