Жизнеописание Михаила Булгакова - Мариэтта Омаровна Чудакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
15 февраля. «Погода испортилась. Сегодня морозец. Хожу на остатках подметок. Валенки пришли в негодность. Живем впроголодь. Кругом должны. „Должность“ моя в военно-редакционном совете сведется к побе[гушкам, но и то спасибо]». Так после месяца безработицы обнаружилась возможность устроиться на службу в Научно-технический комитет – к Борису Михайловичу Земскому, главной опоре Булгакова в тяжелые зимние месяцы 1921–1922 годов. В той же записи после отрезанных строк – речь о состоянии республики, которое «в пожарном отношении в катастрофическом положении (возможно, запись эта сделана в связи с упоминаемым В. Лёвшиным пожаром в доме Пигит – пожаром, отраженным через несколько месяцев в рассказе о доме «Эльпит-рабкоммуна», о полном отсутствии в этом доме противопожарных мер, приведших к катастрофе. – М. Ч.). Да в каком отношении оно не в катастрофическом? Если не будет в Генуе конференции, спрашивается, что мы будем делать».
Последняя уцелевшая запись, вернее, первые ее строки – от 16 февраля: «Вот и не верь приметам! Встретил похороны и… 1) есть какая-то надежда в газете „Рабочий“…» – что следовало вторым пунктом удач этого дня, мы так и не узнаем.
Газета «Рабочий», ежедневный орган ЦК ВКП(б), начала выходить 1 марта 1922 года, и Булгаков, видимо, стал работать в ней с того же времени – в № 1 под псевдонимом «Михаил Булл» помещена его первая заметка «Когда машины спят» (о 2-й ситцевой фабрике в Москве).
Месяц спустя приехавший из Киева Н. Л. Гладыревский привозит Булгакову письмо от сестер Нади и Вари с сообщением о том, что их младший брат Ваня жив и здоров. (До этого Николай Булгаков в первом письме, написанном родным 16 января 1922 года, сообщал: «Ванюша не отвечает ни на одно мое письмо, я уже начинаю беспокоиться. 〈…〉 Даже адреса своего до сих пор не сообщил»). Ответное письмо Булгакова сестре Наде от 24 марта 1922 года дает подробное и выразительное представление о его жизни истекшего месяца: «Милая Надя, получил от Коли твое и Варино письмо. Не могу выразить, насколько меня обрадовало известие о здоровье Вани». Далее он описывал свою жизнь, сообщая, что часто бывает у Боба – Бориса Михайловича: «Живет он хорошо. Как у него уютно кажется, в особенности после кошмарной квартиры № 50! Топится печка. Вовка ходит на голове. Катя (младшая сестра Б. М. – М. Ч.) кипятит воду, а мы с ним сидим и разговариваем. Он редкий товарищ и прелестный собеседник». Скорее всего, именно черты Б. М. Земского отразились в одном из персонажей «Театрального романа» – тот «друг», «инженер», у которого Максудов крадет револьвер, чтобы застрелиться, а потом потихоньку кладет на место; по словам Татьяны Николаевны, Земский всегда ходил в военной форме и, пожалуй, только он из друзей Булгакова имел личное оружие.
В том же письме Булгаков сообщал, что состоит в Научно-техническом комитете заведующим издательской частью (сестре Варе в письме от того же числа он упоминает, что «устроился только недавно»). Хроника событий истекшего времени, как и в дневнике, охватывала и родственников:
«Дядю Колю, несмотря на его охранные грамоты, уплотнили. Дядю Мишу (брат Николая Михайловича и матери Булгакова Михаил Михайлович, врач терапевт, который, по словам T. Н., имел в доме брата постоянную комнату, нередко приезжал и подолгу жил; он, по свидетельству той же Татьяны Николаевны, страдал какой-то формой душевного расстройства. – М. Ч.) выставили в гостиную, а в его комнате поселилась пара, которая ввинтила лампочки одну в 100, другую в 50 свечей и не тушит их ни днем, ни ночью. В смысле питания д[ядя] Коля живет хорошо.
* * *
Кроме H. Т. К. я служу сотрудником новой большой газеты оф[ициальной]. На двух службах получаю всего 197 руб. (по курсу Наркомфина за март около 40 миллионов) в месяц, т. е. 1/2 того, что мне требуется для жизни (если только жизнью можно назвать мое существование за последние два года) с Тасей. Она, конечно, нигде не служит и готовит на маленькой железной печке. (Кроме жалованья, у меня плебейский паек. Но боюсь, что в дальнейшем он все больше будет хромать.) 〈…〉
…По счастью для меня, тот кошмар в 5-м этаже, среди которого я 1/2 года бился за жизнь, стоит дешево (за март около 700 тыс.). 〈…〉
Топить перестали неделю назад.
Работой я буквально задавлен. Не имею времени писать и заниматься как следует франц[узским] языком. Составляю себе библиотеку (у букинистов – наглой и невежественной сволочи – книги дороже, чем в магазинах)».
В тот же день, сообщая эти же сведения о своей жизни сестре Вере, он писал: «Знакомых у меня в Москве очень много (журн[алистский] и артистич[еский] мир), но редко кого вижу, потому что горю в работе и мечусь по Москве исключительно по газетным делам». Действительно – с 1-го по 30 марта в газете «Рабочий» напечатано 8 его репортерских заметок – под псевдонимом «Михаил Булл», «М. Булл», «Булл», под инициалами; за каждой заметкой – посещение какого-нибудь предприятия или учреждения, что видно уже из заголовков: «Инжектора. У немецких эмигрантов на инженерном заводе», «Из ничего создаем! (3-й государственный авторемонтный завод)».
По вечерам он продолжает бывать у Б. М. Земского. 9 апреля тот пишет своему брату Андрею и его жене Наде: «Булгаковых мы очень полюбили и видимся почти каждый день. Миша меня поражает своей энергией, работоспособностью, предприимчивостью и бодростью духа. Мы с ним большие друзья и неразлучные собеседники 〈…〉 Можно с уверенностью сказать, что он поймает свою судьбу, – она от него не уйдет». Через много лет эти слова вспомнит, вскоре после смерти Булгакова, автор первого его биографического очерка.
18 апреля 1922 года Булгаков в письме к Наде вновь сетует на полное отсутствие свободного времени, нужного для работы: «Извини, что не успел поздравить со Светлым праздником. Я веду такой каторжный образ жизни, что не имею буквально минуты. Только два дня вздохнул на праздники. А теперь опять начинается мой кошмар. 〈…〉 Топить перестали в марте. Все переплеты покрылись плесенью. Вероятно, на днях сделают попытку выселить меня, но встретят с моей стороны сопротивление на законном основании (должность: у Боба старшим инженером служу
