Сила любви - Лавирль Спенсер

– Счастливого Рождества.

– Счастливого Рождества, – в один голос ответили они.

– Если вам понадобится помощь, я к вашим услугам.

– Спасибо, обратимся обязательно.

Они обошли все комнаты этого старинного сказочного дома.

Кристофер отыскал бороду Санта-Клауса и нацепил ее.

– Хо-хо-хо, – загудел он басом. – Ты была послушной девочкой?

– Не совсем, – дерзко подыграла она. И уже потом поняла, что бессовестно кокетничает с ним.

Он снял бороду и повесил ее обратно на стену. Она знала, что последует за этим: он коснется ее плеча и заговорит о том, что произошло между ними тогда, на кухне. Опередив его, она проскочила в другую комнату. Он поспешил за ней, настигнув ее в дверях, – она уже стояла в белом домашнем чепце и, прижав к щеке плюшевого медвежонка, напевала веселую песенку, в которой бедный мишка, шепелявя, просит подарить ему к Рождеству два передних зуба.

В руках Криса оказался именной рождественский чулок длиной фута в два, и он, удивленно подняв брови, разглядывал его. На чулке было выведено имя: «Крис».

Она отыскала пару безобразных красных наушников в форме рождественских фонариков и надела их.

– Ты поверишь, что они и впрямь зажигаются?

Они рассмеялись, и она вернула наушники на место.

Обернувшись в очередной раз, она увидела, что он вытащил из деревянных саней белую омелу и хитро улыбается.

– О нет, – с упреком сказала она. – Только не это. Только не здесь.

– Что такое? – невинно спросил он. – Вам нужен кухонный стул?

– Кристофер! – гневным шепотом обрушилась она на него.

Он положил омелу обратно в деревянные сани и подошел к ней, встав так, что все пути к бегству были отрезаны.

– Что, запретная тема? – спросил он.

– Не совсем. А в общем, да. То есть я хочу сказать, что не знаю. Я и сама себе удивляюсь.

– Жалеете?

Она медленно покачала головой. Он стоял так близко, что достаточно было малейшего движения, и их губы опять слились бы в поцелуе – прямо здесь, в рождественском уголке Густава.

Наконец они все-таки выбрали елочные украшения – разноцветные миниатюрные фонарики, блестящие гирлянды, позолоченные рождественские колокольчики, стеклянные шары, в которых, при подсветке, шел снегопад. Купили подставку для елки и толстую красную свечу, коробку затейливых леденцов – таких он в жизни никогда не видел и пришел от них в восторг.

Они понесли свои трофеи к машине, и по пути он спросил:

– Вы голодны?

На часах было половина второго.

– Как волк.

Он окинул взглядом центральную улицу Линдстрема и сказал:

– Давайте пройдемся… посмотрим, что тут есть.

Они подошли к кафе «Рэйнбоу», где кофе подавали в массивных белых кружках, на столах лежали матерчатые салфетки, а сидевшие за стойкой бара местные жители обменивались анекдотами, потягивая свои напитки.

Она заказала себе денверский сандвич, он же предпочел горячую говядину с картофелем и, конечно же, подливкой.

Перекусив, они отправились искать елочный базар и вскоре нашли его возле здания банка. Здесь они купили две зеленые норвежские ели, закрепили их на крыше «эксплорера» и отправились в обратный путь.

Ехали молча, пока автомобиль не прогрелся и в салоне не стало тепло и уютно. Он включил радио, и полилась тихая музыка. Она сидела, откинувшись на спинку сиденья, упираясь коленом в приборную доску, скрестив на животе пальцы. Ногти у нее коротко подстрижены, а кожа на руках была пятнистой и шершавой. Но с этими натруженными руками она казалась ему еще более земной и родной.

– Во сколько Джои возвращается?

Она посмотрела на часы и сказала:

– Уже должен прийти.

Он спросил:

– Вам обязательно надо ехать домой?

Не поднимая головы, она повернулась к нему лицом. Они молчали. Он отметил про себя, что после ленча она подкрасила губы. От нее не ускользнуло, что волосы его, как и у нее, всегда хорошо лежали. Это после уличного снега и тепла машины. Да, ей определенно нравились его волосы.

А нужно ли ей ехать домой?

– Нет, – ответила она.

И подумала, что если бы он уже никогда не отводил от нее взгляда…

Он привез ее к своему дому, нажал кнопку автоматической двери в подземный гараж. Дверь закрылась за ними, он въехал на свое место на стоянке и сказал:

– Если вы сможете донести все покупки, я займусь елкой.

Когда он отвязал елку и снял ее с крыши, она сказала:

– Будет лучше, если ты установишь ее на подставку прямо здесь, чтобы не мусорить в квартире.

– О, – сказал он. – Что значит новичок. Вы правы.

Ему понадобились кое-какие инструменты, он достал их из багажника. Через десять минут все было готово, и он понес елку к лифту. У двери в квартиру он передал Ли ключи:

– Оба замка.

Когда она открывала дверь, она думала о том, какие разные у них привычки. Она, которая держала гараж незапертым днем и ночью да и входную дверь зачастую не закрывала, и он – полицейский, – знавший не понаслышке, какую опасность таят в себе открытые замки.

Войдя в квартиру, он поставил елку и сказал:

– Заходите. Снимайте куртку и чувствуйте себя как дома.

Он прошел в ванную, а когда вышел, застал ее на кухне. Она говорила по телефону с Джои.

– Привет, милый, это мама… Фрикадельки в холодильнике в миске с желтой крышкой…

Она подняла взгляд и увидела Кристофера, стоявшего в дверях. Он сосал леденец из купленной коробки, молча наблюдал за ней и слушал.

– Я, скорее всего, буду к восьми. Их взгляды встретились.

– Нет, не жди меня. Пойди разогрей фрикадельки. Если хочешь, возьми картофель. В холодильнике есть сметана… Что ж, тогда до вечера?.. Я надеюсь, вернетесь не позже десяти, сэр?.. Что ж, тогда пока.

Когда она повесила трубку, Кристофер спросил:

– Все в порядке?

– Да. Правда, в школе ему дали какую-то дрянь на ленч, но он, кажется, выжил.

Кристофер хмыкнул и сказал:

– Пойдемте, поможете мне решить, где поставить эту вещицу.

Они зажгли свет в гостиной – день был хмурый, включили радио и огляделись.

– Где, по-вашему, будет лучше? – спросил он.

Они освободили место перед стеклянной раздвижной дверью, а диван передвинули в самый центр комнаты, поставив его прямо напротив елки. Это выглядело нетрадиционно, но зато елка смотрелась великолепно, к тому же нисколько не нарушалось звучание стереосистемы, которая теперь оказалась позади дивана.

Распаковывая елочные украшения, Кристофер спросил:

– Что идет в первую очередь?

– Лампочки, – ответила она и, пока он доставал их из коробок, спросила: