Серебряный Вихор - Джон Майерс

— Что вам от меня нужно? — спросила она, пятясь в сторону.

— Я шел мимо и услышал, как вы плачете, — промямлил я. — Наверное, вы попали в беду.

Мне тут же пришлось пожалеть о своих словах. Она вспыхнула, и лицо ее сделалось красным, как листва клена под ней.

— Уходите, не беспокойтесь. Ни в какую беду я не попала.

— Хорошо-хорошо, — сказал я, делая вид, будто поверил.

— Я не попала в беду, — упорствовала она. — Все замужние женщины имеют детей. А я замужем. То есть была бы теперь замужем. О-о!..

С плачем она бросилась бежать. Я бы не стал преследовать ее, но она споткнулась о корень и упала. Я помог ей подняться. К счастью, все обошлось благополучно.

— Спасибо, сэр, — сказала она, — я постоянно забываю, что мне сейчас нельзя бегать. Позвольте, я здесь сяду.

Я сел на поваленный ствол рядом с ней.

— А не лучше ли тебе пойти домой?

Все еще тяжело дыша, она покачала головой.

— У меня недостанет мужества вернуться сюда. Я попытался уговорить ее:

— Скоро станет холодно. Тебе опасно здесь оставаться.

— Ах, пусть я даже умру. На что мне жизнь без Тамлана?

Я подумал, что она немного не в себе.

— Если ты возвратишься домой, твой друг будет знать, где найти тебя. А ты навряд ли найдешь его, блуждая по лесу.

— Он здесь, в лесу. Я видела его сегодня утром, и.. Прочитав в моем взгляде сочувствие, она встала.

— Все не так, как вы думаете, — воскликнула она. — Он женился бы на мне, если бы не колдовство.

— Это, наверное, случилось давно? — спросил я. Она не заметила сухости моего тона.

Достав из-за пазухи носовой платок, она вытерла слезы и улыбнулась.

— Конечно, я увижу его сегодня ночью, и все будет замечательно.

— Так в чем же дело?

У нее вновь задрожал подбородок.

— Я боюсь идти туда одна. Там будут волшебницы и колдуны. Кто знает, что может случиться? Хотя Тамлан говорит, что я должна требовать его у них. Это все, что мне нужно делать.

Я пожалел, что плохо думал о Тамлане.

— Так что же тебе надо сделать?

— Прийти на Майлз Кросс и дожидаться полуночи, — прошептала она, побледнев, как если бы уже столкнулась лицом к лицу с опасностью. — У моего ребенка должен быть отец.

Если бы она не напоминала мне так Розалетту, я бы, пожалуй, промолчал. Но она была похожа на нее, хотя немного старше. Конечно, трудно будет такой молоденькой девушке выцарапать у волшебников своего жениха, если никто не поддержит ее.

Я решил, что должен помочь ей. Во что бы то ни стало.

— Не беспокойся, дочка, — уверенно бросил я, — если ты не найдешь другого помощника, рассчитывай на меня.

20. Встречи на Майлз Кросс

Джанет была мне очень признательна, и я не переставал печься о ней. Я отправил ее домой, чтобы она отдохнула до наступления ночи. А сам расположился на поляне — набраться сил перед предстоящей бессонной ночью.

Я гордился своим благородством, однако не упускал из вида и практическую сторону дела. У этой девушки или у ее жениха под утро остановится гость. Отдохну как следует, а там они подскажут, куда двигаться дальше. Возможно, они знают дорогу к Оракулу.

Я даже немного задремал, но очнулся совсем в другом настроении. Солнце садилось, и при вечернем освещении окрестности стали выглядеть иначе. Собирая хворост, я не мог избавиться от впечатления, что деревья крадутся за мной. Я вспомнил давнишнюю детскую игру. Когда я оглядывался, деревья замирали и стояли как ни в чем не бывало. Но стоило сделать шаг — и они неслышно сходили с мест. Понаблюдав, я убедился, что ошибаюсь, но это не помогло. Воображение оказывалось сильнее доводов рассудка.

Закат здесь наводил уныние. Деревья, хотя и не двигались, но выглядели зловеще. Узлы на них казались множеством глаз. Сидя у костра за безрадостным ужином, я чувствовал, как они сверлят мне спину. За шорохами скрывался враг, и полная тишина свидетельствовала лишь о том, что он затаил дыхание. Без радости я вспомнил о предстоящей мне прогулке на Майлз Кросс.

В сотне ярдах от меня, в кромешной темноте, пролегала тропа. К ней надо было идти вдоль ручья, возле которого я обосновался. Однако костер я разложил так, чтобы никто с тропы не заметил его. Итак, если я останусь, Джанет сама ни за что не разыщет меня.

Мне не слишком-то хотелось выполнять свое обещание. Жаль было покидать насиженное место у огня. До поляны, где мы условились встретиться с Джанет, нужно было брести целую милю, а потом — уже вместе с девушкой — добираться до Майлз Кросс. Полная луна, которая всходила над лесом, освещала бы нам дорогу. Но я был уже ничему не рад. Мой альтруизм завял от холода еще прежде наступления темноты. Ведь мне до этой девушки не было никакого дела. Правда, я и Розалетте пытался помочь, но там все было иначе. Я действовал исключительно бескорыстно, и все же она мне немного нравилась. Я не надеялся на взаимность, но кто его знает?..

От Джанет мне ничего не было нужно. Разведя пары легкомыслия, я вышел в туманное море житейского идеализма, даже не представляя, к какой гавани плыть и с каким грузом предстоит возвращаться. Я был куда несчастней, чем Джанет.

У костра я чувствовал себя в относительной безопасности. Но кругом был огромный таинственный лес. А теперь я должен был покинуть свое убежище ради встречи с неведомыми враждебными силами, которые страшили меня.

Короче, я пришел к выводу, что помогать девушке было бы крайне неразумно. Джанет, конечно, догадается о моем малодушии, но судьба навряд ли сведет нас вновь, и вскоре я совсем позабуду о нашем знакомстве. Я мог бы себя оправдать также и тем, что принял решение скоропалительно, но по зрелом размышлении отменил его. А скрытое беспокойство я испытываю оттого, что приходится так долго рассусоливать о пустяках. И все же я вновь и вновь доказывал себе одно и то же, приходя к тому же самому заключению. Ненадолго успокаивался и опять начинал сначала.

Взошла луна и прервала мои размышления. Все вокруг преобразилось, как это бывает лунной ночью.

Но не пейзаж волновал меня. Еще через пару часов, когда луна поднимется выше, идти будет уже поздно.

Но я не стал этого дожидаться. Проклиная сэра Гавэйна, я поднялся. Благоразумие мое пошатнулось при воспоминании о человеке, который снял шлем и отбросил щит. А ведь ему наверняка грозила смерть. Я же готов был спасовать при одной только мысли об опасности. Если я не могу подражать Гавэйну в мужестве, я должен хотя бы остаться верен данному слову.

Луна слабо освещала тропу. Ее свет напоминал густой туман, и предметы были словно подвешены в нем. Зато провалы тьмы казались бездонными норами огромных крыс.

Но одному предмету из этого призрачного сонма удалось воплотиться. Пробираясь по болоту, я старался смотреть себе под ноги. Подняв глаза, я увидел идущего по тропе человека. Заслышав мои шаги, он остановился. И я остановился тоже. Не успел он еще обернуться ко мне, как мне захотелось убраться подальше. Но я остался стоять на месте. Он пристально взглянул на меня единственным глазом — на втором была повязка, и я выдержал его взгляд.