Золотой человек - Филип Киндред Дик

тут яблоня отпустила ее. Не ожидавшая этого Лори едва не рухнула на спину, со смехом, дрожа от страха, отбежала назад.

– Ну нет, – выдохнула она, остановившись у самого края гребня. – Больше ты меня не обманешь, не подловишь, понятно? Не боюсь я тебя! Не боюсь!

На миг она замерла в ожидании, дрожа от страха и холода, не сводя глаз с деревца, но вдруг сорвалась с места и пустилась бежать. Оскальзываясь на каменных осыпях, падая, Лори во всю прыть мчалась вниз по склону холма. Ослепленная ужасом, она бежала, бежала, падала, поднималась, цепляясь то за пучки травы, то за торчащие из кручи корни… и вдруг заметила нечто небольшое, но твердое, катящееся вниз рядом, у самых ног.

Наклонившись, Лори подняла с земли крохотное жухлое яблочко, призадумалась, оглянулась назад. Почти неразличимое в клубах тумана, деревце на гребне холма упрямо, непоколебимо, будто каменный столб, тянулось к почерневшему небу.

Сунув яблочко в карман пальто, Лори продолжила спуск, однако на дне долины вынула и осмотрела находку.

Час был уже поздний. Живот изрядно подводило от голода, в голову назойливо лезли мысли об ужине, о теплой, уютной кухне, о белой скатерти. О дымящемся жарком и свежих лепешках.

Ускорив шаг, она откусила от яблочка кусочек, другой…

* * *

Внезапно проснувшись, Лори села в кровати и откинула на сторону одеяло. Дом был темен и тих. Кроме обычных едва уловимых, немногочисленных ночных шорохов где-то вдали, тишины не нарушало ничто. Времени – далеко за полночь. Стивен, повернувшись на бок, мирно спит рядом…

Что же могло ее разбудить? Откинув со лба длинные пряди темных волос, Лори в недоумении покачала головой. Что же…

Все тело пронзила боль, рвущаяся наружу откуда-то изнутри. Ахнув, Лори прижала ладонь к животу, стиснула зубы, сдерживая крик, закачалась из стороны в сторону.

Боль унялась. Осев на подушку, Лори негромко, тоненько застонала.

– Стив…

Стивен встрепенулся, заворочался, закряхтел во сне.

Вновь вспышка боли, сильнее прежней.

Лори, уткнувшись лицом в подушку, скорчилась, сжалась в комок. Казалось, боль рвет, раздирает когтями низ живота. Из горла сам собой вырвался крик – пронзительный крик, исполненный страха и муки.

Стив, подняв голову, сел, протер глаза, щелкнул выключателем лампы.

– О господи… Какого дьявола…

Лори, постанывая, задыхаясь, перевернулась на бок, в отчаянии вытаращила глаза, крепко прижала к животу сжатые кулаки. Боль жгла огнем, терзала, пожирала ее, жадно вгрызаясь в тело.

– Лори! – прохрипел Стив. – Лори, что с тобой?

Вместо ответа она вновь зашлась в крике – еще, и еще, и еще, пока ее вопли не разнеслись эхом по всему дому. Содрогаясь, корчась в судорогах, она соскользнула с кровати на пол. Лицо ее исказилось до неузнаваемости.

В спальню, на ходу кутаясь в купальный халат, вбежал Эд.

– Что у вас тут стряслось?

Подступив к Лори, оба уставились на девушку в беспомощном недоумении.

– Господи милостивый, – крепко зажмурившись, пробормотал Эд.

* * *

День выдался морозным и пасмурным. Густой снег, беззвучно падавший с неба, укрывал мостовые, дома, укутывал, словно вата, красное кирпичное здание окружной больницы. Неспешно миновав усыпанную щебнем дорожку, доктор Блэр подошел к своему «Форду», уселся за руль, повернул ключ в замке зажигания. Мотор взревел, ожил, и доктор, щелкнув кнопкой, опустил рычаг ручника.

– Я позвоню вам позже, – сказал доктор Блэр. – Нужно будет уладить кое-какие формальности.

– Да, знаю, – пробормотал Стив.

Лицо его посерело, опухло от недосыпа, мысли все еще путались в голове.

– И постарайтесь отдохнуть хоть немного. Я там оставил для вас успокоительное.

Внезапно Стив вскинул голову.

– Думаете, если б мы позвонили вам раньше…

В поднятом на него взгляде Блэра отразилось сочувствие.

– Нет, я так не думаю. После того как он лопнет… В подобных случаях шансы на благополучный исход крайне невелики.

– Стало быть, аппендицит?

– Да, – кивнув, подтвердил Блэр.

– Не заберись мы так далеко в глушь, – с горечью проворчал Стив, – не застрянь там… Ни больницы поблизости, ничего… До ближайшего города ехать и ехать. Вдобавок мы ведь поначалу не поняли…

– Что ж, теперь в любом случае ничего не исправить.

Угловатый «Форд» тронулся с места, но тут доктору вспомнилось еще кое-что.

– И последний вопрос.

– Ну? – глухо промычал Стив.

– Э-э…

Блэр ненадолго задумался.

– Видите ли, посмертные вскрытия – дело для всех крайне неприятное. Полагаю, в данном случае вскрытие ни к чему: я в своем заключении вполне уверен… но вот о чем хотел бы спросить…

– Так спрашивайте.

– Не могла ли девушка проглотить что-либо инородное? Привычки держать во рту разные мелочи за ней не водилось? Иголки во время шитья? Булавки, монеты, еще что-нибудь в том же роде? Семена, косточки? К арбузам она, например, как относилась? Порой в аппендиксе…

Стив устало покачал головой:

– Не знаю… Нет, вряд ли.

– Ничего. Это всего лишь предположение.

Доктор захлопнул дверцу, и его «Форд» медленно покатил по узкой, окаймленной двумя рядами деревьев улице, оставляя за собой две темные колеи, пару грязных полос, перечеркивающих безупречную, искристую белизну свежего снега.

* * *

Весна в том году выдалась теплой и солнечной. Земля почернела, набухла влагой. Добела раскаленное солнце жарило с неба, не щадя сил.

– Останови здесь, – пробормотал Стив.

Эд Паттерсон сбавил ход, принял вправо, остановил машину у обочины и заглушил мотор. Оба – и сын, и отец – погрузились в молчание, словно не решаясь нарушить наступившую тишину.

В конце улицы беззаботно играли детишки. Паренек-старшеклассник стриг газон, с трудом толкая косилку по мокрой траве. Улицу укрывала тень ветвистых деревьев, двумя рядами высаженных вдоль обочин.

– Благодать, – заметил Эд.

Стив молча кивнул, уныло, задумчиво глядя вслед девушке, прошедшей мимо с пакетом из бакалеи под мышкой. Наконец девушка, поднявшись на крыльцо старомодного желтого домика, скрылась внутри, и Стив распахнул дверцу машины.

– Идем. Покончим с этим, не мешкая.

Эд водрузил на колени сына венок из свежих цветов, лежавший на заднем сиденье.

– Нести тебе. Так положено.

– Ладно.

Подхватив цветы, Стив выбрался из кабины, и оба молча, в раздумьях, двинулись дальше пешком.

– Сколько ж это уже? Семь месяцев, а то и все восемь, – внезапно нарушил молчание Стив.

– Да уж, не меньше. Может, даже чуть больше.

На ходу Эд раскурил сигару, и над его головой заклубились серые облачка табачного дыма.

– Зачем только я ее сюда притащил? Она ведь всю жизнь прожила в городе. В деревенских делах не смыслила ничего…

– Так ведь и в городе дело бы точно тем же закончилось.

– Живи мы поближе к больнице…

– Помнишь, что доктор сказал? Разницы никакой. Если б мы даже вызвали его сразу, не дожидаясь утра, ничем бы