Ночные ведьмы - Раиса Аронова

— В то время раны были совсем свежие…

— На конгрессе одна болгарка подошла ко мне и, сняв со своей руки браслет, надела мне. «В память о том, что вместе боролись против фашизма», — сказала она.

— Это тот, который ты надевала однажды?

— Да, он самый. А после работы конгресса несколько дней ездили по Болгарии. Встречали нас везде чудесно, даже можно сказать восторженно. Часто на пути собиралось много народу, останавливали машину и просили: «Скажите что-нибудь о русских!» Я поняла тогда, что болгары — наши настоящие, искренние друзья. В поездке по стране нас сопровождала в качестве переводчика болгарка по фамилии Болгаранова. Обаятельная, умная женщина. В войну попала в концлагерь, подвергалась там не раз пыткам. Ей выкручивали руки, пальцы. Как сейчас вижу ее искалеченные в суставах пальцы. Она старалась прятать их… Я поражалась: откуда у нее, после всех пережитых ужасов, столько свежей энергии, страсти к жизни, чуткости к людям? Помню, в Пловдиве, перед гостиницей, где мы остановились, собралось несколько тысяч жителей. Приветствовали, махали руками и просили сказать несколько слов. Болгаранова говорит мне: «Руфа, ты должна выйти и сказать что-нибудь». — «Не могу! Не сумею. Боюсь…» — «Нужно! Ты должна!», и почти силой выпихнула меня на балкон. Я что-то говорила. В основном, кажется, о нашем полку. И вот в конце почувствовала, что действительно НУЖНО было говорить. Народ хотел видеть меня, русскую, слышать русскую речь. Болгаранова поняла это раньше меня.

Руфа глубоко вздохнула. Будто она и в самом деле только что кончила говорить перед восторженными болгарами. Потом, вспомнив что-то, улыбнулась.

— А вот один любопытный момент поездки. Монастырь в горах, там жили настоящие монахи. Когда мы приехали туда, собралась большая толпа. Приветствовали, спрашивали, что-то говорили. И вдруг запели «Катюшу». Сначала я от удивления просто онемела. А потом и сама стала подпевать.

— Оригинальная сценка, — улыбается Леша, — болгарские монахи и русская девушка-Герой хором поют «Катюшу»!

— Потом ездили в какую-то воинскую часть. Там нас буквально носили на руках. Вместе с машиной. Даже крылья погнули, мы еле смогли выйти потом.

— В общем, с триумфом проехала по Болгарии, — заключает Леша.

— Это был триумф нашей победы.

9 августа

Переночевали в поле за Белогорском. Карловки еще не встретили.

Мы с Руфой долго не могли заснуть — очень много впечатлений принес нам прошедший день. Один Эльтиген чего стоит.

Где-то, затерявшись в звездах, летел самолет. Я смотрела на густую россыпь небесных огней и думала: вот так и мы гудели в ночном военном небе. Но тогда оно освещалось всполохами взрывов, заревом пожаров, беспокойными взмахами прожекторов. Звезды меркли перед огнем войны.

В воображении встала картинка из прошлого. Как-то лунной ночью летели мы с Полиной Гельман на задание. Маршрут проходил недалеко от горы Ай-Петри с отметкой высоты 1233. Наш мотор отрабатывал положенный срок и поэтому капризничал — не хотел поднимать нас выше тысячи метров. Прибегая к различным хитростям, я заставила его набрать тысячу двести. Но на этой цифре стрелка высотомера замерла. Что делать? Страшновато лететь, когда где-то поблизости торчит вершина горы, за которую можно зацепиться. И возвращаться обидно. Идем. До боли в глазах всматриваемся вперед. С минуты на минуту ожидаю услышать «характерный треск», как говорят в авиации. «Вон она. Ай-я-яй!» — говорит с облегчением штурман. Гора недалеко, но раз мы ее увидели, значит, не столкнемся. И в тот момент мне припомнился запах духов «Ай-Петри», первых в моей жизни духов, которые я держала в руках, — приз на костюмированном вечере в школе. Они пахли горным воздухом, южными цветами и еще чем-то неведомым. Пролетая же тогда около вершины Ай-Петри, я почувствовала, как от нее пахло еще и опасностью, реальной угрозой поломать свои крылышки об эти экзотические камни. Мы осторожно обошли гору стороной…

Руфа, выбросив руки из спального мешка, вспоминала вслух (любопытно, авиаторы не могут разговаривать без жестов);

— Карловку я очень хорошо помню. Она расположена среди невысоких медовых гор. Прилетели мы туда на пасху, жители понатащили нам к самолетам пирогов, крашеных яичек, сдобных булок и прочей вкусной пищи. Но, по-моему, они не столько воскрешение Христа отмечали, сколько праздновали свое избавление от врага. Мы удивлялись — откуда у них такое богатство, ведь немцы совсем недавно ушли? Потом узнали, что село было партизанским и жителям удалось надежно припрятать продукты.

С жителями Карловки у нас с первых же минут встречи установились самые доброжелательные, теплые отношения.

— Ты помнишь тот налет на наш аэродром в Карловке? — помолчав немного, опять заговорила Руфа. — Вы, летчицы, сразу же улетели тогда с техниками, а всех остальных «мамочка» увела в горы.

Я живо представила себе, как Евдокия Яковлевна ведет девушек в укрытие, словно заботливая наседка своих цыплят.

— Как сейчас помню этот случай, — говорю. — Я находилась в тот момент в воздухе, проверяла мотор. Вдруг вижу: откуда ни возьмись, вынырнул истребитель со свастикой, прошелся низко-низко вдоль стоянок самолетов и выпустил длинную пулеметную очередь. Один самолет загорелся. Почему «мессер» не тронул меня — ведь прямо под носом у него была!

— Для него самого наш аэродром был, наверно, неожиданностью.

— Поднялись мы тогда по тревоге, но едва отлетели от Карловки, как видим, мчатся несколько «мессеров». Это тот привел, первый. Они шли, конечно, громить нас.

— И кто знает, чем бы все кончилось, если бы их не встретили наши «ястребки». Завязался воздушный бой…

— Да, проучили нас за беспечность…

Незаметно для себя мы наконец уснули.

Проснулись сегодня рано. Наскоро позавтракали. Беспокоимся, найдем ли Карловку.

— Сердцем чую, где-то рядом она, — говорит Руфа.

— Отыщем, не беспокойтесь, это ж не иголка, а целое село, — успокаивает Леша, — садитесь в машину, поехали.

По дороге несколько раз останавливались, спрашивали.

— Карловка? — люди пожимали плечами. — Что-то не слышали.

Наконец один дед сказал, нам:

— Это совсем рядом. Вот сейчас сворачивайте вправо и приедете прямо в Карловку. Только она теперь так не называется.

Оказывается, два села объединили одним названием — Меловое.

Стоило проехать после поворота несколько минут, как сердце подало сигнал: мы на верном пути.

— Нашли, нашли! — в радостном возбуждении шумим все трое.

Едем по Школьной улице. Высматриваем, конечно, старожилов. Из дома № 11 выходит немолодая полная женщина, глядит из-под ладони на машину. Останавливаемся, здороваемся.