Иван Грозный - Руслан Скрынников

В нашествии участвовали 40-тысячная Крымская орда, Большая и Малая ногайские орды и отряды черкесов.

Борьба с кочевниками-иноверцами носила характер войны православных против басурман. Но царь обходился с христианами хуже татар. Разгул террора привел к появлению перебежчиков. В кампании 1571 г. их было множество. Весной из опричных полков к хану бежал галичанин Башуй Сумароков. Он настойчиво советовал татарам идти прямо к Москве: «Против-де, тебя (хана) в собранье людей нет». Другой перебежчик из опричнины заявил: «Царь хочет идти в Серпухов славы для, стати ему против татар некем». Сын боярский из земщины Кудеяр Тишенков взялся проводить хана к Москве по таким дорогам, на которых вообще нет русских войск: «А будет-де, государь, тебе до Москвы встреча… и ты-де, государь, вели меня казнить».

Изменник вывел Орду к Кромам по Свиной дороге. До реорганизации в этом районе было пять сторожевых станиц, после реорганизации осталась одна.

Земские воеводы заняли оборонительные позиции на Оке под Серпуховом. Однако Разрядный приказ успел собрать небольшие силы. 16 мая царь Иван с опричниной выступил на помощь земским полкам. В походе участвовали лишь те, кого успели собрать в Слободе.

Хан обошел приокские укрепления с запада и. повел наступление на Москву из района Кром. Подвижная татарская конница вышла во фланг царской армии. Грозный оставался в полной уверенности, что татары еще за Окой, как вдруг ему донесли, что татары появились поблизости от его ставки. Опричные полки были слишком малочисленными, чтобы вступить в бой с главными силами хана. Боясь попасть в плен, Иван спешно покинул ставку и, забрав с собой многочисленную охрану, ускакал в Александровскую слободу, а оттуда в Ростов.

Отбросив опричников, татары устремились к русской столице, угрожая отрезать от Москвы земскую армию.

В отличие от монарха земские воеводы поначалу действовали весьма решительно. Они успели отвести полки к Москве за день до подхода к столице Орды.

Главнокомандующий князь Иван Бельский «выехал против крымского царя и крымских людей за Москву-реку забил (отбросил) за болото на луг». Однако в ходе боя Бельский был ранен и увезен на свой двор в Кремле. Русская армия осталась без главнокомандующего, что вызвало полную неразбериху. Старшим воеводой после Бель-ского был воевода полка правой руки князь Иван Мстиславский. Никаких активных действий он не предпринимал.

Хан Девлет-Гирей разбил ставку в селе Коломенском, его сыновья — на Воробьевых горах. Татары не имели ни осадной артиллерии, ни пехоты. У них не было ни единого шанса прорвать тройную линию обороны Москвы. Но хан и не ставил такую задачу. По обыкновению, татары распустили облавы по всему Подмосковью, грабя города и деревни и захватывая пленных.

Кремль был неприступной крепостью. Однако оборона русской столицы имела уязвимые места. За полвека со времени последнего нападения Крыма Москва отвыкла от татарских набегов. Посад быстро рос. К стенам Земляного города прилепилось множество слободок и дворов. Именно эти незащищенные предместья татары принялись грабить, едва приблизились к городу.

Встретив отпор на улицах Москвы, крымцы стали жечь посады. С утра стояла ясная тихая погода, без ветра. Но затем налетела буря, и пламя охватило весь город.

При начале пожара зазвонили все городские колокола. Затем колокольный звон стих. Огонь уничтожал звонницы одну за другой. Вскоре сильные взрывы потрясли город до основания. Взлетели на воздух пороховые погреба, устроенные в башнях. В двух местах крепостные стены Кремля и Китай-города оказались разрушены до основания.

При появлении татар окрестное население сбежалось в столицу под защиту крепостных стен. Гонимые пожаром горожане и беженцы бросились к северным воротам столицы. В воротах и на прилежащих к ним узких улочках образовался затор, люди «в три ряда шли по головам один другого, и верхние давили тех, которые были под ними». Кому удавалось спастись от огня, погибали в ужасающей давке. Пожарный зной гнал жителей в воду. Кремлевские рвы и Москва-река были забиты трупами так, что «Москва-река мертвых не пронесла».

Войска понесли неслыханные потери. Расположившиеся на тесных улицах полки утратили порядок и смешались с населением, бежавшим из горящих кварталов.

Бельский «умер от ран и пожарного зною» в подвалах своего двора. Погиб боярин Вороной-Волынский и множество дворян и детей боярских. По словам очевидцев, в Москве осталось не более 300 боеспособных воинов.

