Ночные ведьмы - Раиса Аронова

— Примечательно, что в сорок пятом, когда полк летел с фронта, то самолеты шли от границы таким же маршрутом: Брест — Минск — Москва, — вспоминает Руфина.

— И летели мы таким же четким, дружным строем, как и на фронт, — добавляю.

— Вашей дружбе можно и сейчас позавидовать, — говорит Леша.

— Безусловно.

— Нам здорово повезло в том отношении, что в полку не было ни одного мужчины, — высказывает Руфа правильную, на мой взгляд, мысль.

— Я тоже так считаю, — к нашему удивлению, соглашается Леша.

Мы были избавлены от многих осложнений, неизбежно возникающих в случае смешанного состава боевой части, да еще на фронте. И хотя жизнь полка шла по строго определенному уставами порядку, все равно она заметно отличалась от таковой в мужских частях. Несмотря ни на что, в полку царил «женский дух». Он проявлялся во всем: в опрятности формы одежды, чистоте и уюте общежития, культуре проведения досуга, в отсутствии грубых, а то и нецензурных слов и в десятках других мелочей. В боевой работе он выказывал себя в особой точности выполнения задания. Вышестоящие начальники довольно быстро почувствовали это, и когда речь шла об уничтожении малогабаритных целей, то предпочитали поручать их нашему полку.

— А еще нам повезло в командирах, — продолжаю я, — начиная от командира полка Бершанской и кончая командующим воздушной армией Вершининым.

— Вам и в мужьях повезло, — заявляет Леша.

— Не всем…

— Во всяком случае, многим, в том числе и здесь сидящим.

— Довольно смелое утверждение.

— Но самая большая удача в том, что мы остались живы после войны, — говорит Руфа. — А что может быть прекраснее, чем жизнь со спокойной совестью.

— И с беспокойной мечтой.

«Машина времени» торопится к финишу.

На девяностом километре от Москвы, справа от дороги, вырастает темный силуэт памятника. Девушка со связанными руками, босая, идет на виселицу. Зоя… И почему-то тут же вспомнилось — в Берлине есть светлый монумент, поставленный после войны: русский солдат держит на руках девочку, доверчиво к нему прижавшуюся. Две крайние точки войны.

… Уже мелькают пригородные дачные места.

— Удивительно, — говорит Руфа, — у меня такое же состояние, как и тогда, в сорок пятом, когда мы подлетали к Москве. И сердце так же бьется, будто возвращаюсь после четырехлетней разлуки.

— В тот день, как и сегодня, было тепло, светило солнце, — припоминаю.

— Едва я завидела тогда на горизонте первые признаки Москвы, запела во весь голос. И сейчас хочется.

— Запевай, мы с удовольствием подтянем.

— «Я немало по свету хаживал»… — без дальнейших уговоров начала Руфа.

С настроением пропели всю песню.

— Давайте подведем итоги поездки, — предлагает Леша.

— Да что ж тут подводить-то? — говорю. — Проехали: 84454—74402=10052 километра. В пути пробыли 33 дня. Везем дневник и массу обновленных воспоминаний.

И вот через несколько минут подъезжаем к городской черте.

— Ура!!! — несется из нашей машины.

Первый столичный светофор удивленно открывает зеленый глаз.

Здравствуй, Москва! Мы опять, как и в сорок пятом, вернулись к тебе с победой. На этот раз победили время.