Девушка на качелях - Татьяна Тронина

– Ну и что?

– Как – что?! Я же мог быть твоим первым! Первым и единственным! Господи, Агния, ты творишь страшные вещи, ты…

– Я же не спрашивала тебя, с кем ты и когда…

– Это другое! – взревел он. – А ты…

– Прости. Прости. Но я не люблю тебя. Прости! – взмолилась Агния.

Но на Эдуарда было страшно смотреть. Эйфория и нежность сменились ненавистью и отчаянием. Он застонал, не разжимая губ, на ресницах задрожали слезы.

Из зала на них уже смотрели люди.

– Эдик… – к Эдуарду и Агнии подбежала Марина. – Эдик, ты видишь, она тебя не любит. Одна я тебя люблю.

– Отстань. Зачем ты мне это рассказала…

– Эдик…

– Отстань! – страшным голосом закричал Эдуард прямо в лицо Марине.

Музыка и голоса в зале стихли, все теперь повернули головы в сторону коридора. Из-за стола, вытерев губы салфеткой, встал Михаил Михайлович, направился к Эдуарду.

– Вот какой вы подарок мне преподнесли… – сказал Орехов.

– Эдик, брось ее. Я тебя люблю, – с мольбой протянула к нему руки Марина. – Я всегда тебя любила!

– Отста-ань!!! – Эдуард был уже в совершенно невменяемом состоянии. – Ты мне надоела… Тысячу лет назад – надоела!

– Эдик… Милый, любимый, хороший!

И дальше произошло следующее – Эдуард выхватил из кобуры пистолет и выстрелил в Марину, прямо в упор.

В зале на секунду повисла гробовая тишина, потом закричали… Марину выстрелом отбросило назад, она упала на спину, прижав ладонь к груди. Из-под руки, пульсируя, вытекала кровь, расплываясь темным пятном на сарафане.

– Эдик, Эдик, Эдик, что ты делаешь… – в ужасе заговорил Михаил Михайлович.

– Миша, не подходи. И вы не подходите! – не своим голосом просипел Орехов, водя пистолетом в воздухе.

– Тише, не лезьте, он не в себе… – крикнул кто-то из толпы.

Агния, зажав уши, смотрела на Марину. Та, лежа на полу, выгнулась, открыла рот, словно собираясь глотнуть воздуха, а потом закрыла. И затихла совсем.

В кармане пиджака Агнии зазвонил телефон. Эдуард, держа в вытянутой руке пистолет, вскинул голову, встретился с Агнией глазами.

Она попятилась.

– Эдик, не надо! – снова раздался голос Михаила Михайловича.

Агния спиной ощутила пустое пространство – за портьерами скрывалась дверь, она была распахнута – и нырнула туда.

Огляделась – это оказалась бильярдная. Телефон продолжал настойчиво звонить.

Агния машинально нажала на кнопку «ответить», поднесла телефон к уху:

– Алло.

– Алло… Это я! – раздался в трубке взбешенный голос отца. – Послушай, Агния, я тебя прошу… Больше не звони мне!

В коридоре раздался еще один выстрел, дикие крики.

– Что у вас там происходит? – спросил отец уже на тон ниже.

– Эдик стрелял, – полуобморочным голосом ответила Агния. – Он только что… убил человека. Он хочет убить и меня.

«Шутит она, что ли? – раздраженно подумал Борис Николаевич. – Зачем Эдику убивать Агнию?»

Дикие крики на заднем фоне, дыхание дочери в трубке…

– Агния!

– Папа?

– Агния, кого убил Эдик? Почему он хочет убить тебя? – нетерпеливо спросил Борис Николаевич.

Дочь не ответила. В трубке на заднем фоне продолжали раздаваться крики.

– Агния! – услышал Борис Николаевич в трубке, на заднем фоне, голос Орехова.

– Эдик, зачем… – это дочь.

– Агния, я не могу, не могу… – Орехов.

– Что у вас там происходит? – заорал Борис Николаевич, садясь на кровати.

Выстрел. Опять крики. Хруст – словно кто-то наступил на телефон каблуком. Короткие гудки.