В течение трех часов столица выгорела дотла. Татары, пытавшиеся грабить горящий город, гибли в огне. На другой день после пожара крымцы поспешно ушли из-под Москвы в степи.

«Провожать» Орду смог один князь Михаил Воротынский. Он стоял с передовым полком на Таганском лугу. Но у него было слишком мало сил, чтобы помешать татарам разорить Подмосковье и Рязанскую землю.

С поля хан прислал в Москву гонца. Обращение Девлет-Гирея к царю было выдержано в грубых и высокомерных тонах: «И хотел есми венца твоего и главы, и ты не пришел, и против нас не стал. Да и ты похваляешься, что-де, яз — Московский государь, и было б в тебе срам и дородство, и ты бы пришел против нас и стоял».

В качестве поминок посланец вручил самодержцу нож.

Грозному пришлось смирить гордыню. Не желая втягиваться в длительную войну с такими сильными противниками, как Турция и Крым, он уведомил хана, что готов «поступиться» Астраханью, если тот согласится заключить с Россией военный союз. В Крыму уступки царя посчитали недостаточными и предложения о союзе отклонили.

Весть о сожжении Москвы распространилась по всей Европе. Курбский насмешливо писал о поражении самодержца: «Бегун пред врагом и храняка (спрятавшийся беглец) царь великий християнски пред басурманским волком».

Москва превратилась в огромное пепелище с рядами обгорелых печных труб.

Расчистка пожарища заняла почти два месяца. Город надолго опустел. Властям пришлось издать указ о переселении посадских людей из разных городов в столицу.

После сожжения Москвы крымцы, поддержанные турками, выдвинули план полного военного разгрома и подчинения Русского государства.

Незавершенное расследование

Террор обострил борьбу за власть внутри земского руководства. Ставки в этой борьбе были исключительно велики. Проигравшим грозила плаха.

С помощью опричнины дьяки Щелкаловы расправились с Висковатым и Фуниковым, пользовавшимися покровительством Захарьиных. В свою очередь Захарьины попытались использовать опричнину, чтобы устранить Щелкаловых.

Некий подьячий Айгустов подал донос на Василия Щелкалова. Доносчик не выдержал пытки и сознался, что «он оставливал на Василья многие дела по науку князя Михаила Черкасского». Интрига не удалась.

Недруги Черкасского действовали более успешно. Они не решились напасть на здравствовавших бояр Захарьиных и подали донос на покойного боярина Василия Юрьева-Захарьина. В царском архиве хранилось «дело Прокоша Цвиленева, что сказал на него наугороцкий подьячий Богданко Прокофьев государьское дело и про зсылку Василия Михайловича Юрьева». По Синодику, Цвиленев был казнен в Москве в дни суда над Пименом. Грозный не мог покарать умершего боярина, но велел убить дочь Юрьева с ее малолетним сыном. Опричники не позволили похоронить тела убитых по христианскому обычаю. Казненная была троюродной сестрой царевича Ивана, а мужем ее был глава опричной думы Черкасский. В горах кровная месть была непреложным законом. Кабардинский князь не простил Ивану убийства жены и сына.

Со своей стороны царь старался держать шурина в постоянном страхе. По ничтожному поводу он велел повесить на воротах его дома трех главных слуг и не позволял снимать тела две недели. В другой раз он приказал привязать к дверям его дома медведей.

В походе против татар Черкасский занял пост самого многочисленного в опричном войске передового полка. В дни похода прошел слух, что в набеге Девлет-Гирея участвует отец князя Михаила. Из-за этого Грозный, как полагают, велел стрельцам зарубить шурина. Так ли это?

Царь сам позаботился о том, чтобы изложить обстоятельства своего конфликта с воеводами. В 1572 г. в беседе с литовским гонцом Грозный жаловался: «Переде мной пошло семь воевод с многими людьми, и они мне о войске татарском знать не дали»;

«Мои привели меня на татарское войско, в четырех милях, а я о них не знал».

Слова царя объясняют смерть Черкасского.

Грозный ничего не знал о том, что Девлет-Гирей вышел в тыл русской армии. Татары внезапно появились в четырех верстах от его ставки. Это расстояние татарская конница могли преодолеть в течение пятнадцати минут. Царь едва избежать татарского плена. Перед царем шел передовой полк Черкасского. Его-то Иван и заподозрил в измене. Слух о том, что Девлет-ханом идет Темгрюк, усилил подозрения. Схема загс вора была готова. Черкасский сослался с отцом и навел татар на ставку царя. Английский посол Джильс Флетчер записал сведения о том, что в 1571 г. царь покинул поле боя, потому что «сомневался в своем дворянстве и военачальниках, будто бы замышлявших выдать его татарам».