Простительные грехи - Аделаида Форрест

Я не смела пошевелиться, опасаясь снова разбудить зверя. По тому, как болело мое тело, я знала, что не смогу снова жестко принять его так скоро.

Но когда он вышел из меня и повернул в своих объятиях, чтобы привести меня в порядок, его взгляд был тёплым.

— Мой Жеребец, — сказала я, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке.

— Мое все, — вздохнул он в ответ, прижимаясь своим лбом к моему и глядя на меня сверху вниз.

Мое сердце дрогнуло, я вспомнила слова, которые он произнёс после нападения Коннора.

Его все. Я провела пальцами по татуировке на его груди, задаваясь вопросом, но не озвучивая свои мысли.

Я была слишком измучена, слишком поглощена и обессилена этим днём, но впервые, когда он прижал меня к себе, когда мы забрались в постель, я заснула, с мыслью о том, действительно ли годы моей любви были безответными.

✽✽✽

Удар ногой. Царапины от ногтей.

Драка.

Руки обхватывают меня. Удерживают меня.

В горле пересохло, тело ожило, осознало и испытывало боль.

Чьи-то руки схватили меня за запястья, сжимая мои размахивающие конечности крепкой хваткой, которую я так отчаянно хотела стряхнуть.

— Нет! — Я закричала. — Отпусти!

— Голубка. — Мягкий голос пронзил туман, заставив меня замереть в руках, которые меня держали. Но не было ничего, кроме темноты, никаких следов моего Жеребца, куда бы я ни посмотрела. Я снова начала бороться, застав нападавшего врасплох. Мои ногти впились в кожу, оставляя у меня слишком знакомое ощущение крови и кожи под ногтями.

— Самара! — рявкнул Лино.

Мои глаза распахнулись.

Лино нависал надо мной, пытаясь удержать меня как можно мягче. Его глаза были дикими, когда он осматривал меня.

— С тобой все в порядке, vita mia. Просто кошмар. — Он притянул меня в свои обьятия, к своей груди, и я позволила ему укутать меня. Позволила прогнать остатки сна.

Но вид выпуклых царапин у основания его шеи привлёк мое внимание.

Они лишь немного кровоточили, но осознание того, что я сделала это, что причинила ему боль, потрясло меня до глубины души.

— Ты в порядке, — повторил он, пока я плакала уткнувшись ему в грудь.

— Я сделала тебе больно, — прошептала я, мой голос дрожал и грозил сорваться.

— Это всего лишь царапина, Голубка. Мне было гораздо больнее видеть тебя такой испуганной.

Я позволила ему уложить меня на бок, его руки обхватили меня со всех сторон.

— Я держу тебя. Ты в безопасности.

— Я знаю, — пробормотала я в ответ. Я не спала ещё долго после того, как его дыхание выровнялось во сне.

Я не хотела снова причинять ему боль.

Глава 31

Самара

Меньше всего мне хотелось встретиться лицом к лицу с отцом Лино, особенно если не принимать во внимание секс-фестиваль, в который наша жизнь превратилась за последние несколько дней. Мне казалось, что я всегда чувствую пульсацию между ног, отчетливую болезненность, которая говорила о том, что меня хорошо и основательно трахнули. В сочетании с тем, как Лино всегда, всегда кончает в меня, иногда я беспокоилась о том, чтобы носить платья. После моего кошмара он, казалось, решил доказать мне, что все в порядке, что царапины не были моей виной. Он использовал свое тело, чтобы удержать мою связь с ним, когда я хотела отстраниться физически.

— Хочешь пропустить? — спросил он, когда мы сидели в машине возле поместья его отца.

— Я думаю, что корабль отплыл примерно в то время, когда мы вышли из дома. — Я рассмеялась, потому что мне показалось, что уже поздно задавать этот вопрос. Сдавать назад после того, как мы въехали на подъездную дорожку, было бы просто трусливым поступком, а если и было что-то, что его отец ненавидел, так это трусость.

И евреев, как он неоднократно указывал на это, с тех пор как узнал, что моя мать еврейка. Для католика, который отказывался даже думать, что его сын может быть с кем-то, кроме хорошей итальянской девушки, я знала, что была его последним выбором в качестве жены для Лино, даже если я сама не была религиозной.

Я бы солгала, если бы сказала, что это не развлекает меня и не привлекает меня на самых темных уровнях.

Лино усмехнулся в ответ, но звук был неловким. Я знала, что эти ужины были неприятны даже для него. Как бы ему ни нравилось видеться с Кьярой, но проводить время в одной комнате с отцом и братом было далеко от его представления о хорошем времяпрепровождении. Я ждала в машине, позволив ему подойти ко мне и открыть дверь, как джентльмену, которым он всегда был со мной. Думая о том, что сделали эти руки, руки, которые, я надеялась, оставались чистыми от более грязных аспектов бизнеса Белланди, мне всегда казалось странным, что он мог использовать их так нежно и вести себя так любезно. Лино никогда не говорил и, вероятно, никогда не стал бы рассказывать мне о специфике своего семейного бизнеса, и, честно говоря, я не хотела этого знать. Некоторые грехи можно простить, а некоторые — нет. Я просто надеялась, что его простили.

Когда моя дверь открылась, я развернулась и поднялась с сиденья. Разгладив оливково-зеленое платье-свитер вниз по бедрам, я позволила Лино взять меня за руку и провести к дверям, чтобы укрыться от холода. Жена Габриэле Белланди открыла нам дверь, слегка улыбнувшись.

— Лино, — слишком фамильярно проворковала она. Честно говоря, иногда я задавалась вопросом, надеялась ли она перейти на сына, когда Габриэле оставит ее. Там, где она когда-то была красивой, на ее лице можно было увидеть стресс от жизни без любви. Она не выглядела старой, просто усталой. Усталой и безразличной.

Равнодушной.

Иногда мне было ее жаль, но чаще всего я просто хотела, чтобы она держала руки подальше от Лино.

Было приятно, что у меня наконец-то появилась опора в этом отношении. Раньше мне никогда не полагалось высказывать свое мнение, но теперь, как его жене?

Безусловно.

Она взяла наши пальто, передав их дворецкому, который свирепо посмотрел на нее за то, что она выполняла его работу.

— Самара, рада тебя видеть, моя дорогая.

— Я тоже, Триста, — отозвалась я. В прошлом я всегда называла ее миссис Белланди, но почему-то казалось ужасно неловким называть ее этим именем, когда это было и мое имя.

Странно.

Казалось, она не заметила разницы, слишком поглощенная попытками привлечь внимание Лино, чтобы обращать на меня хоть какое-то внимание, даже когда говорила.

— Все остальные уже прибыли. Они в гостиной. Почему бы тебе не