Борис Николаевич посмотрел на свой мобильный. На экране мерцала надпись: «Связь прервана».

И что все это значит?

Эдуард Орехов только что убил его дочь?

Агнии нет больше?..

Эдуард не собирался стрелять в Марину. Просто она очень мешала ему. Вдруг нестерпимо захотелось, чтобы Марина замолчала, затихла и больше не лезла к нему со своей дурацкой любовью… Навязчивая, как муха! А муху можно и прихлопнуть…

Эдуард выстрелил, потом отвлекся на мгновение – и Агния, стоявшая рядом, куда-то исчезла. Растворилась в воздухе. Вот только что была тут, в коридоре, – и неожиданно пропала!

– Эдик, не надо, – произнес Михаил Михайлович, осторожно приближаясь. – Эдик, посмотри на меня. Все хорошо. Все еще можно исправить!

Но Эдуард не стал слушать друга. Он уловил голос Агнии – за портьерой, напротив. Она с кем-то говорила по телефону. За портьерой находилась комната.

Эдуард рванул тяжелую ткань, влетел в соседнее помещение – это была бильярдная. В углу стояла Агния, прижимая к уху мобильный.

– Эдик, зачем… – с тоской произнесла она, опустив руку с телефоном.

– Агния, я не могу, не могу… – начал Эдуард. Он хотел сказать: «Я не могу без тебя».

В этот момент, чуть не запутавшись в портьере, в бильярдную ворвался и Михаил Михайлович:

– Эдик, Эдик, Эдик, что ты делаешь!..

Эдуард не хотел стрелять в него – но друг тоже мешал. Пусть и он замолчит, пусть и он – не мешает!

Эдуард снова нажал на спусковой крючок – Михаил упал, зажимая рану на ноге.

Агния с ужасом смотрела на Эдуарда. Выронила телефон.

– Агния… – Эдуард подошел к ней, наступил на телефон – тот хрустнул под его ботинком.

Сзади, в коридоре – крики. «Господи, и эти мешают… Отстали бы раз и навсегда!»

Эдуард выглянул в коридор – толпа с криком отшатнулась, но никто и не думал разбегаться:

– Не надо его провоцировать…

– Эдик, остановись, что ты делаешь!

– Да уберите вы пистолет, заденете еще кого…

– Не стрелять!

У кого-то из гостей, видимо, тоже имелось при себе оружие, но стрелять в такой толпе было опасно…

Эдуард нырнул обратно в бильярдную. Агнии там уже не было. В противоположном конце комнаты колыхалась другая портьера – значит, там тоже дверь. Эдуард побежал туда. Еще коридор. Дверь.

Кухня.

Повара, увидев Эдуарда с оружием в руках, с криками рванули из помещения. Загрохотала кастрюля, прыгая по кафельному полу…

Осталась только одна женщина, немолодая, в грязном белом халате, с седыми волосами, выбившимися из-под косынки, в красных резиновых перчатках по локоть. В руках у нее была губка, с которой ей прямо на тапочки капала мыльная пена…

Судя по всему, эта женщина была посудомойкой. Она – единственная, кто не испугался Орехова. Даже наоборот – она сейчас шла прямо на него.

– Урод… Чего пистолетом-то машешь?! – зло сказала женщина. – Ишь, думает, все ему можно! Ми-ли-ция, тоже мне…

Эдуард моментально ощутил ненависть к этой тетке. Сколько таких, как эта женщина, он видел – ненавидящих людей в форме! Ненавидящих всех людей. Весь белый свет…

– Заткнись, тварь, – сказал ей Эдуард.

– А вот не заткнусь! Меня не напугаешь… Сами вы все твари! Толку от вас! Бандитов защищаете, а на простых людей наплевать! Лишь бы деньги с кого содрать! Взяточники, оборотни. Работать не хотите… Человека найти не можете! Двадцать лет почти в розыске, а так и не нашли мою девочку… Где она, где?! – исступленно закричала тетка. Глаза у нее были белые, совершенно безумные. От ее крика зазвенело в ушах… Эдуард поднял руку и, не раздумывая, выстрелил.