Одержимость (ЛП) - Дж. Уорд

Она встряхнулась.

– Прости, привет.

Подождите, она уже поздоровалась с ним.

И пока она пыталась выдавить слова, он лишь продолжал улыбаться, будто искренне был рад ее приходу.

– Прекрасно выглядишь. Я могу тебя обнять?

Когда он раскрыл объятия, она моргнула и затем подошла ближе, чтобы быстро обнять его.

– От меня, наверное, пахнет скипидаром.

– Ничуть. Как прошли занятия? – Он отстранился. – Хорошо?

– Да, мы изучаем тени, источник света, и все такое.

– Звучит интересно.

– Ты снова само очарование? – спросила она, выгнув бровь.

– Возможно. С тобой просто быть им. – Он кивнул за плечо. – Хочешь, устрою небольшую экскурсию по пути в комнату отдыха? Ты должна увидеть сцену, она потрясающая… у нас перерыв в репетиции.

– О, с радостью.

Следуя за ним, ей пришлось поднимать голову, чтобы встретить его взгляд, и под таким углом она вновь была ошарашена мыслью, что уже где-то видела его.

– Я была на многих спектаклях, но за кулисами – никогда.

Джей Би как бы случайно обернул вокруг нее руки.

– Позволь побыть твоим гидом.

Милый жест. Милый парень. И если бы она только могла заглушить голос матери в своей голове, то смогла бы перестать чувствовать себя виноватой и действительно насладиться этим.

Несомненно, психиатр ей нужен куда больше гадалки по картам таро.

Снова черные шторы, теперь они висели у них на пути, поэтому им приходилось отодвигать их. А затем – вводное открытое пространство, наполненное строительными лесами высотой в милю и огромной фоновой бутафорией, одной из которых был городской пейзаж, а другой – пейзаж парка.

–Оно такое огромное, – прошептала она, глядя далеко-далеко наверх, на потолок, которого не было видно. – Эй, это мостки, да?

– Надо же, ты даже театральный жаргон знаешь. Да, именно там осветители делают свою работу. А здесь…

Он завел ее за последнюю штору, а потом…

– О… боже… – прошептала она.

Ступив на пол, устланный золотистыми досками, она была поражена открывшимся перед ней широким пространством, простором потолка, королевской природой всего этого: пять тысяч сидений, обитых красным бархатом, располагались в трех секторах, концентрические круги уходили от оркестровой ямы, словно от камня, брошенного в неподвижную воду. Отчетливый гипсовый молдинг, покрытый золотой фольгой, проходил по боковым стенам, где находились места в ложе, и через балконы сидений второго этажа, и вокруг греко-романских росписей, которыми были украшены стены. Проходы, устланные красными коврами, испещренные полосками по направлению к сцене, и красные бархатные шторы висели рядом с каждым выходом.

И далеко, далеко наверху, прямо посередине, люстра размером с дом висела посреди прекрасного изображения херувимов.

Играть здесь – большая честь. На самом деле, даже просто стоять здесь.

– Когда построили это место? – подумала она вслух, обходя длинный стол, на котором валялись сценарии, ручки и стаканчики из-под кофе из «Старбакса».

– Кто-то говорил, в конце девятнадцатого века.

– Дух захватывает, когда сидишь в зрительном зале… но здесь? Повергает в трепет.

Джи Би тоже ходил по сцене, держа руки на худых бедрах, глядя куда-то далеко.

– Я очень рад, что ты тоже так думаешь. Я чувствую это каждый раз, как поднимаюсь на эту сцену. Мне хочется стать таким актером, каким был Ричард Бёртон.[126] – Он засмеялся. – То есть, пение – прекрасно, но можешь представить, какого исполнять Шекспира здесь?

И когда он принял позу оратора, она внимательно посмотрела на него.

– Определенно вижу это в тебе.

– Правда? – Он повернулся к ней. – Я серьезно.

– Как и я.

Он улыбнулся через секунду и подошел к ней, слышалось приближение твердой подошвы его обуви.

– Знаешь, говорят, что это отнюдь не простое место.

– И кто здесь обитает?

– Боишься призраков? – Он потер ее предплечья. – Люди говорят о подозрительных шумах, о мурашках…

Что-то в выражении ее лица, должно быть, выдало ее, потому что он резко остановился.

– Что-то не так?

Кейт отмахнулась от беспокойства.

– Да я в порядке.

– Вот и нет.

– Ты вроде упоминал о комнате отдыха?

Когда она захотела отойти, он встал перед ней и не дал пройти.

– Поговори со мной.

– Пустяки… просто, знаешь, со мной… произошло нечто странное прошлой ночью. – Она махнула волосы назад. – Это… – Черт. Можно ведь рассказать. – По правде говоря, когда я пришла за билетом после того, как ты ушел разогреваться? Билета не было…

– То есть, не было…

– … поэтому я поехала домой, чтобы подождать…

– Какого хрена…

– Нет, не злись. Уверена, произошла простая путаница. В общем, когда я вернулась, чтобы встретиться с тобой после выступления, то припарковалась в гараже и… кто-то меня преследовал, или что-то…

Перемена в нем была такой резкой и совершенной, что она сделала шаг назад: ярость на его лице исказила его черты, из-за чего он стал походить на того, кто мог нанести серьезный вред человеку. Но она была направлена не на нее, совсем нет.

– Ты цела? – требовательно спросил он.

– Да. Я не пострадала, потому что смогла зайти в лифт и запереть двери. Полиция…

– Тебе пришлось прятаться? И ты вызвала полицию! Господи Иисусе, почему ты мне не рассказала?

– Все кончилось хорошо. Честное слово.

Джи Би отошел от нее и заходил по узкому кругу.

– Ты умно поступила. Но, боже правый, этого не должно было случиться.

– Что ж, это паршивый район.

– Я про билет. Я дал его… – Он замолчал и выругался. – Я просто… ты должна была быть здесь, со мной. А не торчать в темноте, убегая от кого-то, о ком только богу известно. Иди сюда.

Быстро повернувшись, он притянул ее к своему телу и обнял, уткнувшись ей в волосы и водя рукой по ее спине.

– Я должен был быть там и защитить тебя.

***

– Дышите глубоко, почувствуйте, как кислород проходит через ваш нос, опускается по горлу, расширяет ваши легкие…

Да. Ты. Издеваешься.

Демон Девина стояла задом к верху, руки и ноги уперлись в вонючий фиолетовый коврик, волосы и грудь размера DD падали на лицо… а эта семидесятифунтовая идиотка, стоящая перед группой, хочет, чтобы она дышала?

– Почувствуйте силу своего тела, не забывая искать места, которые могут расслабиться в этой позе. Дышите. Расслабьте живот, и…

Области расслабления? Ну точно. Казалось, подколенные сухожилия отделяли от костей, к голове притекло столько крови, что глаза буквально вылезали из орбит, а руки дрожали в попытках удержать вес тела в этой безумно неестественной позе.