Жемчужина дракона (СИ) - Лакомка Ната

Теперь на его глазах не было повязки, и когда он посмотрел на Ланчетто, тот с проклятьем ткнул в его сторону пальцем:

— Ты… ты не слепой! Ты обманывал нас!

— Я — дракон, — сказал Тристан, гордо вскидывая голову. — А ты — обманщик.

Сбежавшие люди постепенно возвращались. Анна тоже вернулась, робко выглядывая из-за спин придворных дам, которых сама же толкала вперед. Я заметила, как загорелись ее глаза, когда она рассматривала Тристана, и в сердце словно вонзился короткий тупой кинжал.

Уже никто не обращал внимания на трупы, и король Рихард поинтересовался у Ланчетто

— Чего же ты ждешь, племянник? Превратись и ты.

Ланчетто проблеял в ответ что-то непонятное и оттянул ворот рубашки, как будто он душил его.

— Не можешь? — король вскинул брови. — Значит, ты все это время лгал мне. А мать покрывала твою ложь. Прекрасная семейка. Решили выставить меня дураком? — он задумчиво почесал подбородок. — И что теперь с вами делать?

Из толпы сначала робко, в потом громче выкрикнули осанну новому герцогу — Тристану ди Амато. Ланчетто дернулся, будто его ударили палкой. Злость придала ему смелости, и он сказал, выпятив грудь колесом:

— Так ты провернул все это, чтобы лишить меня титула? Мерзавец. Я вызываю тебя на поединок, брат-предатель.

— Похвальная смелость, — сказал язвительно король Рихард. — Только ты уверен, что сможешь победить дракона?

Ланчетто приосанился и выкрикнул громко, явно стараясь для зрителей:

— Победит тот, кто прав! А правда на моей стороне!

«Он глупец, — подумала я, наблюдая за этой сценой и не в силах найти ей объяснение. — Но если Ланчетто — глупец, то получается, что Тристан…».

Милдрют наклонилась к самому моему уху и прошептала, словно прочитав мои мысли:

— Думаешь, что Ланчетто — глупец? Ну нет. Это ты глупа, как самая последняя курица. Посмотри, что произойдет дальше.

Она обняла меня — будто дружески поддерживая, но на самом деле схватила драконовской хваткой, до боли стиснув плечо.

— Поединок с тобой? — сказал тем временем Тристан, и сказал так же язвительно, как король Рихард. — Я не стану драться с человеком. Я выберу равного, — он вытянул руку, указывая на короля, и произнес: — Вызываю на поединок тебя. Ты допустил, чтобы кровь моего отца осталась неотмщенной, допустил убийство моей матери, даже не потрудился как следует провести дознание. Тебя волновала не справедливость, а потомство. Но даже здесь ты оказался недальновиден. Мой брат — вовсе не дракон. Так что все твои попытки оказались напрасными. Твой суд ничто. И сам ты — старая развалина. Я вызываю тебя, и я убью тебя, а потом займу твое место на троне.

Мне казалось, слух обманывает меня.

Место на троне? Но ведь Тристан хотел улететь? На пустынные острова, вместе со мной…

— Ах ты сопливый мальчишка, — процедил король сквозь зубы, — вот значит, что ты затеял. Далеко бьешь, да только все равно не попадешь в цель.

— Ты принимаешь вызов? — спросил Тристан, и на его губах появилась холодная, страшная улыбка.

Передо мной был не человек, а дракон — жестокосердый, алчный, жаждущий власти.

— Конечно, принимаю! — король расхохотался таким же страшным смехом. — Надо же проучить зарвавшегося змееныша! — и он рванул ворот камзола, срывая с себя одежду.

— Думала, что-то для него значишь? — продолжала нашептывать Милдрют. — Он просто использовал тебя. С первого дня, когда стало ясно, что ты шпионишь на короля, господин Тристан задумал этот план. Он сразу понял твою натуру — безмозглая курица, которая летит навстречу опасности. Он нарисовал картину, чтобы поймать тебя на наживку — на тайну, которую предстояло разгадать. Написал записки, вложив их в книги — чтобы ты не могла их не заметить, и ты попалась, а его план удался.

— Какой план? — спросила я бесцветным голосом, глядя, как король снимает с себя одежду, оставаясь совершенно голым перед народом. Тристан, тоже голый, и не стесняющийся своей наготы, стоял, скрестив на груди руки, и ждал.

— У него был план, как стать первым среди драконов, — сказала Милдрют.

