Игра ненависти и лжи - Л. Дж. Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда ли она стояла рядом со мной или нет – это было неважно, я повернулся к ней. Я всмотрелся в нее. Ее затуманенный взгляд встретился с моим. Боги, она всегда была там. Эта истина улеглась глубоко у меня в животе.
Я оторвался от ее лица в тот момент, когда Малин в воспоминании взмолилась, чтобы я помог ей отыскать кого-то.
Хагена.
Я вспомнил. Хагена Штрома забрали, и она хотела его вернуть.
Он не планировал атаку, сидя в морской тюрьме. Ложь растворилась, когда укоренилось новое воспоминание.
Словно в сгустившихся сумерках я смотрел, как мы с Малин бежим по крышам. Нос обожгли нотки соли и мочи. Я обернулся через плечо. Рыжие волосы разметались вокруг ее лица. Малин в воспоминании обругала меня, когда я сбросил ее с края крыши.
Злобный взгляд, которым она резанула меня, приземлившись, вызвал бы у меня желание расхохотаться, не меняйся сцены так быстро.
– Скиткаст, – прошептал я.
Малин рядом со мной улыбнулась.
Меня тисками, без капли сомнений, сдавило новое чувство – я бы убил любого, кто попытается ей навредить.
Малин замерла, когда всплыло новое воспоминание.
Ночь, в которой ее тело сплеталось с моим. Мои плечи поникли от воспоминания об искреннем, чистом спокойствии, безопасности и любви, которые той ночью были моими. Той ночью мы головой вперед нырнули в желания, зародившиеся еще в детстве, и связали наши судьбы воедино. Мое сердце забилось быстрее, когда ее вкус покрыл мой язык, ее тело – под моим, обнаженное и совершенное.
– Ты это видишь? – прошептала она.
Я мог лишь кивнуть, крепко вцепившись в мысли в своей голове, в звуки того, как она, задыхаясь, выкрикивает мое имя, в ее нежные прикосновения вдоль шрамов на моей спине.
Малин сделала еще один вдох, и яркие золотые пряди ее волос на моей постели сменились блеском и яркими красками Маск ав Аска. Запахи засахаренных яблок, пирожных с кремом, специй и эля ароматным облаком висели над празднеством. Пока мощеный двор не запятнали огонь и дым.
В начале мы с Сабэйном отбивались от гильдии воров. Там был Ниалл, раненный клинком, – им занимался другой медицкий. Ивар лаем раздавал приказы, призывал к смерти Хагена Штрома и его воров. Но в следующий миг битва мелькнула и была поглощена дымчатыми туманами.
Когда дым рассеялся, вместо того чтобы драться рядом с ним, я боролся против Сабэйна. Мы избили и изранили друг друга, но я фыркнул. Ублюдок хромал из-за меня. Я почувствовал некоторое удовлетворение, зная, что это от моей руки.
И он забрал мой чертов меч из черной стали!
Тот же гнев, за который я держался в эти последние несколько недель, витал и в моей памяти, но никакая его часть не была направлена на гильдию воров. Нет, я боялся за них. Я хотел убить кого-то – предателя. Я хотел найти Малин Штром и увести ее, защитить.
Ненависть прогорела по краям – и кровью просочилась любовь.
Мысли захватили все. Мое тело ослабло настолько, что мне едва удавалось стоять прямо. Я вскрикнул. Маскарад завершался, переходя в последний миг: я вижу заплаканные глаза Малин, когда гильдия тащит ее от меня.
Где-то далеко что-то вытягивало меня из моей головы. Назад к реальности. Назад к деревьям, и руинам, и Малин Штром, губы которой были прижаты к моим.
Я не мог дышать.
Я не мог думать.
Мое тело обмякло, привалившись к ней, и она разорвала странный поцелуй.
– Кейз?
Я закрыл глаза.
– Малли, – имя, которым ее звал я, – шершаво вырвалось из горла.
Но когда я потянулся к ней, все почернело.
Глава 24. Воровка памяти
– Кейз! – мой голос надломился. Слезы заливали мне щеки. Он назвал меня по имени, а затем повалился на спину. Так он и остался лежать, не шевелясь, распростертый на лужайках Фельстада.
Мы двинулись к Фельстаду в тот же миг, что освободились от скидгардов. Два дня Кейз был погружен в гипнотический транс Линкса. Мы надеялись на то, что убежище Кривов поможет расслабить его разум, но теперь он был таким неподвижным, таким холодным. Пульс ровный, но слишком слабый.
Меня сотрясли громкие всхлипы. Я прошла вместе с ним через его истинные воспоминания. Сила, которой я даже и вообразить не могла, но после того, как Никлас указал мне на историю о древней королеве, сумевшей провести любимого через его потерянный разум и украсть отравленные кусочки воспоминаний, я цеплялась за надежду, что она реальна.
Никлас дал мне эликсир, наполненный энергией, чтобы смягчить напряжение от более глубокой магии. Он предупредил меня, что войти в такую память будет опасно. Имелся риск, что мы оба окажемся заперты где-то между истиной и ложью. Все зависело от способности Кейза довериться и открыться мне. Он позволил мне это сделать; он поделился со мной теплом своей нежности к истинным воспоминаниям, и я осмелилась надеяться.
А затем связь разорвалась, и реальность разделила нас в новом кошмаре.
Он не шевелился. Я похлопала его по груди; мои плечи вздымались, пока отчаяние пожирало остатки энергии; я повалилась на его тело. Его сердце под моим ухом содрогалось, его вдохи были прерывистыми.
Жив, но что, если я уничтожила его разум? Что, если он больше никогда не очнется?
Когда Кейза впервые забрали у маленькой меня, мое сердце разбилось. Отыскав его вновь, моя душа стала целой, но трещины остались. Потеряй его еще раз – и это станет последним ударом. Я не восстановлюсь. В пекло демонстрацию силы, в пекло захват трона. Я сломаюсь и буду молить богов избавить меня от этого жестокого мира.
Почти все мое жалкое существование надежный свет, самое безопасное место, куда я могла бы направиться, жили в глазах цвета рассвета и месмере теней.
– Вернись ко мне, – прошептала я, мои пальцы поглаживали линии его груди. Его тело содрогнулось. Я зажмурила глаза, не давая жестоким слезам проливаться на его льняную рубаху. – Я всегда буду тебя ненавидеть, если ты не очнешься, Кейз Эрикссон. Обещаю, что буду.
– Лгунья, – ответил мне хриплый голос.
На полвдоха я застыла, затем подняла голову так резко, что в шее хрустнуло.
Кейз смотрел на меня в ответ, уголок его губ дразнила такая же злодейская ухмылочка, что он нацепил, когда я впервые встретила Повелителя теней и его гильдию.
Мои пальцы впились в его грудь, смяв рубашку. Что мне делать дальше?
