Одержимость (ЛП) - Дж. Уорд

– Нет. Сделанного не воротишь.

Надутые губки слегка смягчились.

– Так флегматично. Ты случайно не собираешься к терапевту? Мне он очень помог.

– С чем? Примириться с поражением в игре?

Она остановилась в футе от него и сказала весьма серьезным тоном:

– Не будь так уверен, ангел. Этот раунд закончится в мою пользу.

– Кажется, о трех предыдущих, проигранных, ты говорила так же. – Он наклонился к ней, несмотря на дополнительное давление на больную ногу. – Столько поражений – должно быть, ты обескуражена.

– У меня в руках два флага.

– И только один ты заработала сама.

На этом она улыбнулась, ее полные губы приподнялись, обнажая белые зубы.

– Они все равно мои. – Она указала на крепкую дубовую дверь с железными укреплениями. – Взгляни на мой декор.

Ну конечно, у выхода, в косяки вбиты два игровых флага.

Блин, это взбесило его.

– Ты злишься на Джима, ведь так? – протянула демон.

– Нет.

– Лжец. – Поднявшись на носочки, демон облизнула его губы, задерживаясь языком на коже. – Разве не поэтому ты пришел? Отомстить ему?

– Нет. – Будь дело в этом, он бы просто оставил парня.

– Да ладно? – Она скользнула руками по его груди, а бедрами потерлась о его бедра. – Думаю, дело именно в этом.

Все его тело взбунтовалось против близости, кожу покалывало, плечи напряглись, словно стальные канаты, желудок свело еще сильнее. И стало только хуже, когда он посмотрел поверх фальшивого красивого лица демона на ее стол.

Невозможно не вспомнить, что она делала с ним на том столе.

Внезапно он задумался, что, возможно, Эдди и был прав. Очень давно, когда Эдриану удалось вырваться отсюда, лучший друг предупредил его, что пережитое насилие поселится не только в мыслях, на эмоциональном уровне, но и в душе, костях, в крови.

Эд от всего отмахнулся, но сейчас…

Смотря на этот стол, он думал, что Эдди, наверное, оказался прав.

– Знаешь, – сказала Девина, скользя руками вниз по его телу, – Если переспишь со мной, он будет разбит. Он сильно ревнует меня, такой собственник… буквально проходу мне не дает.

Эдриан сосредоточился на черных как смоль, блестящих глазах демона. – Что?

– Джим одержим мною. Отчаянно. На самом деле, так приятно это осознавать. И лучшая возможность отомстить ему – трахнуть меня. Он этого не переживет… лучший друг поимел его девушку. Да ладно, в фильмах так и бывает, разве нет?

Когда до него дошел смысл ее слов, брови Эдриана взмыли до небес. Умереть-не-встать. За тысячелетия совместного общения он много чего узнал о Девине, но никогда бы не подумал, что она свихнулась в общепринятом смысле слова.

Чокнутая, как Стэйси из «Мира Уэйна»[131].

Вот те раз.

– Ты сказала, что занимаешься терапией? – Эдриан покачал головой. – Речь о медикаментах или ты предпочитаешь натуропатию[132]?

– Не верю в анти-депрессанты. От них путаются мысли.

Да лаааадно.

Она снова прижалась к нему.

– Так, на чем мы закончили?

Ты транслировала роль сумасшедшей-не-подружки, а я пытался договориться с желудком оставить утренний тост на месте.

Девина скользнула рукой между ног, и Эдриан дернулся, резко зажмурив глаза, отвернув голову.

Боже, этой дорожкой они уже ходили, она приближается к нему, он соглашается, они трахаются потому что… порой ему нравилось чувствовать грязь снаружи. Единственное облегчение от того зловония, которым она заразила его изнутри.

Она во мне, Джим. Она внутри меня…

Девина прижалась губами к его шее, потираясь о него, груди вжимались в его торс, длинная нога обвилась вокруг его собственной.

– Не говори, что не хочешь этого, – выдохнула она. – Знаю, что хочешь.

Эдриан открыл рот, собираясь назвать ей пятьдесят причин, почему он действительно не хотел ее… когда его осенило.

Да, он был онемелым и чувствовал отвращение к себе и к ней… но в прошлом, это никогда не влияло на его стояк. Но сейчас?

Телефон звонил, но никто не поднимал трубку, образно выражаясь.

Он был абсолютно мягким. Таково определение к термину «импонтент», не так ли?

Эдриан снова посмотрел на рабочий стол и улыбнулся.

– Девина, ты права.

Она запрокинула голову и посмотрела на него из-под потяжелевших, соблазнительных век.

– Я всегда права. Я займусь тобой?

– Окей. Давай.

Демон опустилась на колени и обхватила руками его бедра.

– Эдриан, ты поступаешь правильно.

Когда она потянулась к его ширинке и медленно расстегнула молнию, он помог ей, задрав футболку до груди, и смотрел на нее, будто ему были не безразличны ее действия.

Когда джинсы спустились на пол, повисла пауза, будто Девина сильно удивилась тому, что он не мог ей предложить.

– Я в смятении, – сказал он. – Из-за Джима.

– А… – Она потерлась о его вялый член. – Я помогу с этим.

Когда она вобрала его ленивый орган в свой влажный рот, Эдриан просто уставился впереди себя. Он чувствовал посасывание, тепло, прикосновение ее руки к яйцам… ничего особенного, словно кто-то коснулся его плечом или похлопал по спине.

До того как он махнулся местами с Матиасом? Он мог возбудиться в одно касание, даже с Девиной.

Сейчас же? Ничего.

Девина отстранилась, пока головка не выскользнула из ее красных губ. Когда член снова принял свое вялое вертикальное положение, она нахмурилась так сильно, будто столкнулась с аномалией невообразимых пропорций.

Эдриан просто мысленно пожал плечами. Джим попросил его занять демона, а ее попытки возбудить его – такое же хорошее времяпровождение, как и все остальные. Даже изумительное…

Тонкий голос, похороненный глубоко внутри, указал, что нет в этом ничего изумительного. Что это – еще один осколок шрапнели, еще один гвоздь в крышку гроба, который уже был почти закончен, благодаря тому, что она убила Эдди.

Но ему было плевать. Он давно мертв, был ли он наверху, на Земле, участвуя в войне, или же здесь, когда ему пытались безрезультатно отсосать.

Не важно.

– Сильнее, – протянул Эдриан, схватив Девину за голову и вбиваясь в ее рот. – Я хочу чувствовать тебя на своем члене.

***

Район складских помещений в Колдвелле был именно таким: склады, на целый район.

Ничего из ряда вон выходящего.

И все же, притормозив Харлей у длинного здания, Джим взглянул на территорию свежим взглядом: отдаленность, да, несмотря на то, что много зданий отремонтировали и переделали в дорогие многоквартирные дома.