— Разве он не хотел отомстить за своих родителей?

— Хотел. Но потом передумал. Он убьет короля и сам станет королем. А я буду рядом с ним. Я, а не ты.

Ее слова доносились до меня, как в тяжелом сне, когда силишься проснуться, чтобы избежать кошмара, но никак не получается.

Тристан планировал убить короля. Тристан хочет сам стать королем.

— А если… король убьет его? — спросила я, оглядываясь на Милдрют. — Об этом ты подумала? Если Тристан погибнет, что тогда?

Лицо ее на миг окаменело, но потом на губах заиграла улыбка — быстрая, легкая, невесомая, как бабочка, которую невозможно поймать.

— Если он умрет, — сказала Милдрют, — я буду оплакивать его. Но тебе он все равно не достанется.

А Тристан и король Рихард уже превратились в драконов. Два змееподобных тела — одно в золотистой чешуе, второе в черной, отливающей синевой, — свивали и развивали кольца на площади Анжера. Плоские клыкастые головы смотрели круглыми немигающими глазами, а потом два мощных зверя одинаково взмахнули крыльями и взмыли без разбега.

Это было страшное зрелище, и — грозное, великолепное! Я смотрела во все глаза, и все остальные тоже смотрели. Задрав головы, мы провожали взглядами полет чудовищ. Золотистый дракон был гораздо меньше черного, но гибче и быстрее, он сразу же облетел вокруг черного и попытался напасть сверху, метя когтями в основание шеи. Но черный дракон извернулся и свирепо лязгнул тяжелыми челюстями, так что золотой едва успел отдернуть хвост. Покружив над городом, драконы вдруг стрелой полетели на восток.

— Они летят к морю! — крикнул Ланчетто и первый бросился на побережье.

Милдрют сорвалась следом за ним, почти волоча меня за собой.

Мы мчались по крутым улочкам Анжера, а за нами топали сотни сапог и башмаков — никто не хотел пропустить это зрелище. Я совсем запыхалась, а в городских воротах произошла такая давка, что меня неминуемо бы затоптали, если бы не Милдрют. Раздавая тумаки направо и налево, она мигом расчистила нам дорогу, и мы прибежали на берег сразу же за Ланчетто.

Герцог вскарабкался на валун, чтобы лучше видеть, что происходит, а я упала на песок, дыша, как рыба, выброшенная из воды. Надо мной стояла Милдрют, у которой даже не запылали щеки от бешеного бега. Прищурившись и приставив к глазам руку, чтобы защититься от полуденного солнца, она вглядывалась в синюю даль, где сплелись в смертельном танце золотистый и черный драконы.

Гвардейцы осмелились подойти ближе, за ними трусливо семенили высокие лорды, а горожане толпились вокруг, указывая пальцами и сопровождая каждый бросок драконов воплями страха и восторга.

Но я не могла кричать вместе с ними. Я почти с ужасом смотрела, как чудовища, поработившие когда-то нашу страну, теперь яростно сражаются друг с другом. Это было страшное зрелище. Пугающее до сердечного холода. Я слышала, что однажды стая драконов победила королевский флот, и теперь поняла, что слухи совсем не преувеличивали. Против этих чудовищ у людей не было никаких шансов.

Тристан вскоре сменил тактику — теперь он пытался сцапать пастью голову короля и сторонился толстого черного хвоста с ороговевшим острым наконечником. Один раз Тристану почти удалось поймать короля — острые клыки скользнули по черной морде, но черный дракон тут же отшвырнул золотистого мощным ударом хвоста.

Драконы разлетелись в разные стороны, развернулись и помчались навстречу друг другу, готовясь сшибиться в финальной схватке.

Мне ужасно хотелось зажмуриться, но я продожала смотреть. Я должна была знать, чем это закончится.

я почувствую, если сейчас черный дракон располосует золотого острыми когтями, и тело в золотистой чешуе упадет в море, обагрив волны? Буду ли я, как Милдрют, оплакивать или испытаю злорадство, что предатель поплатился за обман? Обида снова всколыхнулась в душе — обманывал, использовал!.. Но вдруг Милдрют лжет? Отвергнутые женщины зачастую мстят счастливым соперницам. А я — счастливая соперница, ведь Тристан любит меня. Любит? Но как легко он согласился, чтобы я попыталась разоблачить убийц… Любящий человек разрешил бы любимой рисковать ради него? А любящий дракон?..