Одержимость (ЛП) - Дж. Уорд

Он не из эмоциональных парней. Никогда таким не был… точнее, с тринадцати лет.

Событие, породившее второй слайд – то есть когда он обнаружил мать на полу их кухни, полумертвой и обесчещенной – крепко запечатало его чувства. И он думал, что это навсегда… но, находясь здесь, переживая прошлое Сисси, чувствуя ужас и ярость от потери, наряду с бессилием, ведь он пытался и не смог спасти ее… это вскрыло сейф, прорвалось сквозь слои «никогда-больше», разбивая вдребезги возведенную им стену.

– Кого? – спросила Сисси.

Джим отстранился и потер влажное лицо руками. – Что?

– Ты произнес имя.

– Разве.

Она кивнула, не сводя с него глаз.

– Кем она была? – Когда он не ответил, Сисси положила мягкую ладонь на его щеку. – Кого ты потерял? К кому ты не успел вовремя, так же как ко мне?

– Дело не в моем прошлом…

– На самом далее, думаю, что именно в твоем. Я всегда верила, что события не случайны. Может мы оказались здесь… ради тебя. – Когда он начал качать головой, Сисси прервала его. – Я не нашла то, что искала. Я не чувствую себя лучше. Поэтому может… удастся помочь хотя бы тебе.

Джим нахмурился. На самом деле, смерть его матери была первым ужасом в его жизни, пусковым курком в его гонке к тому, кем он стал в спецподразделении. Если бы не то убийство, оказался бы он в итоге в другом месте?

Да, подумал он. Без него, он стал бы фермером на среднем западе, работал с землей.

Казалось абсолютно непривычным говорить об этом, но, по неясной причине, слова полились из него, и невозможно было остановить поток:

– Мы жили в сельской местности. Мы с мамой. Одни. На маленькой ферме среди больших плантаций. Поэтому когда те мужчины вломились в дом и… ранили ее… никто не слышал криков. Я вернулся домой и нашел ее на кухне, ей оставалось уже недолго. Так много крови, кровь была повсюду… Боже… – От удушья стало невозможно продолжать, но почему-то он должен был. – Она сказала мне бежать… прошептала. Они были наверху, собирали то немногое, что у нас было. Я хотел остаться с ней, но она заставила меня уехать. Я подбежал к грузовику… у меня не было прав, я был слишком мал, но уже умел водить. Я забрался внутрь и надавил на газ…. Помню, как смотрел в зеркало заднего вида на пыль, поднимавшуюся позади меня. Позже я вернулся. После того, как полиция со всем разобралась, я лично похоронил ее, выкопал яму на пастбище у горы. Кроме меня некому было оплакивать ее.

Сисси медленно выдохнула, будто эхо его боли прошлось и по ее груди.

– Не могу представить каково это – оказаться одному в мире, – сказала она. – Наверное, ты был одного возраста с Чилли… когда доставка газет – предел ответственности. Что ты сделал? Куда подался после…

– В армию.

– Они же не принимают в таком юном возрасте, разве нет?

Он не собирался рассказывать ей, что его завербовали в спецподразделение из-за того, как жестоко он расправился с убийцами его матери. Те убийства были настолько бесчеловечными, что попали в национальную прессу… но его так и не поймали.

Однако спецподразделение сложило два плюс два. И они пришли за ним.

Сисси откинула волосы назад. – Должно быть, несколько лет ты жил сам по себе?

– Нет, в итоге они меня приняли. – После того, как тщательно проверили его на социопатические наклонности… и обнаружили достаточно для обучения. А потом он прошел через «базовый тренинг», настолько зверский, что народ не просто сбегал, а валился без дыхания.

– У нас много общего, – пробормотала Сисси. – Ад приходит в разных обличиях, не правда ли?

– Ты слишком юна, чтобы знать это.

– Больше нет.

Он действительно начал осознавать это.

– Ты хочешь окончания истории? – спросил он хмуро. – Твоей истории.

– Да.

Подбирая слова, Джим почувствовал, как его снова засасывают зыбучие пески. Но они должны покончить с этим.

– Девина пришла, когда мы были здесь. Моим парням пришлось насильно вырубить меня… они знали, что если позволят мне остаться, то я вступлю с ней в бой и, вероятно, проиграю. Я тогда только начинал… черт, кажется, это было миллион лет назад. Но я вернулся. К тому времени она опустошила место. Все исчезло, в том числе ты. – Он потер глаза, словно они болели. – Мы нашли тебя позже.

– Где?

– В каменоломне.

Сисси нахмурилась. – Которая в…

– Да.

– Господи Боже… – прошептала она. – Мои бедные родители. Моя сестра. Дедушка с бабушкой.

Ее рука опустилась на живот, казалось, ее мутило. Нельзя винить ее.

Спустя мгновение она сказала. – Когда ты был мал и тебя наказывали,… ты когда-нибудь представлял себя на собственных похоронах? Я так делала… я представляла заплаканных маму с папой, они жалели о каждой «несправедливости» ко мне. Было нехорошо с моей стороны думать об этом.

Сисси поморщилась, сдвинувшись, и он вспомнил, что они сидели на холодном жестком полу…. Но потом она потерла живот, будто он болел.

– Ты в порядке? – спросил Джим. – Хочешь уйти отсюда?

– У меня будто несварение.

– Иначе и быть не могло?

Джим встал и протянул руку Сисси. Она приняла его ладонь, и когда он потянул наверх, Сисси стиснула зубы, казалось, она не могла выпрямиться.

– Сисси?

– Мой живот… – Она подняла край его футболки… – О, Боже! Что это?!

Поначалу он понятия не имел. Но потом до него дошло: на плоской белой коже был узор, узор на плоти, сияющий, словно изнутри.

Девина вырезала его как часть ритуала.

– Убери это с меня… – Сисси начала тереть кожу. – Убери!

Джим обхватил ее руки и наклонился. Это красное свечение было ненормальным. Оно исходило изнутри Сисси…

Он осторожно опустил футболку. – Давай уйдем отсюда. А потом подумаем, что можно сделать с этим?

Сисси вцепилась в его футболку, чистый ужас исказил ее прекрасный взгляд. – Что, если он во мне?

Джим покачал головой. – Это невозможно.

И потом он сказал фразу, о которой впоследствии пожалеет: – Ты моя.

Глава 29

Весь следующий день Кейт провела, отсчитывая часы.

После свидания с Джи-Би она поехала домой, села за свой стол… и смотрела на часы каждые двадцать минут. Все же она закончила кое-что по работе, хотя, если провести параллель между прогулкой по обочине и ездой в автомобиле на шестидесяти пяти милях в час?

Движение вперед, но весьма относительное.

Она встречается с Дьюком в шесть, и после напряженных переговоров со своим Чувством Вины, она решила потратить час на сборы… чрезмерная, но необходимая мера. Дорога до центра займет пятнадцать минут, и значит, она может встать со своего кресла в четыре сорок пять.