Конспект - Павел Огурцов

— А почему вас привлекает именно градостроение?

Вдруг я разоткровенничался с незнакомым человеком. Сказал ему, что, сколько себя помню, моим любимым занятием было строительство городов из кирпичей.

— Как, как?

— Ну, я строил макеты городов. А еще — хожу по городу, и все время хочется где-то построить большой дом, где-то пробить улицу.

— Например?

— Я бы соединил Москалевку с Рождественской, спрямил бы выход в центр.

— Мысль интересная, но только вот что я вам скажу: нельзя решать реконструкцию города по частям, нужно решать ее сразу для всего города. Рисуете?

— Рисую.

— Ну, что ж, поступайте в наш институт. У градостроения большое будущее, а специалистов нет. Но имейте в виду, нагрузка в институте будет огромная.

Он объяснил: архитектура — это сочетание искусства с точными науками, поэтому архитектурные факультеты всегда были самыми трудоемкими, а тут еще градостроение и не вместо чего-либо, а дополнительно. А курс обучения такой же — пять лет, добиться более продолжительного срока не удалось. И дипломных проектов будет два: генеральный план города и проект общественного здания.

— Отчего вы качаете головой? Испугались нагрузки? А я и не заметил, что качаю головой.

— Нет, нагрузки не боюсь.

— Боитесь экзаменов?

— Боюсь, что не примут.

— А как ваша фамилия?

— Горелов.

— Горелов... Был такой домовладелец в Харькове.

— Это мой дед.

— Ну, ничего, дерзайте. Смелость города берет, а уж градостроение — тем более. Он проводил меня до канцелярии, и по дороге я спросил:

— Можно узнать — с кем я говорил?

— Профессор Эйнгорн. Моя специальность — градостроение. В канцелярии взял анкету, мчался домой и с досадой думал: год потерял, ну да ничего!..

25.

Дома застал Майоровых. Сразу сообщил, куда собрался поступать.

— Что это за градостроение? — спросил Сережа. — И тут мудрят.

Оригинальничаешь? — спросил отец. За меня заступился Федя: специальность нужная, с большим будущим — строятся новые города, придет время — и старые будут реконструировать.

— Не все профессии существуют со дня сотворения мира, — сказал он, — в каждую эпоху появляются новые.

— Это не совсем новая профессия, — начал, было, я, вспомнив, что успел мне сказать Эйнгорн, — еще в античном мире...

Но меня уже не слушали. Нина вспомнила, как я во дворе строил города, поднялся шум и смех, и больше всех смеялась Нина.

— Вот подишь ты! — сказал Сережа. — Как предвидел, что появится такая специальность.

— Я за тебя очень рада, — сказала Галя.

— Не спеши радоваться — еще сглазишь, — сказала Лиза. — Прежде поступить надо.

— А я-то надеялся, что ты будешь инженером, — сказал отец.

— Ну, папа! Мне же скоро пойдет третий десяток.

— Ну, если третий десяток!.. — Отец развел руками, снова все засмеялись, а Нина сказала:

— И хорошо, что не будешь инженером. Не надо инженером — их все время арестовывают.

Бабуся улыбалась и говорила:

— От i добре, от i добре...

— Садись обедать, — сказала Лиза. — А я-то думала — куда это ты завеялся!

Я обедал, отец просматривал многостраничную анкету.

— Бабушки, дедушки, дяди, тети, был ли, не был, состоял, не состоял, участвовал, не участвовал, имел, не имел... — Нахмурился и добавил: — Пиши все, как есть, ничего не скрывая.

Пусть лучше не примут, чем потом выгонят с позором.

На пару минут настала тишина.

В канцелярии института, когда я брал анкету, прочел объявление-рекомендацию поступающим на градостроительный факультет: если есть рисунки, сдать их вместе с документами. Отобрал несколько нарисованных в разное время городских пейзажей, но без элементов фантазии. Солидная дама, у которой я брал анкету, просматривает заявление, документы, анкету. В комнате еще несколько человек, прекративших разговор при моем появлении.

— Вот еще рисунки, — говорю я.

— Покажите, пожалуйста, — говорит пожилой человек. Вопросительно смотрю на даму.

— Покажите, вас же просят. Столпились возле рисунков, рассматривают и обсуждают.

— Вы только городские пейзажи рисуете?

— Нет, почему же? На чем бы это? Не найдется ли у вас бумаги?

— А вот, пожалуйста, — говорит тот, кто просил посмотреть мои рисунки, и переворачивает один из них.

— А чем?

— Подойдет? — он протягивает мне карандаш негро.

Перед глазами голова Эйнгорна в профиль, вижу ее и на бумаге, несколько штрихов, и готово. Оживление, шум стихает.

— Давно знаете Александра Львовича?

— Нет. На днях видел его в институте и поговорил с ним.

— Ну, вот что. На экзамен можете не приходить, ставлю вам 5. Как ваша фамилия? Не беспокойтесь, не забуду. — Он вынимает блокнот и записывает мою фамилию.

В этом году на Украине были восстановлены университеты, ликвидированные Советской властью, и тогда, когда их ликвидировали, даже Университетскую улицу переименовали в улицу Свободной академии. Изъян подал заявление на физико-математический факультет восстановленного университета. Надо было сказать нашим руководителям, что мы будем поступать в вузы. Я потихоньку нарисовал Байдученко и Рубана. Сидели они впереди нас, нарисовал я их со спины, но все равно они сразу узнавались. Пытался нарисовать Изъяна, но он сидел рядом, а мне хотелось сделать рисунок потихоньку, без шума, и эту затею пришлось оставить. Когда я сказал, что подал заявление на градостроительный факультет, который готовит архитекторов, Байдученко живо откликнулся:

— Там же, кажется, надо хорошо рисовать.

— А вот! — и протянул ему и Рубану их изображения. Они удивились тому, что я рисую, удивились сходству, попросили оставить им рисунки на память и подписать их.

— Стоило тут сидеть с такими способностями? — спросил Рубан. Я посчитал этот вопрос риторическим — ответить мне на него было бы трудно.

— Я такими способностями не обладаю, — сказал Изъян, — и буду поступать во вновь открытый университет.

— На физико-математический? — спросил Рубан.

— Конечно.

— Ты смотри, — сказал Байдученко Рубану, — какие мы с тобой таланты вырастили.

В конце июля — команда: завтра выезжать на уборку урожая. Изъяна, как болевшего туберкулезом, на сельскохозяйственные работы не брали. Бросился к Байдученко, он пошел к начальству и, вернувшись, сообщил: это не произвол начальства, а указание свыше. Экзамены — не причина для отказа от поездки.

— Не поеду и на работу больше не пойду. Буду сдавать экзамены.

— Петя, не горячитесь. Идите в институт, выясняйте обстановку. В приемной института та же солидная дама сказала: