Новая критика. Контексты и смыслы российской поп-музыки - Иван Белецкий

связь с музыкантами через соцсети, принимает участие в шоукейсах лейбла Perfect Aesthetics за пределами России и участвует в сетевых коллаборациях. ИН издает некоторое количество зарубежных артистов на лейбле NEN Records, играет с ними на московских мероприятиях, «мыслит с ними в одних категориях» и «болезненно переживает визовый заслон и заградительные цены на билеты». Из тех, кто критически относится к встроенности в глобальные сообщества, собственную позицию ясно артикулируют Авотт («К великому сожалению, от мирового музыкального Олимпа отрезан отсутствием таланта») и А. («Я чувствую, что это софистика»), Гариш, сменивший стремление присоединиться к глобальным музыкальным процессам на изоляцию и автономию, а также Кубов («Я чувствую это сообщество, а вот оно меня — не очень»).

Свою заинтересованность в городских музыкальных событиях выражают двадцать три музыканта — для них такое времяпрепровождение оказывается не только досугом, но и возможностью ознакомиться с новой музыкой, найти партнеров по совместным работам и способом рефлексии собственных музыкальных интересов. Немузыкальными культурными событиями же не интересуется только пятеро, при этом девятнадцать из двадцати семи респондентов сами вовлечены в занятия визуальными/перформативными искусством.

Путешествовать, хотя бы выезжать на природу, старается подавляющее большинство опрошенных (24 из 27), все они используют путешествия как способ передохнуть от мегаполиса. Две основные стратегии, которыми пользуются музыканты во время путешествий, — либо «бегство» в больший цивилизационный комфорт стран и городов за пределами России (сюда входят и туры), либо путешествие «в дичь», будь то коллективный выезд на природу с оговоренными сроками или же индивидуальная вылазка. К примеру, Наташа путешествует постоянно, и некоторые аспекты жизни за рубежом (запрет на курение в общественных местах в Берлине, ландшафтный дизайн и чистоту Сингапура, эклектику Бангкока, традиционную турецкую культуру) ценит больше российских реалий, но отмечает, что в других странах нет продвинутой транспортной системы, обеспеченной средствами связи наподобие московской, и существует необходимость постоянно пользоваться наличными средствами. Алекс, имеющий большой опыт заграничных поездок и не только, всегда задумывается о том, как «разные условия формируют разных людей, а музыка все равно может связать их воедино».

О Москве как о современном и технологически развитом городе отзываются также двадцать четыре респондента. Для них Москва оказывается пусть и не идеальной, но вполне развитой — в чем-то даже больше, чем европейские города. Некоторые, впрочем, уверены, что современность Москвы имеет еще один весомый плюс — возможность обнаружения «отсталых дыр», которые можно использовать себе во благо. При этом, несмотря на технологический оптимизм, часть респондентов относится к городскому развитию если не амбивалентно, то скептически: многие нововведения, по мнению музыкантов, требуют улучшений и отлаживания, а трафик и постоянные работы над инфраструктурой утомительны. В целом такое отношение можно описать выражением А.: «Если современные технологии не гарантируют выполнения личных свобод граждан — то вопрос о современности технологий становится риторическим».

Дрейфом[511] занимались почти все опрошенные — даже если в последнее время у них не было времени на подобные вылазки или если они не знали самого термина (Пшенов предпочитает называть подобное «ненавязчивым сталкингом»). Александр отмечает, что желание дрейфа зачастую возникает куда чаще его реализации, Сергий уверен, что чем больше промежуток между двумя случаями спонтанных городских вылазок — тем острее они переживаются. Гариш считает, что, несмотря на то что во время подобных прогулок человек напрямую соприкасается с «голым», лишенным какого-то значения городом за исключением переплетений архитектуры и дорожных полотен, именно они помогают от города «отключиться». Алекс же вообще пять лет работал курьером именно с этой целью.

