Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков

«Института-архива» приходил, надо было подписать бумажки о ликвидации…

– Сюда приходил? – перепугался Олег.

– Нет, что вы. Кроме вас и бомжей об этой квартире никто не знает! – замахал на гостя руками старик. – Нет, я его там принимал! – он кивнул на потолок. – Наверху.

– А вы читали то, что подписывали?

Клейнод отрицательно мотнул головой.

– Очень мелкий шрифт! Но слово «ликвидация» я разобрал.

Пока чай заваривался, в подвальной комнатке царила тишина. Олег сидел за столиком и поглядывал на лампу без абажура, которая вместе с лампочкой, свисавшей с потолка, освещала всю эту небогатую обстановку и почти не освещала большой деревянный сундук с двумя навесными замками.

– Это Коля или не Коля? – думал он и сам себе удивлялся: почему он не смог как-то исподтишка сфотографировать «брата» Рины, чтобы можно было показать старику. – Ведь если это Коля, то тогда Колю и Рину объединяет ГО «Институт-архив», не только их двоих, но их вчетвером вместе со стариком и с самим Олегом. И тогда уже никакого сомнения быть не может, что Рина поджидала Олега у киоска специально, чтобы соблазнить его коньяком. Чтобы приклеиться к нему без каких-либо обязательств и эмоций.

Старик разлил чай по чашкам.

– А ведь могла соблазнить и куда более привычным и приятным способом? – с горечью подумал Олег.

– Вы чем-то озабочены? – спросил Клейнод.

– Нет!

– Но у вас такое лицо!

Олег рассердился на себя, постарался проконтролировать, чтобы лицо не выпячивало его мысли и чувства.

– Игорь Витальевич, – он отвлекся от Рины. – А почему Польский так доверял вашему отцу?

– Доверял? – переспросил старик. – С чего вы взяли?

– Я это понял из писем Польского. Явно доверял ему больше, чем другим.

– А-а, – закивал старик, словно вспомнил что-то. – Папа же был парторгом.

– Ну и что?

– Молодой человек, вы не понимаете, что такое парторг в серьезной организации!

– Может быть, – согласился Олег. – А Польский что, тоже был коммунистом?

– Тогда все были коммунистами. Даже те, кто не состоял в партии. Вы пейте, пейте! Такой чай редко попадается.

Бисмарк глотнул. Чай был совершенно обычным, но не сообщать же об этом гостеприимному хозяину.

– А этот парень, которому вы подписывали бумаги о ликвидации. Он что-то еще говорил? Обещал? Предлагал?

– Он спрашивал, какие у меня планы… Ну и сказал, что уважает мой возраст и больше меня беспокоить не будет.

– Это он сказал с угрожающим тоном или просто так?

Старик задумался. Нахмурился… Он словно восстанавливал в памяти недавний эпизод с подписанием бумаг.

– Трудно сказать, – проговорил наконец. – Во время первых встреч он был приветливее!.. Но теперь это не важно. Вы знаете, мне сейчас намного лучше стало…

– Чем когда? – не понял Олег.

– Чем до вас, чем до этого порошка. Какая-то легкость в груди… И вроде как силы прибавилось! – Он поднял чашку с чаем и задержал в воздухе напротив глаз, глядя на нее сквозь стекла очков.

Олег тоже заметил, что рука старика совсем не дрожит, и поверхность чая в чашке удивительно гладкая. Он улыбнулся.

Вспомнил, что корил себя за то, что задает старику мало вопросов. Попробовал придумать какие-нибудь важные вопросы, но не получилось. В голове вдруг стало пусто. Легко и пусто.

– У вас продуктов хватает? – наконец спросил Олег.

– Ну если вы не против, было бы хорошо! – витиевато, но вполне конкретно ответил Игорь Витальевич. – Только не берите больше вареной колбасы! Она у них почти всегда не– свежая!

Рина появилась ровно в шесть вечера. Она зашла, как ни в чем не бывало. Та же ярко желтая куртка, те же джинсы. Только рюкзак другой и побольше прежнего.

– Я надеюсь, ты рад меня видеть? – поинтересовалась она, стаскивая с ног осенние сапоги.

– Конечно, – ответил Олег голосом, лишенным эмоций. – Ты же, наверное, тоже скучала!

– Честно?

– На да, честно!

– Ну не то, чтобы скучала, но вспоминала часто! – круглое личико Рины осветилось искренней улыбкой. – А вот когда, наконец, вернулась и не смогла открыть дверь, то заплакала так, будто меня мама из дому выгнала!

– Ничего себе! – выдохнул наигранно трагически Бисмарк. – То есть я тебе, как мама!

– Да, – кивнула Рина. – Ты должен быть мне, как мама! Заботливый и внимательный!

– Ну уж лучше, как брат! Как Коля!

– Звание брата надо заслужить, – Рина покачала головой. – Это ж связь навечная! От этого уже никуда потом не денешься! От мамы можно уйти. Она и умереть может, в конце концов. Как моя мама… Ты меня накормишь?

Вермишель с натертым сыром Рина поедала так, будто три дня перед этим сидела и голодала. Когда она первый раз наклонилась над тарелкой, Олег заметил у нее на шее пятно, похожее на припудренный синяк. Присмотрелся.

– С тобой ничего плохого за эти дни не произошло? – спросил осторожно.

– Ты это о чем?

– Ну, у тебя на шее…

– А-а, – протянула она и вздохнула. – Ты еще этого не видел! – она встала из-за стола и задрала свитер и шелковую майку, оголив над джинсами перевязанный бинтом живот.

– Что там?

– Ножиком резанули, – она уселась на место. – Иногда я забываю, что жизнь – это борьба, – она горько улыбнулась. – Но в эти редкие моменты у меня неожиданно появляется такая сила, что тем, кто пытается мне причинить боль, не позавидуешь! Ты понял?

– Я же наоборот, – залепетал Олег, ошеломленный услышанным и увиденным. – Я беспокоился! Ты ведь могла и предупредить, что, типа, уезжаешь полечиться на пару недель и потом вернешься? – спросил Олег. – Зачем эти внезапные пропадания и внезапные появления?

– Так надо! – Рина подняла на него приветливый, полный благодарности взгляд. – Никто и никогда не должен знать, где и когда я есть…

– Где и когда ты есть? – повторил вслух Олег. – Это что, ради твоей безопасности?

Она кивнула.

– А ты мне можешь про ГО «Институт-архив» рассказать? – Попросил он.

Девушка напряглась.

– Ты лазил по моим бумагам? – Спросила она строгим голосом.

– Я искал причину твоей пропажи, – пояснил Олег. – Даже подумал, что тебя могли убить! Это ж всё нелегально?! Все эти миллионы и сотни тысяч евро и гривен со счета на счет?

Рина перестала жевать. Уставилась на Олега уже другим, полупрезирающим взглядом.

– Нельзя рыться в чужих вещах! – Очень членораздельно, по-учительски произнесла она. – Мне доверяют потому, что знают, что я умею хранить тайну! Понимаешь? И я думала, что могу доверять тебе!

– Это твое дело. Можешь доверять, можешь не доверять! – Олег тоже заговорил сухо и неприветливо. – У тебя есть «брат» Коля. Я так понимаю, что если б не его мама, ты бы жила у него!

– А чего это ты все разнюхиваешь? – Рина скривила губы и выглядела теперь неприятной