Белый шаман - Дмитрий Лифановский

Приема у губернатора пришлось ждать четверо суток, господин Тобизен был очень занят делами губернии. Благо, из гостевых комнат архиерейского дома нас никто не гнал. Время это я зря не тратил. Посетил Императорский Томский университет на предмет поступления туда на будущий год. Принял меня почему-то чиновник специальной дисциплинарной комиссии. Сухой, желчный мужчина с одутловатым лицом в мундире, висящем на нем как на вешалке. Взглянув на меня высокомерно и брезгливо, будто на вошь, сунул листок со списком предметов обязательных для сдачи при поступлении и отвернулся, буркнув, чтобы приходил летом. Пришлось немножко встряхнуть зарвавшегося штафирку, не с бедолагой-семинаристом разговаривает, а с казаком. На возмущение и угрозы этого хрена, с доброй улыбкой посоветовал ему отправить жалобу в Третий военный отдел казачьего войска, а еще лучше напрямую наказному атаману господину генералу от кавалерии Таубе. Хмырь тут же сник и все же соизволил объяснить, какие кафедры имеют место быть в учебном заведении. Потом с ехидством заметил, что обучение стоит пятьдесят рублей в год, и мундир справляется за свой счет. А это сотня рубликов. Но видя, что суммы большого впечатления на меня не произвели, сник еще больше. В конечном итоге он спровадил меня к господину Леману[i], декану кафедры фармации и фармакологии, если уж заниматься производством лекарств, то и образование надо получать профильное. Я даже слышал, как этот червь бумажный облегченно вздохнул, когда я выходил из кабинета. Но в случае поступления сюда, врага себе я уже нажил. Интересно, что за дисциплинарная комиссия? Как-то не вяжется все это со студенческой вольницей.

Эдуард Александрович был занят, читал лекции. Мягкий, вкрадчивый голос с хорошо ощутимым акцентом раздавался из аудитории. Я поневоле прислушался. И заинтересовался. Правда, понимал, о чем идет речь с пятого, на десятое, но понимал же. А когда профессор перешел на целебные свойства растений, лекция стала еще занимательней. Тут уже и я мог многое рассказать профессору. Все-таки почти пять лет в учениках у местного шамана. А в тайге таблеток нет, только природные средства.

Наконец, лекция закончилась и из аудитории гурьбой повалили студенты. Худюще, с впалыми щеками, в мундирчиках и… при коротких шпагах! А ковырялки-то эти им зачем? По тому, как большая часть спотыкается о болтающиеся ножны видно, что оружие это для них совершенно чуждое и непонятное. Однако, есть и те, кто шагает уверенно, привычно придерживая эфес. Эти, думаю, или из наших — казаков или из дворян. Они и выглядят получше. Видно, что питаются нормально и тяжелым трудом себя не изнуряют.

Разговор с профессором поначалу не сложился. Оно и понятно, занятой образованный человек, и тут какой-то казак неизвестно откуда. Да еще и о поступлении что-то там пытается выяснить! Для этого есть другие люди. А ему некогда. Пришлось пойти с козырей, благо, что-то похожее на бизнес-план, всегда таскаю с собой, в любой момент могут вызвать к губернатору. А там вполне возможно потребуют обоснование на выкуп земли. Вот и ношу с собой пачку бумаг, напечатанную Фирсом на желтой бумаге с облюдением нынешней орфографии. В той же папочке у меня и рецептура. Как предложенная искином, так и своя, от Эрохота. Вот этим я и купил Лемана с потрохами. Поначалу Эдуард Александрович отнесся к записям более чем скептически. Но по мере чтения, брови его стали подниматься все выше и выше, а ленивое пренебрежение сменилось горячим интересом. Минут через пятнадцать изучения бумаг бросив мне:

­ — Ждите здесь! — он стремительно, не отрывая взгляда от бумаг, умчался в неизвестном направлении. Не убился бы, а то совсем под ноги не смотрит. Ну а я что, сказали ждать, стою, жду. Мимо меня несколько раз прошли профессора и студенты, поглядывая на незнакомого казака, кто с любопытством, кто с пренебрежением, а кто и с вызовом. Не обращаю на них внимания. У меня тут свои цели ­– узнать о своем поступлении и о перспективных и бедных студентах, которых можно будет потом привлечь на производство.

Вернулся Леман с каким-то бородатым мужиком:

— Вот, Павел Войцехович, — бесцеремонно ткнул в меня пальцем профессор, — Этот молодой человек.

— Буржинский, — он резко кивнул головой, представляясь, ­– Павел Войцехович, декан кафедры фармакологии.

— Уколов Дмитрий Никитич, — растерянно отозвался я, — Эээ, простите, а разве не Эдуард Александрович руководит кафедрой?

— С недавнего времени я вхожу в состав правления университета, передав кафедру Павлу Войцеховичу, — гордо сверкнул лысиной Леман. Вот же чернильная душонка, подставил меня, ввел в заблуждение. Это выходит я к руководству учебного заведения приперся по сути с ерундовыми вопросами. Тогда понятно, почему профессор меня так встретил. Тут и завкафедрой-то птица не моего полета.

— Простите Эдуард Александрович, не знал. Был введен в заблуждение.

­– Бывает, молодой человек, бывает, — покивал тот и тут же спросил, — А скажите, Дмитрий Никитич, откуда у Вас эти записи?

— Мои, — я непонимающе посмотрел на взирающих на меня с недоверием профессоров, — А что? Что-то не так?

— Нет, Вы не поняли! Кто писал сей труд⁈ — нетерпеливо воскликнул Буржинский.

— Я и писал, — все равно не понимаю. Или Фирс сунул мне материалы не соответствующие земной флоре и фауне? Так я, вроде, просмотрел. Нет там ничего такого. Обычный каталог лекарственных растений Западной Сибири, хорошо знакомых и узнаваемых чуть ли не с детства. Ну и частично народные средства из арсенала тюйкулских шаманов и охотников. Правда, систематизированы как мне удобно. По болячкам, от которых помогают. Ученым, наверное, непонятно. У них же наверняка своя классификация, по цветикам-семицветкикам, да вершкам-корешкам.

— Не врите! — чуть ли не взвизгнул Леман, с усилившимся от возмущения акцентом, — Здесь работа многих лет целого научного коллектива!

Пожимаю плечами и, оскорбленно вскинув голову, выдаю:

— Я, не заглядывая в эти бумажки, могу рассказать все, что там написано, и еще от себя добавить. Просто, получилось так, что я около пяти лет прожил среди тюйкулов, принятый в ученики их шаманом. Многое описанное здесь, — я киваю на пачку бумаг, которая так оставалась в руках Буржиснкого, — Давно известно и с успехом применяется коренным населением Сибири. Я не могу рассказать, почему то или иное растение помогает от какой-то хвори, как раз, чтобы понять это, я и пришел к Вам. Но зато могу подробно рассказать, что из этого списка и от чего можно использовать,