День проклятия - Дэвид Джерролд

Какое-то время мы сидели, глядя друг на друга. Она не была Тедом. Она не была Тэнджи. Она просто была… прекрасной.

Время остановилось. Мы были одни во Вселенной - только она и я. Я испытывал волшебное чувство, словно напротив меня находится отражение собственной души.

В этот момент я любил ее. Его.

Я медленно покачал головой.

- Ничего не понимаю, но в то же время, мне кажется, точно знаю, что ты имеешь в виду. Между нами как бы возникло напряжение, электрическое поле. Это нельзя объяснить только игрой гормонов.

- Да. - Ее глаза засасывали. - Не старайся объяснить. Просто… наслаждайся.

- Но я должен узнать…

Она прижала пальчик к моим губам.

- Ш-ш. Пусть это останется тайной. - И добавила: - Нетелепаты могли бы назвать это любовью. Конечно, любовь, но не та, которую вы подразумеваете, произнося слово-символ. Это ощущение любви без определенной привязки.

- Я люблю… люблю тебя. Но любил ли я? И кого?

- Послушай, - неожиданно сказала Тэнджи. - Скоро тебе предстоит большая работа. Хочу кое-что рассказать о коммуникации. Настоящей коммуникации. Тебе надо это знать. Дело не в умении говорить, а в умении слушать - всем своим существом. Слушать так сосредоточенно, что ты превращаешься в того, кого слушаешь. Как ты сейчас. Обещай запомнить это.

- Обещаю.

Тогда она посмотрела задумчиво, даже немного грустно, снова став ТедомТэнджи. Потом чуть заметно улыбнулась и прикоснулась к моей руке.

- Вот и хорошо. От этого может зависеть твоя жизнь. А я… я слишком люблю тебя, чтобы потерять.

После этого нам нечего было сказать друг другу. Мы просто сидели и молчали, пока не запищал таймер. Три часа утра.

- Уже поздно.

- Ты хочешь? - спросила она. - Да.

Тэнджи встала, протянула руку и повела меня в спальню.

Удивительно, насколько просто и естественно все произошло.

В. Как ты дразнишь хторранина, больного триппером?

О. Никак. И тебе не советую.

РЯЖЕНЫЕ

Подвыпивший совершает самый умный поступок, когда уходит домой.

Соломон Краткий

Первой проснулась моя улыбка.

Я потянулся и, нежно прижавшись к женскому телу, погладил талию и чаши грудей.

Она сказала:

- Извините.

И выскользнула из постели. Я слышал шлепанье босых ног, звук спускаемой воды в туалете. Я ждал ее возвращения, но вместо этого она стала наполнять ванну.

Открыв глаза, я сел в кровати. Она решила не возвращаться?

Она появилась в темном одеянии, подходящем разве что для женского монастыря. Оглядевшись, с отвращением поморщилась.

- Что здесь происходило ночью? Что это?.. Зефир? - Она как-то странно взглянула на меня. Почти враждебно.

Больше она не казалась мне прекрасной - маленькая и неприятная, довольно костлявая. Это была не Тэнджи.

- Мы немного… повоевали зефиром, - объяснил я. - Хотели его потом собрать…

Она брезгливо посмотрела на меня, как на насекомое, заползшее в ее постель.

- М-м, простите… Идея была не моя.

Она хмыкнула, подбирая зефир:

- Разумеется. Так все говорят.

- А вы… живете здесь?

- Вы спрашиваете, хозяйка ли я? Да, хозяйка.

Она даже не пыталась скрыть раздражения.

- О! - Внезапно я почувствовал себя отвратительно, словно оказался взломщиком. Захотелось спрятаться под одеялом. С головой. - Думаю, мне пора.

- Да.

Тем не менее я не пошевелился.

- Извините за беспорядок. Можно я помогу вам убраться?

Она выпрямилась и повернулась ко мне:

- Нет, нельзя. Лучше вам убраться отсюда. И побыстрее.

Я соскользнул с кровати и сразу же наступил на зефир. Подбирая с пола одежду, я напяливал ее с максимально возможной скоростью.

Застегивая рубашку, я обратился к хозяйке:

- Можно вас спросить кое о чем?

Она выбросила зефир в мусорную корзину и теперь стряхивала с ладоней сахарную пудру.

- Что произошло с Тэнджи? Женщина пожала плечами.

- Она перешла дальше.

- Послушайте, я понимаю, как вам надоело, но у меня такое чувство, что здесь что-то не так, а что именно - не пойму.

Китаянка ответила:

- Подождите минуту.

Она прошла в ванную и выключила воду. Когда вернулась, я уже завязывал галстук.

- Знаете, как мы называем телепатов вроде Тэнджи? Я покачал головой.

- Ряжеными.

- Почему?

- Они влезают в твое тело, твой дом, твою жизнь - просто скоротать вечерок. Напаивают твое тело, укладывают его в постель с посторонним человеком, пачкают твои лучшие шелковые платья, размазывают липкий зефир по твоим простыням и коврам, а потом среди ночи исчезают, оставляя тебе головную боль с похмелья, расцарапанные ноги, разбитые локти, негнущуюся спину и трехдневную уборку. Сегодняшняя история типична.

- Могу я возместить ущерб? - Я достал бумажник.

- Нет, спасибо, я не шлюха. Наша служба покроет все издержки. К тому же вашей вины здесь нет. Вы такая же жертва, как и я.

Я сунул бумажник обратно в карман.

- Могу я задать вам еще один вопрос?

- Задайте.

- Наверное, это прозвучит глупо, но я думал, точнее, Тэнджи говорила, что у телепатов практически отсутствует личность. Что вы не привязаны ни к телу, ни к дому, ни к одежде и так далее. А вы?..

Я обвел рукой комнату, пожал плечами и вопросительно посмотрел на нее.

Китаянка, похоже, снова разозлилась.

- Правильно, так считают ряженые. Но суть в том, что телепат телепату рознь. По роду своей работы я должна оставаться на одном месте и только дважды в месяц подсоединяюсь к сети. Я ненавижу покидать свое тело, потому что никогда не знаю, кто побывает в нем и что сотворит.

Я стоял словно оплеванный, чувствуя себя виноватым со всех сторон. Хотелось попросить прощения, и в то же время… я не хотел этого делать. Не хотел думать, что мы с Тэнджи-Тедом, как два маленьких сопляка, поигрались с телом девчонки, пока той не было дома. В детстве нас с кузеном застигли рассматривающими нижнее белье моей сестры в ее ящике - только на этот раз все обстояло хуже. Гораздо хуже. Сейчас мне не с кем разделить вину, и игрушки у нас другие.

Я выдавил:

- Мне сказали, что между телепатами существует определенная… договоренность.

Ее глаза сузились.

- Ничего вы не поняли, солдат.

- Наверное. - Я взял берет. Молодая китаянка была мне неприятна. - Мне очень стыдно, - признался я. - Честное слово.

- Вы, парни, всегда так говорите. А сейчас, если не возражаете, я приму ванну - хочу почувствовать себя снова чистой.

На улице меня охватил гнев. Проклятье! Я весь в дерьме! Врезать бы ему при удобном случае - только вдруг это опять окажется китаянка, которая проснется с синяком.

Это нечестно!

Тед снова обвел меня вокруг пальца!

В. С чем вы пойдете грабить дом хторранина?

О. С огнеметом.

В. Как научить хторранина сидеть?

О. Надо крикнуть: «Сидеть!» - и оторвать ему задние ноги.

ПИСЬМО ОТ МАМЫ

Обращение к адвокатам - признание поражения.

Соломон Краткий

Меня ждало письмо от мамочки, не электронное, а настоящее - в большом толстом конверте.

О-хо-хо.

Перочинным ножиком я вскрыл конверт; оттуда выпали бумаги.

Отказ от материнства. Документ о расторжении семейных отношений, зарегистрированный сегодняшним числом, и так далее и тому подобное… Внесен в книгу актов гражданского состояния в Санта-Крузе. Подписан. Скреплен печатью. Нотариально заверен.

Теперь я ничей.

Красота! Я рухнул в кресло.

Она разозлилась.

Нет! Ее злость перешла все границы.

Навсегда.

Я метался между яростью и печалью и не мог разобраться, что сильнее. Как она могла так поступить? Хотя я заслужил это! Но как я мог проявить ослиную тупость? Ведь она не требовала слишком много! Я должен был уступить, но и мамуля тоже должна была пойти навстречу! Как же мы оба вляпались в это, черт возьми?

Я знал как. Не оставил за ней последнее слово, а она не отдала его мне. Так начинались все наши споры - и так заканчивались. Я не знал, кто виноват больше - я или мать.

Я. Нет, она. Она должна была подождать, но не стала этого делать - и теперь ничего нельзя исправить.

Но опять-таки что же ей оставалось? Ведь мои поступки тоже в общем-то были необратимы.

Она могла воспринять их только как отказ. Я не оставил ей выбора, не так ли?

Но сделать такое?..

Обида по-прежнему не проходила. Я развернул вторую бумагу, перечисляющую судебные запреты. Мне запрещалось звонить ей, писать, общаться любым иным способом. Даже через адвоката. Мой адвокат мог лишь обратиться к ее адвокату, если мне понадобится что-то сообщить ей или спросить. Но, конечно, еще до того, как я спрошу, ответом будет «нет».

Следует отдать ей должное. Она оказалась такой же предусмотрительной, как и я. Даже еще предусмотрительнее. Впрочем, это закономерно: крючкотворству я научился у нее.