Что касается конкретных районов применения подобных практик, то почти каждый музыкант выделяет собственную географию прогулок и посещений (что неудивительно). Самыми привлекательными для респондентов оказываются пространства с наиболее насыщенной или же необычной звуковой средой: центральные районы Москвы (Китай-город, Замоскворечье, Таганка), места, близкие к Москве-реке или другим водным артериям (Сити, Гребной канал, Строгинский затон, плотина на Яузе), парки и зоны отдыха (ВДНХ, Митинский лесопарк, Ботанический сад), транспортные артерии и их окружение (МЦК и типовые районы ТТК). Кроме больших районов административного или личного разделения города участники исследования говорят и о конкретных точках — как правило, это площадки для выступлений («Успех», КЦ «Дом», Red Eyes, особняк Блуперс, клуб Punk Fiction, Mutabor) и арт-пространства (Электромузей, ГЦСИ, Музей «Гараж», Зверевский центр, галерея «Триумф»); реже — книжные магазины («Фаланстер», «Циолковский», «Ходасевич») и общепит. Многие отмечают, что их любимые места ныне закрыты (например клуб «Дич»), и предпочитают проводить время там, где меньше всего людей. Так, для Сергея П. Москва лучше всего ощущается поздней ночью и ранним утром, во время велосипедной прогулки музыкант даже не слушает музыку: «Можно вылавливать всякие звуковые артефакты, вроде стука колес трамвая, звука электропроводов, сумасшедшего пения скворцов в районе Останкино, скрежета рельсов поездов в депо Лосиноостровской».

Петербургская экспериментальная/импровизационная сцена

Участники опроса (всего — 24): la_mezcla (tervaink, Vialphas, Drö)))me) / ПN («ЭВА2О37») / WZ (weezdüm, «Жертвоприношения», efyr, Drö)))me) / Григорий Аврорин (работы под собственным именем и в коллаборациях) / Андрей (Supernova 1006) / Иван Белецкий (Dvanov) / Илья Белоруков (Wozzeck, «Кроль», Dogs Bite Back) / Андрей Воробьев (ἐγρήγορος, 11:11, Mesosphere, The Crawling Chaos) / Денис (работы под собственным именем и в коллаборациях, «Студия электроакустической импровизации») / Павел Домбровский («Ухушуху», «Петроградское Гудельное Собрание») / Ефим (Drö)))me) / Керосин (Monopolka) / Александр Кичев (Fugu Quintet) / Лиза (Supernova 1006) / Мария (Arriere Guarden, Dead Frank, Normcore, Epitimia) / Гром Молниев («Петроградское Гудельное Собрание», Lunar Abyss, «Микориза», «Боевые Цикады», «Пустота», «Радиосталкинг», Smeh0pilorama) / Данила Плащев (Dead Frank, Vigil) / Макс Позин («Пустоцвет») / Поцукайло И. А. (BARDOSENETICCUBE) / Саша (Perila, Aseptic Stir) / Сергей («Пурпурный дядя», TUK-TUK) / Николай Рубанов («Союз космического авангарда», Санкт-Петербургский импровизационный оркестр) / Даниил Смирнов (Won James Won, Goon Gun, Flonumz, Dan271) / Макс сн (tervaink, Vialphas, Drö)))me).

Семнадцать из двадцати четырех петербургских респондентов родились или большую часть жизни прожили в Санкт-Петербурге, остальные семеро переехали из-за получения образования (3 респондента) и смены обстановки (4 респондента). Все семь начали заниматься музыкальной деятельностью до переезда. Опыт и впечатления от предыдущего места жительства является определяющим для пяти из этих семи: WZ говорит о том, что определяющими факторами занятия музыкой для него стали «ощущение изоляции посреди заснеженной тундры и тайги, [совмещенное с переживанием] безграничной красоты природы», la_mezcla отмечает, что вне столиц практически невозможно найти единомышленников с идентичным уровнем знаний, при этом открытых к творческому диалогу. Белецкий увлечен локальным контекстом «малой родины» (Краснодар и прилегающие территории), а Лизе и Андрею в Петербурге удалось в полной мере реализовать уже существовавшие ко времени переезда наработки. Основные причины переезда — дискомфорт от предыдущего места обитания, а также чувство