Девушка на качелях - Татьяна Тронина

– Да? – растерянно спросила Агния.

– Да. В Лондоне тоже хорошо, и Боря мне распродажи обещал… Но я, я хотела к морю! А ты, наверное, решила, что я только о шмотках думаю? Вовсе нет! – страстно воскликнула Полина. – И вот представь – я еще за ним, больным, должна ухаживать… И не дай бог я не так ложку ему ко рту поднесу, не так посмотрю, не так улыбнусь… Массаж этот не так сделаю! Нет, все к лучшему, – твердым голосом произнесла Полина. – Уеду. Я почему-то не хотела смотреть правде в глаза… боялась… Зачем мне Борис? Ведь он ни одну женщину так и не смог сделать счастливой. А его родная дочь вообще прокляла его.

Полина поднялась, шагнула к двери. Обернулась на прощание:

– Ты знаешь, Агния, а мне сейчас вдруг так легко стало…

И она ушла.

Агния не стала ее догонять, не стала разубеждать.

Минут через десять в дверь позвонили. Агния посмотрела в «глазок» – Григорий.

Сердце ее, как всегда, дрогнуло – хотела открыть. А потом вспомнила о Марине, о том, как Григорий обнимал ее…

Агния на цыпочках отошла от двери, заперлась у себя в комнате.

Мир, в котором она жила, был полностью разрушен. У нее не осталось никого. И в этот момент где-то в глубине квартиры зазвонил городской телефон. Не отвечать? А вдруг это от отца…

Она встала, добрела до гостиной, нехотя сняла трубку:

– Алло.

– Агния Борисовна? Какое счастье, что я вас нашла! – защебетал возле уха милый девичий голос. – Почему же вы мне так и не перезвонили? Своего-то телефона вы мне так и не оставили! Это просто чудо, что я нашла ваш номер…

– Вы кто? – устало спросила Агния.

– Я Лена Голикова! Вы меня забыли?.. – опечалился нежный голос. – Я сейчас в нашей школе. Галина Георгиевна ваш телефон дала. Завтра встреча выпускников. Будут все! Гоша Маврин, Люда Рыжкова… Бахмин из Америки приехал, представляете?! И Рахматуллин придет – у него как раз перерыв между съемками! Представляете, как все удачно? Галина Георгиевна говорит, что вы свободны – она с вами недавно встречалась, я знаю.

– Куда приходить? – растерянно спросила Агния.

– Да в нашу школу! Завтра, к четырем! Будут все!

Агния вдруг вспомнила то, что ей сказала в их последнюю встречу Галина Георгиевна, когда она попросилась работать в школе: «Агния, да вы погубите всех детей! Не лезьте вы не в свое дело! К такой работе, как наша, надо с холодной головой подходить. А в вас столько наивности, столько сентиментальности… иллюзий столько!»

«У меня нет никого и ничего. Я не имею права даже заниматься любимым делом. Зачем? Тогда зачем мне идти на эту встречу?» – осадила себя Агния.

– Нет, я не могу, – солгала Агния (ох, сколько она стала лгать!).

– Как?.. Ну пожалуйста-пожалуйста! – взмолилась Лена. – Я уже всем сказала, что придет наша самая дорогая, самая любимая Рапунцель!

Агния провела ладонью по волосам.

– Я уже больше не Рапунцель, Леночка.

– Нет! Для нас вы всегда будете Рапунцель! – пылко воскликнула бывшая ученица. – Приходите обязательно, или… или я прямо сейчас заплачу.

Хотя Лена Голикова уже давно была взрослой девушкой, Агния не выносила, когда ее подопечные плакали. Ей всегда хотелось утешить их.

– Нет-нет, не надо плакать! – испугалась Агния. – Я приду.

Она положила трубку. Через пять минут телефон опять зазвонил.

– Алло? Алло! – сказала Агния.

Но в трубке была тишина. Потом раздались короткие гудки.

В третьей городской Борису Николаевичу не понравилось – эти рожи безразличные, мрачные, запах больничной столовки… Он немедленно попросил перевезти себя в частный медицинский центр. Там ему тоже не пришлось по вкусу: рожи были уже чрезмерно льстивые, улыбки приклеенные… Лишь бы денег содрать побольше!

В городской больнице сказали, что ничего серьезного, в частной – что надо срочное обследование, причем назначили такую кучу процедур, что Борис Николаевич, никогда и ничем не болевший, сроду к врачам не ходивший, сразу заподозрил их в жульничестве.

До позднего вечера Бориса Николаевича исследовали со всех сторон. Нашли еще кучу болезней. Попал человек в больницу с сердечным приступом, а ему чуть не геморрой лечат…

Лишь к вечеру Борис Николаевич смог включить телефон и позвонить в агентство, которое занималось организацией его свадьбы. Попросил все отменить в связи с болезнью. В агентстве сказали, что уже в курсе и делают, что в их силах: «Да-да, Полина Аркадьевна нас предупредила о вашей тяжелой болезни. Мы все понимаем. Скорейшего выздоровления!»

«Тяжелой болезни…» Она-то, его невеста, откуда узнала? Наверное, от Агнии. Борис Николаевич набрал номер Полины. Но телефон Полины был выключен.

Борис Николаевич набрал домашний номер.

– Алло? – отозвалась Агния.

«Тьфу ты…» – с ненавистью подумал Борис Николаевич и нажал на кнопку отбоя. С дочерью он говорить не желал.

В этот момент позвонил старый приятель, адвокат Доброделов:

– Боря, что происходит?.. Я в шоке! Только что получил сообщение по электронной почте – ты болен? Ты где?

– Лева, я в больнице… Представляешь, не могу до Полинки дозвониться! Съезди к ее матери, ладно?

Через полтора часа Доброделов перезвонил и сообщил, что был по тому адресу, где живет Полина. Ни Полины, ни ее матери дома не обнаружилось. Консьержка сказала, что незадолго до того мать и дочь отбыли в неизвестном направлении с большущими чемоданами, причем мать Полины заявила, что они уезжают на длительный срок.

Борис Николаевич ничего не мог понять.

Куда уехала его невеста? Ладно, свадьбу пришлось отложить из-за его болезни… Но это же не повод исчезать внезапно? А может, мать Полинки все-таки отговорила дочь от свадьбы? «Тяжелой болезни…» Что там Полинке Агния наговорила? Зачем дочь сгустила краски? Тяжелой болезни… Тогда тем более – почему Полина не здесь, не у изголовья своего будущего супруга?! Светка уволилась, ко всему прочему дела в запустении, новая помощница – дура дурой. Вся надежда была на Агнию, но Агния работать у отца окончательно отказалась.

– Уроды… что они со мной делают… – заметался Борис Николаевич.

Он вдруг понял, что никогда не был счастлив, ни с одной женщиной. Наконец встретил Полину, понял – вот она, та, единственная… Идеальная женщина! И вот где она сейчас? Где?.. Куда уехала?

И дети – наказание. Агния сошла с ума, ребенок от Киры – больной урод, которому только деньги нужны.

Где, где в этом мире хоть один человек, который любит его, и не важно, кто это – женщина, ребенок ли…

В очередной раз зазвонил телофон.

– Борис Николаевич, это Орехов.

– Эдик, ты? Я в больнице. Сердце прихватило.

– Сочувствую. Поскорей выздоравливайте. Борис Николаевич, у меня к вам просьба.